Страница 102 из 103
В паническом ужасе драпали от броневиков "подушечники", давя друг друга. Кони в животном страхе сбрасывали с себя седоков и носились по полям, развевая по ветру перья и пух из простреленных подушек...
Только Антонову со штабом удалось ночью скрыться под прикрытием "гвардейского полка", от которого осталось уже не больше эскадрона.
А через несколько дней бронеотряд под командованием Уборевича прижал к Хопру остатки "войск" Богуславского и потопил их в реке...
Час расплаты настал...
Антонов обещал своим сподвижникам к весне захватить Тамбов и принимать на Советской улице парад, но в другом "параде" пришлось участвовать некоторым его головорезам...
Однажды Советская улица Тамбова стала свидетельницей необычного зрелища. Пестрая бандитская кавалерия вместе с обозом стройно, но понуро проследовала до Казанского собора, где размещалась к тому времени Губчека. Это были добровольно сдавшиеся бандиты, преимущественно командного состава, во главе с такими зачинщиками, как Воротищев, Кульдяшев, Венедиктов, Бармин... сто тридцать шесть верховых, пятнадцать пеших... сто тридцать девять винтовок, четырнадцать револьверов, шестьдесят две шашки...
Отовсюду сбежались люди посмотреть на бандитов. Кричали им вслед ругательства, задавали обидные вопросы.
Бандиты молчали, трусливо озираясь из-под нахлобученных шапок с зелеными бантами.
Широкие ворота собора были раскрыты настежь, чтобы закрыться за ними. "Не навсегда ли?" - тревожно переглядывались те, у кого было больше крови на руках...
Но те, которые знали, что прощения не будет, ушли давно в глухие лесные чащобы - коротать безрадостные волчьи дни, захватив с собой награбленное добро, на которое можно выменять еду и откупиться от "дурного глаза".
Только Матюхин, осторожный и совсем озверевший бандит, отколовшийся от Антонова, все еще совершал то тут, то там набеги из леса с остатками двух "полков", численностью в четыреста пятьдесят сабель.
Но и матюхинское "войско" вскоре было уничтожено.
Григорий Иванович Котовский воспользовался стремлением бывшего начальника антоновского штаба Павла Эктова искупить вину перед советской властью. Через Эктова Котовский затеял переписку с Матюхиным от имени казачьего атамана Фролова, будто бы пришедшего с Дона на помощь Антонову.
Встреча с переодетыми под казаков котовцами в селе Кобылинке стоила матюхинцам жизни. За час ожесточенной пулеметной "работы" банда Ивана Матюхина была уничтожена. Бойцы не хотели оставлять в живых звероподобных людей, которые сами бахвалились, с каким наслаждением выкручивали головы красноармейцам.
Но среди трупов не удалось обнаружить самого Матюхина. Легко раненный, он воспользовался суматохой и скрылся в лесу вместе с братом Михаилом, лично охранявшим его. Только через некоторое время чекисту Василию Белугину удалось разыскать и уничтожить Ивана Матюхина.
А в бандитской "столице" Каменке, в подземелье, вырытом по заданию Плужникова еще в 1919 году, отсиживали последние денечки члены губкома СТК и штабные работники Богуславского. Они не знали, что Богуславский кончил свои дни в Хопре и Старик - Гришка Плужников, председатель, застрелился в лесной землянке.
Каменские мужики, сначала твердо державшие слово - не выдавать подземелье, - привязались к добрым, словоохотливым бойцам Котовского и вскоре поверили: антоновцам больше не вернуться. Всему делу Плужникова крышка.
Выдать решили, но кто первый скажет? Вот она - кривая мужицкая душа!
Кое-как накорябав на обрывке листовки несколько слов, какой-то "смелый" мужик тайно подбросил бумажку приехавшим чекистам...
В подземелье было захвачено восемьдесят бандитов.
Весь состав губкома СТК и двадцать отъевшихся охранников были выведены на свет божий, чтобы увидели крестьяне, кого они скрывали от возмездия.
- Зачумили, гады, все деревни! - кричали осмелевшие мужики.
- В норках сидели, проклятые конурщики, а нашей кровью поля заливали!
- За нашей спиной прятались, сволочи!
Пухлые, лоснящиеся от грязного пота, похожие на разжиревших крыс, стояли, вперив тупые взгляды в землю, эти подлые, ничтожные люди, еще недавно гордо именовавшие себя социалистами-революционерами, защитниками крестьян.
Час расплаты настал...
2
Митрофан шел смело.
Только изредка наклонялся, минуя толстые сучки, или поднимал руку, отводя от глаз колючие ветки...
Он не боялся теперь ничего. В тот вечер, когда Ефима вел в Федоровку, а потом скакал с Макаром от погони, с ним что-то случилось такое, будто все нутро вывернулось наизнанку.
С сожалением он вспоминает свою трусость, побег с фронта, который чуть не погубил его.
И шагает он по тропинке Воронцовского леса, чтобы окончательно расстаться с прошлым, чтобы вырвать Соню из грязных рук Карася.
Сзади шагает Ефим, которому доверили чекисты Митрофана под личную ответственность.
Останавливаясь для того чтобы оглядеться и прислушаться, Митрофан косит глазом на суровое лицо Ефима, слышит его частое дыхание, и радостное чувство переполняет его. Какими они стали оба: и Ефим и Митрофан! Чудачок-батрачок Юшка превратился за какие-то два с небольшим года в заведующего хозяйством коммуны, в разведчика-чекиста, умеющего хорошо стрелять, немножко читать и расписываться. А чего стоило Митрофану преодолеть свою трусость!
Митрофан оглянулся - не далеко ли оторвались они с Ефимом от отряда Ревякина?
Нет, вон он сам шагает первым, за ним Андрей Филатов и бойцы.
Настя, сестра Василия, случайно увидела Карася с двумя его дружками - Кузнецовым и Шановым - у реки, когда полоскала белье. Значит, где-то здесь прячутся они, в лесу.
Перед старой базой, где Митрофан увидел тогда Соню у костра и где прошли их первые счастливые дни, он остановился, настороженно прислушался.
Никаких признаков жизни.
Значит, еще глубже ушли в лес, к болотам.
Ничего, Митрофан изучил все просеки и тропинки в этом лесу, пока жил тут с ними прошлое лето. Отыщет обязательно!
Но наступал вечер, а поискам не было видно конца. Лес велик - за неделю всех тропок не обойдешь...
Отряд остановился на отдых.