Страница 107 из 143
Все кивнули и переглянулись со вздохом, потому что первый путь явно устраивал их куда более.
- В таком случае, мистер Стюарт, прошу вас, дайте нам бумаги, и надеюсь, все пятеро, здесь присутствующие, готовы подписать прошение в качестве поверенных осужденного.
- По крайней мере повредить это никому из нас не может, - сказал Колстоун и снова вздохнул, потому что десять минут назад уже видел себя в кресле Генерального прокурора.
И они принялись составлять бумагу, сначала без особого воодушевления, но вскоре страсти разгорелись; я же сидел без дела, поглядывая на них, и только иногда отвечал на вопросы. Бумага была составлена великолепно; сначала излагались обстоятельства, касавшиеся меня: как за мою поимку была назначена награда, как я добровольно отдал себя в руки властей, как меня принуждали поступить наперекор моей совести, как меня похитили и я с запозданием появился в Инверэри; далее говорилось, что в интересах короны и общества решено отказаться от всяких действий, на которые есть законное право, после чего следовала убедительная просьба к королю помиловать Джемса.
Мне показалось, что меня принесли в жертву, выставив в самом невыгодном свете, как смутьяна, которого этой плеяде служителей закона не без труда удалось удержать от крайностей. Но я махнул на это рукой и предложил только добавить, что я готов сам дать показания и привести свидетельства других перед любой следственной комиссией, а также потребовал, чтобы мне тотчас дали копию прошения.
Колстоун замялся и что-то пробормотал.
- Эта бумага не подлежит огласке, - сказал он.
- Но я в особом положении перед Престонгрэнджем, - возразил я. - Спору нет, при первой нашей встрече он отнесся ко мне доброжелательно и с тех пор неизменно был мне другом. Если бы не он, джентльмены, я был бы уже мертв либо дожидался бы сейчас приговора вместе с беднягой Джемсом. Поэтому я намерен вручить ему копию прошения, как только оно будет переписано. Кроме того, не забудьте, что это нужно и для моей безопасности. У меня тут есть враги, которые умеют расправляться со своими жертвами: герцог Аргайлский здесь в своих собственных владениях и весь Ловэт за него; так что если в наших действиях будет допущен какой-либо промах, боюсь, как бы завтра утром мне не проснуться в тюрьме.
Не найдя возражений на эти доводы, мои советчики наконец должны были согласиться, но с тем лишь условием, что я, передавая бумагу Престонгрэнджу, отзовусь наилучшим образом обо всех присутствующих.
Генеральный прокурор обедал в замке у герцога. Я послал ему через одного из слуг Колстоуна записку с просьбой принять меня, и он назначил мне немедленно явиться к нему в чей-то частный дом. Он был один; лицо его хранило непроницаемое выражение; однако я сразу заметил в прихожей несколько алебард, и у меня хватило ума понять, что он готов арестовать меня на месте, если сочтет нужным.
- Так это вы, мистер Дэвид? - сказал он.
- Боюсь, что я для вас не слишком желанный гость, милорд, - сказал я. - И прежде всего я хочу выразить вашей светлости свою благодарность за милостивое ко мне отношение, даже если впредь оно переменится.
- Я уже слышал о вашей благодарности, - сухо отвечал он, - и думаю, вы вряд ли оторвали меня от бокала с вином только для того, чтобы сказать о ней. Кроме того, на вашем месте я не стал бы забывать, что почва у вас под ногами все еще весьма зыбкая.
- Мне кажется, милорд, это уже позади, - сказал я. - И, быть может, вашей светлости достаточно будет лишь взглянуть вот на эту бумагу, чтобы со мной согласиться.
Он внимательно прочитал бумагу, хмуря брови; потом снова перечитал некоторые места, как бы взвешивая и сравнивая их между собой. Лицо его несколько просветлело.
- Это не так уж плохо, могло быть и хуже, - сказал он. - И все же, кажется, мне еще дорого придется Заплатить за знакомство с Дэвидом Бэлфуром.
- Вернее, за вашу снисходительность к этому несчастному молодому человеку, милорд, - заметил я.
Глаза его все еще бегали по бумаге, а настроение, как видно, улучшалось с каждой минутой.
- Кому же я этим обязан? - спросил он первым делом. - Ведь, по всей вероятности, обсуждались и другие пути? Кто же предложил именно этот? Наверное, Миллер?
- Милорд, его предложил я. Эти джентльмены не были ко мне настолько внимательны, чтобы ради них я отказался от той чести, на которую вправе притязать, и избавил их от ответственности. Уверяю вас, все они жаждали начать судебный процесс, который вызвал бы серьезные последствия в парламенте и был бы для них (как выразился один из их числа) жирным куском. Перед моим вмешательством они, думается мне, собирались приступить к распределению злачных мест в правосудии. Предполагалось заключить некое соглашение с нашим другом мистером Саймоном.
Престонгрэндж улыбнулся.
- Вот они, друзья! - сказал он. - Но что же заставило вас так решительно порвать с ними, мистер Дэвид?
Я рассказал все без утайки, однако особенно подробно изложил причины, которые касались самого Престонгрэнджа.
- Что ж, по отношению ко мне это только справедливо, - сказал он. Ведь я действовал в ваших интересах столько же, сколько вы против моих. Но как вы попали сюда сегодня? - спросил он. - Когда суд затянулся, я начал беспокоиться, что назначил такой короткий срок, и даже ожидал вас завтра. Но сегодня... это мне и в голову прийти не могло.
Я, разумеется, не выдал Энди.
- Боюсь, что я загнал по дороге не одну лошадь.
- Если б я знал, что вы такой отчаянный, вам пришлось бы подольше побыть на Бассе, - сказал он.
- Раз уж об этом зашла речь, милорд, возвращаю вам ваше письмо. - И я отдал ему записку, написанную поддельным почерком.
- Но ведь был еще лист с печатью, - заметил он,
- Его у меня нет, - сказал я. - Но на листе стоял только адрес, а это не могло бы бросить тень и на кошку. Вторая записка при мне, и, с вашего разрешения, я оставлю ее у себя.
Он, как мне показалось, слегка поморщился, но промолчал.
- Завтра, - продолжал он, - все наши дела здесь будут закончены, и я отправлюсь в Глазго. Я буду очень рад, если вы составите мне компанию, мистер Дэвид.
- Милорд... - начал было я.