Страница 85 из 106
Будучи материально и морально гораздо сильнее своих противников, Наполеон порвал с методом ведения пограничной войны, со стратегией измора, столь характерной для XVIII века, и перешел от, ограниченных целей к постановке решительных целей: никогда Наполеон не думал о том, чтобы отобрать у противника интересующую его провинцию и удержаться в ней. Задачей каждой кампании он ставил полное сокрушение врага, лишение его возможности оказывать какое-либо сопротивление, подчинение его полностью своей воле. Путь к этому всегда был тот же - полный разгром его вооруженной силы и затем захват его столицы. Сражение, которое, при войнах XVIII века на выдержку, имело значение только одного из методов для достижения окончательного успеха, у Наполеона получило исключительное значение в стратегии: как только война объявлена, войска сосредоточиваются и двигаются с единственною целью - достичь и разгромить неприятеля. С резким движением Наполеоновской армии для нанесения противнику удара в сердце, война утратила характер утонченного фехтования. Стратегия Наполеона, невозможная в XVIII веке., стала осуществимой только после французской революции, так как только теперь армии стали численно и морально достаточно сильны, чтобы задаваться нанесением врагу смертельного удара. Предшественником. Наполеона, по смелости и обширности стратегического замысла, был Карл XII, но в обстановке малых армий XVIII века шведский король, естественно, должен был найти свою Полтаву. Политические, социальные и организационные предпосылки войн дореволюционной эпохи ставили огромные препятствия размаху, быстроте и свободному выбору направления операций. Нельзя покушаться на подчинение себе государства с десятками миллионов населения, при здоровых началах его государственной жизни, с армией в два десятка тысяч солдат. Даже шестисоттысячная масса людей, организованная Наполеоном для похода в Россию, оказалась недостаточной для проведения его стратегии при гигантском масштабе русской обороны. Военная теория, отдавая себе недостаточный отчет в, исторических условиях, провозгласила уродством и заблуждением стратегические достижения XVII и XVIII веков и единственно правильной, отвечающей вечным и незыблемым, законам военного искусства, стратегию Наполеона. Последняя мировая война, в которой Германия, по отношению к ее противникам, не располагала преимуществами Наполеоновской Франции богатой, обновленной революцией - по отношению к государствам старого режима, вновь поставила под сомнение начала Наполеоновской стратегии, как единственно верную теорию, так как победу дали не смертельные оперативные удары, а выдержка в борьбе на измор.
Решительное сражение - это та единственная цель, которую ставил перед собой Наполеон. Его противники, как и французские армии в период революции, для лучшего прикрытия границы, для обеспечения своей базы, для более удобного снабжения войск, обыкновенно разделялись на несколько групп, а при расположении в горах и вовсе переходили к кордонному расположению. У Наполеона доминировала мысль - не разбрасывать, не выделять далеко крупных частей, которыми при тогдашних средствах управления он не в силах был бы непосредственно руководить. Наполеон стремился собрать все, что можно, в кулак, образовать, по его выражению во время Иенской операции, "батальонное каре в 200 тысяч человек" и искать с собранной массой боя в таких условиях,, чтобы, по возможности, кончить всю кампанию одним ударом. Белит предстояла война на нескольких театрах - например, германском и итальянском, отделенных друг от друга массивом Швейцарских Альп, то все внимание, весь центр тяжести действий Наполеона оказывается перенесенным на тот театр военных действий, где руководить операциями будет он сам Наполеон не остановился перед тем, чтобы в 1805 г. противопоставить австрийцам в Италии меньшие силы, с целью обеспечить себе больше, чем тройное численное превосходство в Ульмской операции против Мака
Против разбросавшегося, разделившегося на части неприятеля Наполеон применял стратегический прорыв, ударяя собранной массой на центр неприятельского расположения, как только его, армия разделяла неприятеля на части, Наполеон обнаруживал удивительное мастерство в действиях по внутренним операционным линиям, обрушиваясь всей массой по очереди на отдельные неприятельские колонны. При небольшой численности армии (1796, 1814 гг.) операции по внутренним линиям приводили к блестящим успехам; но при тяжелых, многочисленных и невысокой боеспособности армиях (1813 г.) Наполеону не удавалось разбить необходимой быстроты и энергии, и внутренние операционные линии явились отчасти причиной Лейпцигской катастрофы.
Если противник держал свои силы сосредоточенно, то Наполеон стремился избежать ординарного сражения; он ставил борьбу в такие условия, чтобы победа и поражение были полными, чтобы все стояло на карте этого сражения - и прибегал к методу, который Жомини называет "стратегическим Лейтеном" - масса ведется не на неприятеля, а мимо него; миновав противника, Наполеон сворачивает армию на сообщения неприятеля, перерезывает ему путь отступления, происходит сражение с перевернутыми фронтами, наиболее рискованное для обеих сторон, так как пути отступления нет, и самая незначительная тактическая неудача является стратегической катастрофой (Маренго) Такое "экстраординарное" сражение - цель всей Наполеоновской стратегии.
Стратегия XVIII века, рассчитывавшая взять противника измором, представлялась чрезвычайно сложной; к цели можно было подойти несколькими путями, и нелегко было остановить выбор на одном из них Наполеон, ориентируя все свое мышление, все свои силы и средства на предстоящее решительное сражение, внес в стратегию необычайную простоту и ясность - нанести противнику полное поражение и затем преследовать и добивать, пока он не подчинится нашей воле.
Ясная, прозрачная основная мысль похода вела к тому, что вся техническая работа по налаживанию колесиков сложного механизма армии и ее тыла складывалась рационально, прямолинейно, величественно.
Центр тяжести стратегии Наполеона был настолько перенесен на операцию против живой силы врага, что за всю свою длинную военную карьеру, начатую взятием Тулона, он осаждал только две крепости - Мантую - в 1796 г. и Данциг в 1807 г., и то вследствие вынужденной в эти периоды остановки в развитии военных действий и временного перехода к обороне.
Тактика. Этой стратегии, построенной так, чтобы открыть полный простор господству над операцией единой воли полководца, отвечала и соответственная тактика. Тактическая мысль Наполеона являлась непосредственным продолжением его стратегического мышления, и план бой, вытекал из плана кампании.
На походе приходилось огромные массы войск перебрасывать на узком фронте, преследуя и быстроту движения, и быстроту развертывания. Войска Наполеона умели двигаться, не растягиваюсь в глубину. При расчетах, на корпус в 30 тыс. человек отводилось часто не более 8 километр, глубины походной колонны: при подходе к полю сражения один корпус двигайся за другим через два часа времени. Такая глубина являлась возможной потому, что, в случаях концентрированного подхода к полю сражения, по дороге вытягивалась только артиллерия, а пехота и кавалерия, во взводных сомкнутых колоннах, двигались, если не было крупных препятствий, по сторонам дороги{221}.
Перед сражением, чтобы твердо взять в руки управление, Наполеон подтягивал и сосредоточивал всю армию; все корпуса, в резервных порядках, должны были быть под рукой у Наполеона. При отсутствии телеграфа и телефона и невозможности быстро сноситься с отдаленным корпусным командиром, Наполеон избегал направления колонн по сходящимся направлениям прямо на поле сражения. Этот ныне излюбленный прием для достижения охвата и окружения представлялся Наполеону опасным, так как при плохой связи открывал широкий простор случайности и ограничивал сферу его непосредственного воздействия. Конечно, все средства для Наполеона, чтобы достигнуть победы, были хороши, и Наполеон не был таким доктринером, чтобы не включить в план сражения удачно образовавшуюся на марше группу войск "на фланге противника. Во время Экмюльского сражения (1809 г.) в таком положении, на фланге неприятеля, оказался сам Наполеон с главными силами и, разумеется, форсированным 40-верстным переходом он не подтянулся к другим своим войскам, а сразу бросился на неприятельский фланг. То же самое имело место в сражении при Прейсиш-Эйлау (1807 г.): на марше корпус Даву оказался в выгодном исходном положении для удара в охват левого русского фланга, и, конечно, Наполеон не проявил такого педантизма, чтобы сначала подтянуть его к армии, а потом выслать вновь в охват. Под Бауценом (1813 г.) такая же задача, в более широких рамках, выпала на группу Нея, которому на походе была поставлена задача обрушиться на русский тыл и фланг. Однако, эти случаи представляют только исключения; основное же правило, которым руководился Наполеон, было предварительное сосредоточение всех сил перед сражением.