Страница 2 из 5
Но если серьезно, насколько сильно Лабиринт хотел меня? Много ли я в действительности для него значил? Что я, с его точки зрения? Правитель небольшого королевства из Золотого Круга. Убийца одного из принцев Амбера. Сын человека, который однажды пытался его уничтожить... Тут я вздрогнул, но вспомнил, что Лабиринт позволил мне прожить всю мою жизнь вплоть до этого момента без всяких репрессалий за действия моего папочки. А в текущем деле мое участие было минимальным. На первом месте стояла Корал, затем Мерлин. Возможно, я перестраховщик. Может быть, он вовсе выкинул меня из своих основных планов в тот момент, когда я исчез. Я, однако, не собирался и шагу делать отсюда, не замаскировавшись.
Я прикончил еду и вино. А когда я сделаю этот шаг? Чем в точности я тогда буду? Множество возможностей крутились у меня в голове... Я зевнул. Спальный мешок выглядел так притягательно.
Сверкали молнии, голубые волны пробегали по стенам; потом грохотом прибоя отозвался гром. Завтра. Завтра буду думать...
Я заполз в мешок и устроился поудобнее. В следующее мгновение я отключился.
Понятия не имею, сколько я спал. Поднявшись, я по привычке обошел все вокруг, проверяя надежность защиты, проделал энергичную утреннюю разминку, умылся и неторопливо сьел завтрак. Чувствовал я себя лучше, чем вчера, рука уже начала заживать.
Затем я сел и пялился на стену, наверное, несколько часов. Каким будет лучшее направление действий?
Я мог вернуться в Кашфу, где меня ждал трон. Я мог попробовать отыскать друзей. Я мог просто залечь на дно, наблюдать и не высовываться, пока не вникну, что происходит. Тут вопрос приоритета. Что я мог сделать наиболее важного, что затрагивало бы всех? Я размышлял об этом до ленча.
Поев, я достал свой маленький блокнот-этюдник и карандаш, и начал набрасывать образ одной леди, добавляя черту за чертой. Я возился с этим до вечера, просто чтобы заполнить время, хотя знал, что помнил ее верно. Когда я ушел на обед, план на следующий день уже обретал форму.
Наутро мой порез почти затянулся, и я выколдовал себе зеркало из гладкого участка стены. Воспользовавшись масляной лампой, чтобы не расходовать освещающее заклинание, я вызвал в зеркале высокий, темный, худощавый образ поверх своего отражения, наложил его орлиные черты на мои собственные, завершая бородой; и я посмотрел на свою работу, и увидел, что это хорошо. Затем я изменил вид своих одежд, чтобы они соответствовали новому мне - это потребовало лишь одного заклинания. Достану настоящие вещи, как только смогу. Ни к чему расходовать мощные воздействия на нечто столь тривиальное. Все это я сделал первым делом, потому что планировал носить личину весь день. Пообвыкнуть, а заодно проверить, нет ли какой скрытой слабины в моей работе. И спать буду в ней, по той же причине.
После полудня я снова достал этюдник. Внимательно изучил вчерашний набросок, затем перевернул страницу и нарисовал Козырь. Он чувствовался точно таким, каким следовало.
Утром, после обычной процедуры, я как следует осмотрел свое отражение в зеркале и, удовлетворенный, установил лестницу, чтобы выбраться из пещеры. Рассвет был сырым и холодным, с несколькими разрывами синевы в облачном покрове высоко над головой. Дождь может сорваться снова. Но какого черта меня это должно заботить? Я уже уходил.
Я достал свой блокнот, остановился. Вспомнил другие Козыри, с которыми имел дело за эти годы, и кое-что еще. Я раскрыл свою колоду. Медленно перетасовал карты, пока не нашел грустную - папы. Я хранил его Козырь из сентиментальных побуждений, не для использования. Он выглядел в точности таким, как я запомнил его, но я искал не воспоминаний. Мне нужно было то, что он носил на боку.
Я смотрел на Вервиндл, клинок, магический по всем статьям, неким образом связанный с Корвиновым Грейсвандиром. Вспомнил рассказ Мерлина о том, как его отец призвал Грейсвандир из Тени после своего бегства из Амбера. Была какая-то связь между ним и этим оружием. Теперь, когда события развивались гигантскими шагами, в преддверии новых приключений, было бы разумно встретиться с ними, приготовив соответствующую сталь. Папа был мертв, но Вервиндл - по-своему жив. Я не мог добраться до отца, но быть может, я смогу добыть его клинок - по последним сведеньям, укрытый где-то во Дворах Хаоса?
Я сфокусировался на нем, взывая внутри моего разума. Кажется, я что-то почувствовал, и когда я дотронулся до этого, карта дрогнула и похолодела. Я потянулся. Дальше, тверже. А потом пришла ясность и близость, и ощущение холодного, чужого разума вознаградило меня.
- Вервиндл, - сказал я мягко.
Если только может существовать эхо звука при отсутствии собственно звука, то как раз это я и услышал.
"Сын Бранда," - пришел отклик.
- Зови меня Люк.
Тишина. Потом провибрировало: "Люк."
Я потянулся, поймал эфес и потянул на себя. Меч был в ножнах. Я отступил, держа его обеими руками, и обнажил клинок. Узор на нем сиял расплавленным золотом. Поднял над головой, вытянул в выпаде, нанес короткий режущий удар. Он был прекрасен. Он был идеален. Он был средоточьем огромной мощи в каждом своем движении.
- Спасибо, - сказал я, и смеющееся эхо пришло и ушло.
Я открыл блокнот на нужной странице, надеясь, что выбрал подходящее время для звонка. Лицо леди было тонко очерчено, рассеянный, невидящий взор передавал необычайную ширину и глубину ее зрения. Через несколько секунд страница похолодела, мой набросок обрел трехмерность и чуть зашевелился.
"Да?" - прозвучал ее голос.
- Ваше Величество, - начал я, - хотя вам может показаться это несущественным, я хотел бы известить вас, что я сильно изменил свою внешность. Я надеялся, что...
- Люк, - молвила она, - конечно, я тебя узнаю. Ты ведь теперь и сам - Величество. - Ее взгляд по-прежнему был рассеянным. - У тебя непроятности.
- Это точно.
- Хочешь пройти?
- Если это возможно и удобно.
- Разумеется.
Она протянула руку. Я потянулся, осторожно касаясь ее руки своей, и ее студия стала реальной, вытеснив серое небо и хрустальный холм. Еще шаг вперед, и я был там.
Я тут же опустился на колено, расстегнув пояс и протягивая ей свой клинок. Где-то вдали раздавался стук молотка и визг пилы.