Моцарт и Сальери

Они приобретают полную власть над собственным телом! Ты способен выпить стаканчик концентрированной соляной кислоты и этим же стаканчиком закусить, а? Учиться нужно, учиться и учиться! Кто говорил?

- Хрен с тобой, не видел я этого, но пусть могут. Может это даже и в самом деле не самовнушение. Но это опять же голосом! - раздраженно ответил Моцарт.

- Ты я вижу, завелся! Говорю тебе - терпение! Между прочим, ты забыл про иероглифы.

Их не читают, а разглядывают. И понимают, что нужно говорить. Или взять санскрит. На нем хоть сейчас компьютерные программы составляй. А люди на нем на рынке ругаются! А формы разных шрифтов, наконец. Даже они воспринимаются по-разному! С этого все и началось! А вообще, любое чтение сводится к внутреннему проговариванию, если ты это замечал. Но это все мелочи. У нас есть более интересный предмет. Магия! Колдовство!

Заклинания!

- Эк тебя расперло! Ты случаем не с похмелья? - вырвалось у Моцарта.

- Ну погоди. Немного уж осталось. Скоро ты свое получишь! - мысленно ответил Сальери, сдержавшись огромным усилием воли, вслух добавив, - Ты не прав. Если чтение правильно составленной мантры приводит к изменениям мира внутреннего, то правильно составленное и произнесенное заклинание может вызвать направленные изменения мира внешнего!

- А вот уж это полная ерунда! - не стал скрывать своего скепсиса Моцарт.

- Не веришь?! Думаешь сказки?! Да тебе любой хороший певец силой своего голоса разрушит хрустальный бокал! Или начальник какой-нибудь на собрании скажет: "А вот у нас есть некоторые товарищи, которые:", да после такой паузы у подчиненных животы к позвоночнику прилипнут! А сколько скандалов возникнет после этого собрания в транспорте? Из ничего! Сколько детей будет выпорото вечером за двойки?! А какой-нибудь особо впечатлительный тип зарядит свой слонобой и начнет палить с балкона по прохожим, мстя за свою карьеру! А ведь начальник даже и не сказал ничего! Просто сделал паузу! Но это так, бледное подобие настоящего заклинания!

- Ну ладно, это все болтовня. Теоретические основы мы, можно сказать, прошли. Пора перейти к делу. - Сальери перевел дух и подал Моцарту очередной лист бумаги. То, что там было написано, текстом назвать было никак нельзя. Мешанина символов разного вида, размера, цвета и величины. Бешеная обезьяна, используя все регистры и кодировочные таблицы компьютера не способна напечатать такое.

- Прочти это не отрываясь. Что ты видишь?

- Круг! Черт возьми, я вижу круг! Белую бесконечную плоскость с начерченным в центре кругом! Это поразительно!

- Это ерунда. Мелочь. В тексте расставлены своего рода опорные символы, заставляющие твой мозг видеть то, чего там нет. А теперь вот это, - на столе появился еще один подобный лист.

Сергей Васильевич осторожно взял лист и поднес его к глазам.

- А что ты видишь теперь? - Сальери с озабоченным видом внимательно смотрел на Моцарта.

Моцарт, прочитав лист, откинулся в кресле, со страхом уставившись в центр стола.

Сальери знал, что он там увидел. Внезапно возникшую над столом светящуюся точку. Затем точка медленно всплыла сантиметров на шестьдесят вверх и переливаясь как мыльный пузырь раздулась до размеров апельсина. После чего зависший над столом шар начал терять прозрачность и со свистом наполнился жидким металлом. Лениво колыхаясь, он начал с ускорением вращаться, пока не превратился в гудящего от напряжения ртутного призрака, ушедшего в потолок.

- Асур, - прокомментировал происходящее Сальери.

- А? - Моцарт с трудом перевел взгляд с потолка на Сальери.

- Асур, - повторил Сальери, - страж Шамбалы. Ну не сам, конечно. Действующая модель, если можно так выразиться. А вообще, как тебе это все?

- Невозможно оторваться, засасывает!. Первые несколько символов я еще как-то воспринимаю как напечатанные знаки, но потом словно открывается дверь в другой мир!

- Еще бы, - довольно ухмыльнулся Сальери, - уж пришлось постараться. Теперь то ты видишь, на что способна НАСТОЯЩАЯ литература! Но пришел я к тебе, все-таки не за этим. Самое главное я приберег напоследок! Наступает финал! Апофеоз!

- В действие вступают воднобачковые инструменты, - съехидничал от нервного возбуждения Моцарт. Сальери не обратил на это никакого внимания.

- Я принес тебе мое самое величайшее достижение! Все, о чем мы тут говорили, да и многое, многое другое мне пришлось творчески переработать и применить. Я создал ПРОГРАММУ! Прочтя ее, ты сможешь заказать самому себе любое литературное произведение! Вспомни мои миниатюры. Вечером я читаю этот алгоритм, затем задумываю тему и спокойно ложусь спать! Утром мне остается только записать! Пока, к сожалению, только небольшие произведения. Но скоро будут и большие, уж я постараюсь. Я твердо намерен превзойти успех твоего романа! Почувствуй, как я буду это делать! Вот это я составил специально для тебя. Как я уже раньше говорил, такую вещь нужно составлять персонально, желательно через систему тестов, как гороскоп, примерно. Но, что ты собой представляешь, я и так хорошо знаю. - Сальери извлек из портфеля портативный компьютер, раскрыл его и направил в сторону Моцарта. По экрану побежали меняющиеся символы. Они росли и распадались, меняли размер и цвет, сбивались в ассоциации и дробились фрактальными контурами. То, что происходило на экране, невозможно было описать словами, потому что слова были побочным продуктом истекающего с экрана смысла и интеллекта. Другим побочным были видения. Не в силах противиться происходящему Моцарт зачарованно смотрел, как с экрана растет стебель с огромным цветочным бутоном.

Наконец бутон раскрылся в самый прекрасный в мире цветок! С раскрытием цветка его рост не остановился. Новые лепестки, испуская ледяные искры, продолжали раздвигать цветок изнутри, каждая частица которого источала холодный интеллект и снисходительное понимание. Моцарт хотел прикрыть глаза и не смог этого сделать. Лепестки, между тем, перестали сиять неземной красотой, пожухли и неестественно медленно опадали оловянными хлопьями, растворяясь в воздухе. На месте цветка вздувался плод. Какая-то сила заставляла Моцарта придвигаться к нему все ближе и ближе. Плод наконец раскрылся и в чашечке появился тусклый ртутный шар, подобный улетевшему ранее в потолок. Он колыхнулся на своем ложе и, мгновенно превратившись в трехгранное лезвие, метнулся к Моцарту. Призрачно мерцающее острие вошло точно в центр его лба. Глаза Моцарта закатились и дернувшись, он обмяк в кресле. Его лицо исказилось и приобрело черты законченного дебила. Изо рта потекла струйка слюны.