Страница 58 из 143
- Тогда, сэр, я вас прошу об одолжении, - сказал я, - дозвольте мне с вами поговорить.
- Мне неизвестно ваше имя, - возразил он, - и я впервые вас вижу.
- Имя мое - Дэвид Бэлфур, - сказал я.
- Дэвид Бэлфур? - довольно резко и словно бы в удивлении переспросил он. - Откуда же вы изволили прибыть, мистер Дэвид Бэлфур? - прибавил он, очень строго глядя мне в лицо.
- Я, сэр, изволил прибыть из множества самых разных мест, - сказал я, - но думаю, мне лучше рассказать вам, как и что, в более уединенной обстановке.
Он вроде как призадумался на мгновение, пощипывая себе губу и поглядывая то на меня, то на мощеную улицу.
- Да, - сказал он. - Так будет, разумеется, лучше.
И, пригласив меня следовать за ним, он вошел обратно в дом, крикнул кому-то, кого мне было не видно, что будет занят все утро, и привел меня в пыльную, тесную комнату, заполненную книгами и бумагами. Здесь он сел и мне велел садиться, хотя, по-моему, не без грусти перевел глаза с чистенького стула на мое затасканное рубище.
- Итак, если у вас ко мне есть дело, - промолвил он, - прошу быть кратким и говорить по существу. Nec germino bellum. Trojanum orditur ab ovo [7], - вы меня понимаете? - прибавил он с испытующим взглядом.
- Я внемлю совету Горация, сэр, - улыбаясь, ответил я, - и сразу введу вас in medias res [8].
Ранкилер с довольным выражением покивал головой; он для того и ввернул латынь, чтобы меня проверить. Но хоть я видел, что он доволен, да и вообще слегка воспрянул духом, кровь мне бросилась в лицо, когда я проговорил:
- Я имею основания полагать, что обладаю известными правами на поместье Шос.
Стряпчий вынул из ящика судейскую книгу и открыл ее перед собою.
- Да, и что же? - сказал он.
Но я, выпалив заветное, онемел.
- Нуте-ка, нуте-ка, мистер Бэлфур, - продолжал стряпчий, - теперь надобно договаривать. Где вы родились?
- В Эссендине, сэр, - сказал я. - Год тысяча семьсот тридцать третий, марта двенадцатого дня.
Я видел, что он сверяется со своею книгой, но что это могло означать, не понимал.
- Отец и мать? - спросил он.
- Отец мой был Александр Бэлфур, наставник эссендинской школы, - сказал я, - а мать Грейс Питэрроу, семья ее, если не ошибаюсь, родом из Энгуса.
- Есть ли у вас бумаги, удостоверяющие вашу личность? - спросил мистер Ранкилер.
- Нет, сэр, - сказал я, - они у нашего священника мистера Кемпбелла и могут быть представлены по первому требованию. Тот же мистер Кемпбелл поручится вам за меня, да если на то пошло, и дядя мой, думаю, не откажется опознать мою личность.
- Не о мистере ли Эбенезере Бэлфуре вы говорите? - спросил стряпчий.
- О нем самом, - сказал я.
- С которым вы имели случай свидеться?
- И которым был принят в собственном его доме, - ответил я.
- А не довелось ли вам повстречать человека, именуемого Хозисоном? спросил мистер Ранкилер.
- Довелось, сэр, на мою беду, - сказал я. - Ведь это по его милости, хотя и по дядиному умыслу, я был похищен в двух шагах от этого самого города, насильно взят в море, претерпел кораблекрушение и тысячу иных невзгод, а теперь предстал пред вами таким оборванцем.
- Вы помянули, что попали в кораблекрушение, - сказал Ранкилер. - Где это произошло?
- Подле южной оконечности острова Малла, - сказал я. - А выбросило меня на островок по названию Иррейд.
- Э, да вы более меня смыслите в географии, - усмехаясь, сказал он. Ну что ж, пока, не скрою, все это в точности совпадает с теми сведениями, которые я имею из других источников. Но вас, говорите, похитили? В каком это смысле?
- Да в самом прямом, сэр, - сказал я. - По пути к вашему дому меня завлекли на борт торгового брига, оглушили страшным ударом по голове, швырнули в трюм - и кончено, а очнулся я уже в открытом море. Мне было уготовано рабство на плантациях, но по милости господней я избежал этой судьбы.
- Бриг разбился двадцать седьмого июня, - заглянув в книгу, сказал Ранкилер, - а нынче у нас двадцать четвертое августа. Пробел нешуточный, мистер Бэлфур, без малого два месяца. Вашим друзьям он уже послужил причиной для серьезного беспокойства. И я, сознаюсь, не почту себя в полной мере удовлетворенным, покуда не сойдутся все сроки.
- Право же, сэр, мне не составит труда восполнить этот пробел, - сказал я. - Но прежде чем начать свой рассказ, я бы рад был увериться, что говорю с доброжелателем.
- Так получается порочный круг, - возразил стряпчий. - Я не могу составить твердых суждений, покуда не выслушаю вас. Я не могу назваться вашим другом, пока не буду располагать надлежащими сведениями. В ваши же лета более приличествует доверительность. Вы знаете, мистер Бэлфур, какая у нас есть поговорка: зла боится, кто сам зло чинит.
- Не забудьте, сэр, что я раз уже пострадал за свою доверчивость, сказал я. - И что меня отправил в рабство не кто иной, как человек, который, сколько я понимаю, платит вам за услуги.
Все это время я понемногу осваивался с мистером Ранкилером и чем тверже чувствовал почву под ногами, тем более обретал уверенности в себе. И на этот выпад, который я сам сделал с затаенной улыбкой, он откровенно расхохотался.
- Ну, ну, вы сгустили краски, - сказал он. - Rui, non sum [9] Я и правда был поверенным в делах вашего дядюшки, но меж тем, как вы (imberbis juuenis custode remoto [10]) развлекались на западе, здесь немало воды утекло; и если уши у вас не горели, то никак не оттого, что вас тут мало поминали. В тот самый день, когда вы потерпели бедствие на море, ко мне в контору пожаловал мистер Кемпбелл и потребовал, чтобы ему во что бы то ни стало предъявили вашу особу. О вашем существовании я даже не подозревал; а вот батюшку вашего знавал коротко, и, судя по сведениям, коими располагаю (и кои затрону позднее), я склонен был опасаться наихудшего исхода. Мистер Эбенезер признал, что виделся с вами; заявил (хоть это представлялось малоправдоподобным), будто бы вручил вам значительные деньги и вы отбыли в Европу, вознамерясь завершить свое образование, что было и правдоподобно и вместе похвально. На вопрос, как могло статься, что вы не известили о том мистера Кемпбелла, он показал, будто вы изъявили большое желание порвать всякие связи с прошлым. На дальнейшие вопросы о нынешнем вашем местопребывании отговорился неведением, однако предположил, что вы в Лейдене. Таков вкратце смысл его ответов. Не убежден, что кто-нибудь поверил им, - с улыбкой продолжал мистер Ранкилер. - В особенности же прогневили его некоторые выражения, которые позволил себе употребить я, так что, коротко говоря, он указал мне на дверь. Мы, таким образом, оказались в совершенном тупике, ибо как ни хитроумны были наши догадки, им не было и тени доказательств. И в это самое время, откуда ни возьмись, - капитан Хозисон с вестью, что вы утонули; на том все раскрылось; однако без какихлибо последствий, кроме горя для мистера Кемпбелла, ущерба для моего кармана и нового пятна на имени вашего дяди, коих и без того было предовольно. Так что теперь, мистер Бэлфур, - заключил он, - вы уяснили себе ход событий и в состоянии судить, в какой мере мне, можно довериться.