Страница 26 из 106
Рыцарство представляло прежде всего касту, это был не род оружия а скелет в феодальной армии. Рыцарство не являлось тем первоисточником, из которого развилась современная кавалерия. Тем не менее, историки конницы, начиная с Денисона, видят в рыцарях своих предков и идеализируют рыцарей, как защитников бедных и слабых На самом деле, нравы были много грубее. Воин без работы и без дисциплины легко обращается в разбойника. В средние века значительная часть рыцарства, опираясь на свои укрепленные замки, занималась разбойничеством и самоуправством Против рыцарей-разбойников предпринимались целые походы, при осадах разбойничьих замков на помощь с воодушевлением являлось ополчение местного населения, выполнявшее осадные работы. Слабая королевская власть не могла во Франции умиротворить разбойничьи выходки рыцарей - на помощь явилась церковь, провозгласившая "Божий мир" от вечера четверга до утра понедельника, в ход оружие. Фридрих Барбаросса в 1186 году установил требование, чтобы каждый начинающий войну с соседом объявлял об этом за 3 дня. Но все это были паллиативы против рыцарского самоуправства, не представлявшие никакого обеспечения честным гражданам. Вечный внутренний мир провозглашался в средневековье неоднократно; однако, только развитию капитализма удалось преодолеть грабежи рыцарства вместе с средневековьем и феодализмом, заменив их более утонченными формами эксплуатации.
Города. В XI веке в феодальных государствах Западной Европы начала сказываться новая растущая сила - города. Феодальные учреждения соединяли в стройную систему классы, связанные с земельной недвижимой собственностью. Представителем движимого имущества являлся городской рынок, базар, где сохранялось и росло денежное обращение. Западноевропейский город имел очень часто центром происхождения рынок. Представители движимого капитала, городские буржуа, быстро приходили к сознанию общих интересов, и первым коллективным имуществом горожан были городские стены, создававшие городу известную независимость от самоуправства феодалов; в своих тесных средневековых посадах горожане сплачивались в одну политическую корпорацию, в них развивалось чувство местного патриотизма и гордости. Особенно сильно и рано развились на старой античной почве города северной Италии, с Миланом во главе. В течение второй половины XII и первой XIII столетия итальянские города выдержали упорную борьбу с Гогенштауфенами. Развивались и германские города на развалинах римских колоний или около дворов богатых духовных и светских феодалов, представлявших удобный рынок сбыта; затем они вступали подчас с ними в борьбу и даже объединялись между собой в могущественные союзы - рейнский, швабский, ганзейский. Наибольшую политическую энергию проявляли республиканцы итальянских городов, но, однако, и им в условиях средневековья не удалось создать пехоту, спаянную на подобие античной в одно тактическое целое. Главная сила мелких античных государств заключалась не в тех бойцах, которых выставляли непосредственно горожане, а в крестьянах их округи, в их рыбаках, в их угольщиках. Все это в древней Греции или Риме было прочно политически связано с городом и жило общими интересами. В средневековье, хотя города добивались государственной власти над довольно значительными сельскими районами, однако, глубокая экономическая и политическая пропасть отделяла интересы городского и сельского населения, и попытки создать вооруженную силу городов из крестьянских элементов не могли иметь успеха.
Сверх того, феодальный строй властно вторгался и в города. Командующим вооруженными силами города назначался почти всегда рыцарь. Скорое возвышение итальянских городов объясняется в значительной степени тем, что итальянские помещики - рыцари - в большом числе проживали не у себя в поместьях, а в городах. Создался особый тип полурыцаря, полукупца. Когда в XII веке возникли запрещения посвящать в рыцари лиц крестьянского или недворянского происхождения, то эти запрещения не распространялись на горожан. В составе городских вооруженных сил главное ядро образовывалось более состоятельными гражданами, которые выступали в поход конными, в рыцарском вооружении. Немецкие рыцари, пришедшие в Италию с Гогенштауфенами, видели в своих противниках - итальянских городских рыцарях - сапожников и портных, замаскированных в чуждый им наряд. Но и в Германии происходило то же. В 1363 г. Страсбург выставил таких полурыцарей 81 копье: цехи - 21, виноторговцы - 4, судовладельцы - 5, лавочники - 4 и т. д. Вызванное обстановкой стремление города копировать феодальные армии обессиливало попытки самостоятельного строительства крепкой, сплоченной пехоты. В 1176 году, когда при Леньяго миланское ополчение разбило Фридриха Барбароссу, городская пехота как будто бы сыграла известную роль{73} и показала известную сплоченность, но в общем городская жизнь не благоприятствовала созданию вооруженной силы.
Недостающую сплоченность и воинственность горожан стремились наверстать широкой религиозной пропагандой среди городского воинства. Знамя городской пехоты в Италии укреплялось на высоком древке, прикрепленном к тяжелому возу, запряженному шестью волами. На возу была укреплена и чаша со святыми дарами. Здесь же на возу стоял священник-проповедник, убеждавший пехотинцев, в случае потери строя, не разбегаться, а смыкаться к своему "карочио", чтобы победить или погибнуть со своей святы ней. К "карочио" стаскивали и здесь же причащали раненых и умирающих. Знамя карочио, медленно двигавшееся за наступавшей пехотой, было далеко видно и являлось сплачивающим около себя центром.
Препятствия росту силы городских милиций. Серьезное развитие городских милиций Италии и Германии с середины XIII века прекратилось, вследствие широкого обращения городов{74} к наемничеству чуждых городам военных элементов. Германские города стремились обеспечить себя договорными отношениями с проживавшими по соседству рыцарями. Как мало воинственны были горожане и как высоко котировались рыцари, видно из текста этих договоров: большой город Кельн в 1263 году договорился с графом Адольфом фон Берг: последний становился гражданином Кельна и обязался выходить на помощь городу с 9 рыцарями и 15 молодцами в полном вооружении, на бронированных лошадях. Город уплачивал за это ежедневную субсидию графу в 5 марок и со своей стороны обязался помогать графу Бергу 25 родовитыми гражданами в полном вооружении на бронированных лошадях. Большой город вошел в политическое соглашение из-за 24-25 человек; 25 конных бойцов считались уже серьезной силой.
Во Франции организация городской милиции развивалась по инициативе королевской власти, искавшей опоры в городах против центробежных стремлений крупных вассалов. Людовик VI в 1137 году, определив устройство городского управления, наметил и положение о городской милиции, уточненное впоследствии Филиппом-Августом. Каждый город, в зависимости от богатства и количества населения, должен был выставлять определенное число пеших и конных воинов, которые группировались по приходам в дружины и выступали в поход под начальством мэра или городских старейшин. Конечно, французская городская милиция подверглась энергичным нападкам феодалов, и даже короли иногда становились на их классовую точку зрения. В 1347 году король Филипп VI (хроника Фруассара) заявил, что "в будущем он будет водить в бой только дворян. Горожане являются просто балластом, который тает и исчезает в рукопашном бою, как снег перед лицом солнца. Можно пользоваться только городскими стрелками да городским золотом, чтобы уплачивать издержки и жалованье дворянам. Горожан же лучше оставлять по домам - пусть стерегут своих жен и детей и ведут свою коммерцию; для военного дела годятся только благородные, изучившие его и воспитанные для него с детских лет". Когда, во время столетней дойны, в 1415 году, город Париж объявил мобилизацию буржуазии, Жан де Бомон воскликнул: "к чему нам в армии присутствие этих лавочников?".
Серьезные успехи в военном деле городов связаны с развитием в них класса ремесленных рабочих, позволявшего возродить пехоту, как это было при восстаниях фламандских ткачей в XIV веке; эти попытки возрождения пехоты, заря новых времен, будут разобраны в следующей главе.