Гости с Миона

— Мы летим без огней, — обеспокоенно сказал Браун. — А если столкнемся с самолетом или гелиокоптером?

Вега снисходительно усмехнулся.

— Не беспокойтесь, дорогой мой, — сказал он. — Взгляните-ка на этот экран.

На щитке управления мягко светился светло-зеленый квадрат. Бега пояснил: — Он позволяет наблюдать за всем происходящим в радиусе десяти километров. При этом управление автоматическое. Вездеход отклонится сам, если на пути его встретится какое бы то ни было препятствие. Я не хочу, чтобы нас заметили, поэтому и не включил фары.

Из окна Браун наблюдал за пространством вокруг.

Впрочем, он не видел ничего, кроме огней, белых, желтых, красных, зеленых, синих. Целое скопище огней. Одни вспыхивали, другие угасали. Высоко на темно-синем бархате неба вдруг засияли ярко-красные звезды.

— Приближаемся к Космограду, — сказал Браун.

Вега нажал синюю кнопку. На экране возникло дрожащее изображение леса. Его прорезало надвое ровное, как стрела, асфальтированное шоссе. Сразу же за лесом появились дома, сначала редкие и небольшие коттеджи, а дальше, вырастая в объеме, они все гуще теснились вдоль улиц как бы в стремлении уступить побольше места зеленым массивам парков.

— Доберемся ли мы по этому шоссе до вашего дома? — спросил Вега.

Браун утвердительно кивнул.

— Отлично, — сказал Вега и потянул на себя белый рычаг с круглой головкой.

Вертолет плавно пошел на снижение. Темная масса леса быстро приближалась, росла, заслоняя собой все вокруг. Машина коснулась полотна асфальтированного шоссе. Вега снова нажал какую-то кнопку, взялся за руль.

Вездеход плавно помчался по дороге.

— Догадываюсь, о чем вы думаете сейчас, — сказал Вега и опять улыбнулся. — Ломаете себе голову над тем, как может выглядеть эта машина снаружи с торчащими пропеллерами, не так ли? Ошибаетесь, дорогой Браун. Пропеллеры уже исчезли под лакированной поверхностью корпуса, выдержанного в самом современном стиле. Между прочим, колеса тоже убираются в случае необходимости. Вот, смотрите!

Он повернул регулятор экрана, и на нем появился длинный элегантный лимузин. От пропеллеров не было и следа. Машина походила на все другие автомобили и напоминала формой рыбу. Экран погас, а затем на нем снова обозначились очертания асфальтированного шоссе с деревьями и кустарником по обочине и коттеджами, которые кокетливо выглядывали из-за густой зелени. Инфракрасные лучи просматривали тьму и отражали все это на экране, как будто был ясный день.

Вскоре машина уже мчалась по улицам Космограда.

Когда-то тут был безлюдный край — холмы, поросшие лесом, с одной стороны плескалось море, с другой — поднимались мощные хребты гор. По утрам солнце золотило снежные вершины, и они сверкали, словно усеянные алмазами. Поэтому местные жители называли эти горы Алмазными.

Космоград населяли изобретатели, физики, астрономы, космонавты, техники, летчики, строители. В новом городе находились научные институты, занимавшиеся исследованием космоса; большие заводы, выпускающие ракеты, самолеты и оборудование для лабораторий, где химики непрерывно совершенствовали новые виды горючего. Здесь работали ученые и инженеры СССР, Болгарии, Польши, Чехословакии, Германской Демократической Республики, Венгрии, Румынии, некоторых азиатских и латино-американских стран. Этот город был своеобразным центром Объединенных социалистических республик — могучего содружества социалистических государств. Представители разных народов совместно трудились здесь над проблемами космоса, объединенные общими стремлениями, общими идеалами. Это был солнечный город — сад, раскинувшийся среди парков, озер и лесов. Белоснежные, легкой изящной архитектуры жилые дома красовались среди свежей зелени, словно лебеди. Нигде не было видно уличных фонарей, и все-таки в этот поздний час на улицах было светлее, чем в полнолуние. Мягкое, приятное сияние излучали фасады зданий, окруженных деревьями, кустарником, цветущими газонами…

— Я живу вон там, — сказал Браун, указывая на небольшой особняк с темными окнами. — Но где мы оставим машину?

— Конечно, не перед вашим домом, — ответил Вега. — На одной из соседних улиц. Как видно, здесь принято оставлять машины на улице.

Браун обеспокоенно возразил: — Но она произведет впечатление на прохожих. И номера у вас нет.

Вега успокаивающе похлопал его по колену.

— Не волнуйтесь, все предусмотрено. У моего аппарата такой же номер, как и у здешних машин. Вот здесь, пожалуй, мы и остановимся.

— Ну, докладывайте! — приказал Вега.

Удобно расположившись в кресле, он покуривал сигарету, глубоко затягиваясь и медленно выпуская дымок сквозь полуоткрытые губы. Клубы голубоватого ароматного дыма постепенно растекались по комнате. Браун был мрачен. Как только они вошли в квартиру, Вегу словно подменили, и это беспокоило Брауна. Лицо гостя теперь было холодным и строгим, тон его категоричным и резким.

— О чем докладывать? — хмуро произнес Браун. — О том, что я за последние месяцы совсем не получал денег, я уже докладывал.

Вега презрительно скривил губы. Он достал из внутреннего кармана пиджака пачку банкнотов и положил ее на стол.

— Благодарю, — униженно пробормотал Браун. — Вы понимаете, как они нужны мне… для лечения. Мне необходимо особое питание. Да и пожить хочется, как следует. Мои дни сочтены, мистер…

Голос его задрожал. Он не любил рассказывать и даже думать о своей коварной болезни. Однако на сей раз он предпочел объяснить, почему первым делом ставит вопрос о деньгах.

— Знаю, — сказал Вега, не сводя с Брауна проницательного взгляда. — Докладывайте обо всем!

Браун пожал плечами и повторил: — Обо всем, что мне удалось узнать, я уже сообщил по радио.

— Только и всего? Но это все равно что ничего!

Браун боялся этого человека и вместе с тем не мог не восхищаться его хладнокровием и уверенностью, с какой он говорил и действовал. Он держался так естественно, как будто речь шла не об опасной деятельности, которая могла им стоить жизни, а о сортах мороженого.

— Вы не можете представить себе, с каким странным и скрытным человеком мне приходится иметь дело, — сказал Браун. — Не знаю, то ли этот инженер Скрибин отроду такой по характеру, то ли обстоятельства и работа повлияли на него. У Скрибина нет друзей и приятелей. Абсолютно никаких. За целый год мне только один-единственный раз. довелось увидеть его и то в автомобиле с его собственной дочерью. Не ходит ни в рестораны, ни в кино, ни в театр, даже по праздникам не участвуете разных там торжественных церемониях. Как живет? Понятия не имею! Я иногда думаю — не ходит ли он переодетым, загримированным. Черт его знает! Странный человек, и для нас невероятно трудный объект. В ресторан «Веселые бекасы», где я по вечерам играю в оркестре, не заглядывал ни разу.

Вега слушал и внимательно наблюдал за колечками дыма, которые отрывались от кончика его сигареты. Они быстро росли, теряли форму и незаметно таяли в воздухе.

— Хм! — начал он. — Но все-таки потерян целый год, и у Старика есть все основания быть недовольным!

Недели две назад Старик сам позвонил Веге по телефону.

— Друг мой, — сказал он, когда Вега поднял трубку, — мне нужно ваше содействие.

Вега был один в своем кабинете, но по привычке поклонился и раболепно произнес: — К вашим услугам, сэр!

— Ровно через час жду вас у себя.

Слово Старика было законом. Закон можно нарушить, можно с помощью хитрого и ловкого адвоката обойти некоторые неприятные статьи. Приказов же Старика никто не осмеливался ослушаться. Он был всемогущ. Его имя не упоминалось в газетах, по радио и телевидению, как имена политических деятелей, бизнесменов и крупных банкиров. На сцене были другие. Он же стоял за кулисами и руководил всем, как опытный режиссер. Никто не знал с достоверностью, какими капиталами он располагает. Но во всяком случае это была целая сеть банков, заводов и могучих кампаний по эксплуатации земных недр. Были в этой сети и предприятия, занимающиеся производством атомной энергии. Перед Стариком буквально трепетали многие высокопоставленные лица. Политические деятели в надежде обеспечить себе карьеру заискивали перед ним и всячески стремились завоевать его дружеское расположение. Он не был президентом Соединенных государств Западного полушария, но его сила и влияние не уступали президентским.