Кладбище слонов

- А ты обленилась, - заметил он, сбрасывая туфли и зарывая пальцы ног в холодный песок. - Не захотела идти в обход.

- Да, я обленилась, - согласилась она.

Они разделись и направились к воде.

- Не толкайся!

- Вперед! Наперегонки до скал!

На этот раз он победил.

Они нежились на лоне Атлантики, как самые обычные купальщики любой эпохи.

- Кажется, я могла бы остаться здесь навсегда.

- Сейчас холодные ночи. К тому же, здесь часто бывают шторма. Запросто может унести в море.

- Если бы всегда было, как сейчас, - поправилась она.

- "Verweile doch, du bist so schon", - процитировал он. - Помнишь Фауста? Он проиграл. Проиграет и Спящий. Я тут как-то перечитывал Юнгера... Эй! В чем дело?

- Ни в чем.

- Девочка, что-то тут не так. Я же вижу.

- Какая тебе разница?

- Что значит - какая разница? Ну-ка, выкладывай!

Ее рука, словно мост, перекинулась через маленькое ущелье между каменными плитами и нашла его руку. Он повернулся набок, с тревогой глядя на влажный атлас ее волос, смеженные веки, впалые пустыни щек и кроваво-красный оазис рта. Она сильнее сжала его руку.

- Давай останемся здесь навсегда, несмотря на холод и шторма.

- Ты хочешь сказать...

- Что мы можем сойти на этой остановке.

- Понятно. Но...

- Но тебе этого не хочется? Тебе нравится этот великий розыгрыш?

Он отвернулся.

- Кажется, в ту ночь ты был прав.

- В какую ночь?

- Когда сказал, что нас дурачат. Что мы - последние люди на Земле, и пляшем перед пришельцами, которые наблюдают за нами по непостижимым для нас причинам. Кто мы, как не образы на экране осциллографа? Мне смертельно надоело быть предметом изучения.

Он не отрываясь глядел в море.

- Мне сейчас очень нравится в Круге, - сказал он. - Поначалу я был к нему амбивалентен. Но несколько недель, то есть лет, тому назад я побывал на своем прежнем рабочем месте. Теперь там все иначе. Масштабнее. Совершеннее. И дело не в том, что там появились устройства, о которых пятьдесят-шестьдесят лет назад я даже мечтать не смел. Пока я там находился, меня не оставляло странное чувство... Я общался с малюткой Тенгом, главным технологом, который по части болтовни не уступит Юнгеру. Я не слушал его, а просто смотрел на все эти тандем-резервуары и узлы механизмов, и внезапно понял, что когда-нибудь в одном из этих корпусов, среди сумрака и блеска нержавеющей стали, из стекла, пластика и пляшущих электронов будет создано нечто. И это нечто будет таким прекрасным, что мне очень хотелось бы присутствовать при его рождении. Это было всего лишь предчувствие; я не назову его мистическим опытом или чем-нибудь в этом роде. Но если бы то мгновение осталось со мной навсегда... Как бы там ни было, Круг - это билет на спектакль, который я мечтаю посмотреть.

- Милый, в сердце человека живут ожидание и воспоминания, но не мгновения...

- Может быть, ты и права. - Наклонясь над водой, Мур поцеловал кровь ее рта.

- "Verweile doch...

...du bist so schon..."

...Они танцевали...

...На Балу, завершающем все Балы...

Заявление Леоты Мэйсон и Элвина Мура ошеломило Круг, собравшийся в канун Рождества. После роскошного обеда и обмена яркими и дорогими безделушками погасли огни. Гигантская новогодняя елка, венчающая прозрачный пентхауз, сияла в каждой растаявшей снежинке на стекле потолка, словно Галактика в миниатюре.

Все часы Лондона показывали девять вечера.

- В Рождество - свадьба, в канун Крещения - развод, - сказал кто-то во тьме.

- Что они будут делать, если их вызовут на "бис"? - шепотом сказал другой.

Кто-то захихикал, затем несколько голосов фальшиво и нестройно затянули рождественский гимн.

- Сегодня мы в центре внимания, - усмехнулся Мур.

- Когда мы с тобой танцевали в "Сундуке Дэви Джонса", они корчились и блевали на пол.

- Круг нынче не тот, что прежде, - заметил он. - Совсем не тот. Сколько появилось новых лиц? Сколько исчезло знакомых? Куда уходят наши люди?

- На кладбище слонов? - предположила она. - Кто знает?

Мур продекламировал:

- "Сердце - это кладбище дворняг,

Скрывшихся от глаз живодера.

Там любовь покрыта смертью, как глазурью,

И псы сползаются туда околевать..."

- Это Юнгер?

- Да. Почему-то вспомнилось.

- Лучше бы не вспоминалось. Мне не нравится.

- Извини.

- А где сам Юнгер? - спросил он, когда мрак рассеялся и люди встали с кресел.

- Наверное, возле чаши с пуншем. Или под столом.

- Под столом ему вроде бы рановато. - Мур поежился. - Между прочим, что мы здесь делаем? Почему ты потребовала, чтобы мы прилетели на этот Бал?

- Потому что сейчас - сезон милосердия и любви...

- И веры, и надежды, - с усмешкой подхватил он. - На сантименты потянуло? Хорошо, я тоже буду сентиментален. Ведь это так приятно.

Он поднес к губам ее руку.

- Прекрати.

- Хорошо.

Он поцеловал ее в губы. Рядом кто-то захохотал.

Она покраснела, но не отстранилась.

- Решила выставить меня на посмешище? - спросил он. - И себя? Учти, я не остановлюсь на полпути. Объясни, зачем мы явились сюда и на весь мир заявили о своем уходе? Мы могли бы просто исчезнуть. Проспали бы до весны, а там...

- Нет. Я - женщина. Для меня Бал, последний в году и в жизни слишком большой соблазн. Мне хотелось надеть на палец твой подарок. Мне хотелось видеть их лица и знать, что в глубине души они нам завидуют. Нашей смелости и, быть может, нашему счастью.

- Ладно. Я пью за это. И за тебя. - Он поднял и осушил бокал. В павильоне отсутствовал камин, куда можно было бы его красиво бросить, поэтому Мур поставил его на стол.

- Потанцуем? Я слышу музыку.

- Подожди. Посиди спокойно, выпей еще.

Когда все часы Лондона пробили одиннадцать, Леота поинтересовалась, где Юнгер.

- Ушел, - ответила ей стройная девушка с фиолетовыми волосами. Сразу после ужина. Наверное, несварение желудка. - Она пожала плечами. - А может, отправился на поиски "Глобуса".

Леота нахмурилась и взяла со стола бокал.

Потом они танцевали... Мур не видел павильона, по которому он двигался в танце, не замечал сотен безликих теней... Для него они были персонажами прочитанной и закрытой книги. Сейчас для него существовали только танец и женщина, которую он держал в объятьях.

"Я добился, чего хотел, - подумал он, - и, как прежде, хочу большего. Но я преодолею себя".