Страница 52 из 77
250. II. Поклонник самого себя и природы утверждается против Божественного Провидения, когда видит, что нечестивые введены к почестям и становятся вельможами и примасами, затем также изобилуют в богатствах, живут в пышности и великолепии, между тем как почитатели Бога - в презрении и нищете. Поклонник самого себя и природы мыслит, что почести и богатства суть величайшим и единственным благополучием, какое может существовать, таким образом, самим благополучием; несли он по культу, в который с детства был введен, мыслит нечто о Боге, то называет оное Божественным благословением; насколько не стремится он к более возвышенному, то думает, что есть Бог, и даже поклоняется Ему, но в культе его скрыто, чего он сам даже не знает, желание быть возведенным Богом к почестям более высоким, и к богатствам изобильнейшим; и, по достижении того, культ его продвигается более и более к внешним до того, что становится ничем, и сам он презирает и отрицает Бога; он поступает одинаково, если лишен почета и роскоши, в которых полагает свое сердце. Тогда почести и богатства как камни преткновения для злых, но не для добрых, потому что те полагают свое сердце не в них, но в делах и добре, для исполнения которых почести и богатства служат средствами. Посему никто иной, как лишь поклонник самого себя и природы, может утвердиться против Божественного Провидения тем, что нечестивые достигают почестей и богатства и становятся вельможами и примасами. Притом, что такое большая или меньшая почесть и больший или меньший достаток? Разве это не что-либо воображаемое в себе? Благополучнее ли и счастливее ли один другого? Почесть вельможи, и даже короля или императора, не принимается ли ими, по прошествии года, как что-то обыкновенное, не возбуждающее радостью их сердца и даже могущее стать ничтожным в их глазах? Разве они по сану своему в большей степени счастия, чем менее знатные и даже наименее, как фермеры и их служители? Те могут быть в высшей степени благополучия, когда преуспевают и довольны своею участью. Чем непокоен сердцем, наичаще гневен, наиживее раздражен, как не любовью к себе? Это с нею является всякий раз, как ее не чествуют по возбуждению ее сердца, и всякий раз, как что-либо не успевает по ней или по ея желанию. Что такое почесть, если она не для вещи или дела, как не идея? Может ли быть эта идея в иной мысли, чем мысль о себе и о мире? И сама в себе не есть ли она идеей, что мир это все, а вечное - ничто? Теперь, по вопросу о Божественном Провидении, будет сказано несколько слов, почему попускает оно, чтобы нечестивые сердцем возводились к почестям и приобретали богатства: нечестивые или злые могут так же творить дела, как и люди благочестивые и добрые, и даже с дивным рвением, ибо они взирают на себя в делах и смотрят на почет как на дело; поэтому чем сильнее растет любовь к себе, тем больше разгорается в ней желание творить дела для своей славы; такого рвения не существует у людей благочестивых или добрых, разве только оно снизу побуждаемо почетом; таким образом Господь, любовью к доброй славе, ведет нечестивых сердцем, которые в почестях, и возбуждает их творить дела для Общины или Отечества, для Общества или Города, где они, и также для сограждан или ближнего, с которыми они: таково управление Господа, называемое Божественным Провидением; в самом деле, Царство Господне есть Царством дел, и там, где малое число людей творит дела ради дел, Он соделывает, что поклонники самого себя возводятся к внешним должностям, в которых каждый своею любовью побуждаем творить добро. Предположи в Миру, чего не существует, царство адское, где только царствует любовь к себе - Любовь к себе сама есть дьявол, - разве там каждый по огню любви к себе и по блеску славы не будет творить дел больше, чем в другом царстве? Между тем, как все такие имеют на языке благо общее, а в сердце собственное благо; и так как каждый взирает на своего государя, дабы стать выше, ибо каждый стремится быть наивысшим, возможно ли там видеть, что есть Бог? Там все окружены дымом, как бы пожарным, сквозь который никакая духовная истина пройти не может в свете своем; я видел этот дым, как бы пожарный, вокруг адов обожателей себя самих. Засвети фонарь и поищи, сколько в теперешних государствах, между стремящимися к почестям, таких, которые бы не были любовью к себе и к миру? Из тысячи найдешь ли пятьдесят, которые бы были любовью к Богу, и между ними только некоторые стремятся к почестям? По тому же, что так мало людей любви к Богу, и так много людей любви к себе и к миру, и оных любви своим огнем производят более дел, чем любовь к Богу, как может кто-либо утвердиться против Божественного Провидения тем, что злые более добрых во власти и избытке? Это даже подтверждается словами Господа: "Господин похвалил управителя неверного, что предусмотрительно поступил, ибо сыны века сего предусмотрительнее сынов света в роде своем. Так Я говорю вам: соделайте себе друзей от Маммона неправедного, чтобы когда вы обнищаете, они вас приняли в вечные шатры" (Лука, XVI, 8, 9); что разумеется в этих словах в смысле природном - очевидно; но в духовном смысле под Маммоном неправедным разумеются познания истины и добра, которыми обладают злые, и каждыми они пользуются лишь для приобретения почестей и богатств; по этим познаниям добрые, или сыны света, приобретут себе друзей и, они их примут в вечные шатры. Что любовь к себе и к миру в большом количестве, а любовь к Богу в малом, Господь поучает тоже тому в следующих выражениях: "Широки врата и пространен путь, ведущий к погибели, и многие ими входят; но тесны врата и узок путь ведущий в жизнь, и немногие его находят" (Матф, VII, 13, 14). Что почести и богатства суть проклятия и благословения и у кого они как, показано выше в N 217.
251. III. Поклонник самого себя и природы утверждается против Божественного Провидения, когда думает, что войны попускаются, и в них столько людей убито и их богатства разграблены. Не по Божественному Провидению войны, ибо они в связи с убийствами, грабежом, насилием, жестокостью и другими громадными преступлениями, диаметрально противоположными милосердию Христианскому; но тем не менее они не могут не быть попущены, потому что после древнейших, разумеемых под Адамом и его супругою, и о которых было говорено выше в N 241, жизненная любовь человека стала такова, что он хочет владычествовать над другими, и наконец, над всеми, и хочет обладать богатствами мира, и наконец, всеми богатствами. Эти любови не могут удерживаться в узде, потому что, согласно с законами Божественного Провидения, дозволено каждому поступать в свободе, по рассудку (см. выше в N 71-97), и без попущений человек не может быть отклоняем Господом от зла, и, следовательно, быть преобразован и спасен; ибо если бы не попущено было злу прорываться, человек не увидел бы его, следовательно, не признал бы его, и, таким образом, не мог бы приведен быть к противостоянию ему; из этого явствует, что зло не может быть удержано никаким средством Провидения; ибо в таком случае оно бы оставалось замкнутым, и как болезни, именуемые раком и гангреной, распространилось бы во все стороны и извело бы всю жизненность человеческую. В самом деле, человек по рождению есть малым адом, между которым и небом идет непрерывное препирательство; ни один человек не может извлечен быть из своего ада Господом, если только не увидит, что он в нем, и не захочет из него быть извлеченным, а оное не может совершиться без попущений, причины которых суть законами Божественного Провидения. По этой причине есть войны малые и войны большие; малые между владетельными лицами и их соседями, и большие между Монархами и их соседями; малые только тем отличаются от больших, что ограничены законами народа, большие же законами народов, и в том, что хотя малые, как и большие, стремятся преступить свои законы, малые не могут этого, большие же могут, но не за пределы возможного. Если большие войны, ведомые королями и генералами, хотя в связи с убийствами, грабежами, насилиями и жестокостями, не возбраняются Господом, ни в их начале, ни в прогрессии, но лишь в конце, когда могущество того или другого ослабнет, и для него неизбежна опасность истребления, то оное зависит от многих причин, сокрытых в сокровищнице Божественной Мудрости; некоторые из этих причин были мне открыты; между ними есть та, что все войны, будь это даже войны гражданские, суть прообразами состояний Церкви в Небе и соответствиями: таковы были все войны, описанные в Слове, и таковы теперешние; войны, описанные в Слове, суть те, которые сыны Израильские вели с различными народами, как то: Египтянами, Халдеями, Ассирийцами; и когда сыны Израильские, прообразующие Церковь, уклонялись от предписаний и уставов и впадали во зло, означенное этими народами, - ибо каждый народ, с которым сыны Израильские воевали, означал какой-либо род зла, - то они были наказуемы этим народом: например, когда они профанировали святое церкви позорным идолопоклонством, то были наказуемы Ассирийцами и Халдеями, потому что профанация святого означается Ассирией и Халдеей; что означалось войнами с Филистимлянами, можно увидеть в Учении Нового Иерусалима о Вере (50-54). Подобное тому прообразуется теперешними войнами; в каком бы они месте не происходили, ибо все, совершаемое в Мире природном, соответствует вещам духовным в духовном Мире, а все духовные вещи касаются Церкви. Неизвестно в этом Мире, какие Христианские государства имеют отношение с Моавитянами и с Аммонитянами, с Сирийцами и с Филистимлянами, с Халдеями и с Ассирийцами и с другими народами, против которых сыны Израильские вели войну; однако есть имеющие с ними соотношение. Но какова Церковь на землях и каково зло, в которое она впадает и за которое наказуется войнами, невозможно вовсе видеть в Мире природном, потому что в этом Мире проявляются только внешние, не составляющие Церкви; но это видимо в Мире духовном, где проявляются внутренние, в которых и есть Церковь; и там все сочетаются по своему различному состоянию; столкновения их в Мире духовном соответствуют войнам, которые с той и другой стороны направляемы соответствующе Господом по Его Божественному Провидению. Что войны в Мире направляемы Божественным Провидением Господа, это признается человеком духовным, но не человеком природным, за исключением, если празднуется победа, в том, что тогда он может на коленях славить Бога за дарованное одоление; он может также до начала битвы призывать Бога несколькими словами, но войдя в себя приписывает он победу предусмотрительности генерала или какой-либо мере, или непредвиденному в сражении инциденту, от чего последовала победа. Что Божественное Провидение, именуемое Фортуною, - в мельчайших частностях даже пустячных вещей, об этом сказано в N 212: если в них ты признаешь Божественное Провидение, то признаешь его вполне в событиях войны; успехи и выгоды, полученные от войны, даже обыкновенно называются боевою Фортуною; они-то и есть Божественным Провидением, главным образом в советах и соображениях командующего, хотя бы он тогда или впоследствии и"( списал к собственной предусмотрительности. Впрочем, пусть он так и делает, если желает, ибо он в полной свободе мыслить за Божественное Провидение или против него, и даже за Бога или против Бога, но да узнает он, что ничто относительно советов и соображений не от него: все наитствует от неба или от ада, от ада - по попущению, от неба же - по Провидению.