Страница 4 из 12
Во-вторых… За свою жизнь мне частенько приходилось общаться с Лучшими, поэтому я не испытываю того ужаса, который преследует большинство планетников и даже многих космонитов. Правда, к одному я так и не смог привыкнуть — к презрению, с каким они относятся ко всем остальным людям. Лучшего хлебом не корми, дай только порассуждать о преимуществах генетической инженерии и прочей дребедени. Но Джери — весьма приятное, хоть и своеобразное, исключение из правил. Стоило мне очутиться на борту «Кометы», как я обнаружил, что нашел в ней друга. Никакой напыщенности, никаких высокомерных рассуждений насчет недопустимости физической близости, равно как и насчет того, что мясо, мол, едят исключительно духовно неразвитые, а ругаться непозволительно; она была, что называется, своим парнем, и все дела.
Нет. Не все.
Свыкнувшись с тем, что она — настоящее чучело с ногами, которые вполне могут заменить руки, и с глазами размером с топливные клапаны, я обнаружил, что Джери чертовски чувственна. Признаться, какое-то время спустя она уже показалась мне красавицей, и я не мог не влюбиться. Шумахера, должно быть, передернуло бы при одной мысли, что кто-то из нормальных людей может спать с чокнутой, но за те три недели, что прошли с того момента, как Мозг вывел нас из анабиоза, я не раз замечал — мне хочется увидеть не просто татуировки на ее теле, а само тело…
Впрочем, что я о ней знаю? Да, симпатичная и наделена потрясающими способностями. Честно говоря, Джери Ли-Боуз — один из лучших первых помощников, которых я когда-либо встречал. За такую, как она, любой капитан из Королевского флота, ТГА или клана свободных торговцев отдал бы все на свете.
Что же она в таком случае делает на борту корыта под командованием психа Бо Маккиннона?
Я сделал кувырок в воздухе, подошвы моих башмаков прикоснулись к полу, и тут же сработали магнитные защелки. Потягивая из стаканчика кофе, я приблизился к пульту.
— А где капитан?
— Наверху, снимает показания с секстанта. — Джери кивнула на блистер. Вот-вот должен спуститься.
Разумеется. Вообще-то находиться в блистере полагалось бы Джери, ведь с такими глазами, как у Лучших, не требуется никаких секстантов, однако Маккиннон, похоже, воспринимал блистер как свой трон.
— Мог бы и догадаться, — проворчал я, со вздохом опускаясь в кресло и пристегиваясь ремнями. — Однако хорош гусь, а! Будит посреди ночи, а потом куда-то исчезает, вместо того чтобы объяснить, зачем.
— Подожди. — На губах Джери мелькнула сочувственная улыбка. — Бо скоро спустится. — С этими словами она отвернулась и вновь принялась за работу.
Джери единственная на борту обладала привилегией называть капитана Фьючера его настоящим именем. У меня подобной привилегии не было, а Мозг просто-напросто соответствующим образом запрограммировали. Кстати говоря, при всем своем хорошем отношении к Джери я не мог игнорировать тот факт, что, когда возникали разногласия, она почти всегда принимала сторону капитана.
Она явно что-то скрывала, предпочитая, видимо, чтобы я узнал о причине вызова от Маккиннона. Что ж, к подобным вещам мне не привыкать притерпелся за последние несколько месяцев; и тем не менее… Ведь большинство первых помощников — посредники между капитаном и командой; обычно Джери так себя и вела, но в моменты вроде этого я чувствовал, что она от меня дальше, чем, к примеру, тот же Мозг.
Ну и ладно. Я развернулся к пульту и произнес:
— Эй, Мозг, выведи, пожалуйста, на экран наши координаты и траекторию.
Голографический экран ослепительно вспыхнул, затем над столом возникла дуга пояса астероидов. Крошечные оранжевые точки, обозначавшие крупные астероиды, медленно перемещались вдоль голубых звездных орбит; каждой звезде на карте соответствовал номер из каталога. «Комету» изображала серебристая полоска, за которой тянулся красный пунктир, рассекавший надвое орбиты астероидов.
«Комета» приближалась к краю третьего провала Кирквуда, одного из тех «пустых пространств», где притяжение Марса и Юпитера воздействовало на астероиды таким образом, что их количество уменьшалось на порядок относительно астрономической единицы. Мы находились сейчас на расстоянии двух с половиной астрономических единиц от Солнца. Через пару дней войдем в пояс и начнем сближаться с Керой. Когда прибудем, «Комета» разгрузится и отправится в обратный путь, прихватив руду, которую добыли на астероидах и переправили на Керу старатели ТГА. А я покину своих спутников и останусь дожидаться прибытия «Юпитера».
По крайней мере так предполагалось. Разглядывая экран, я заметил кое-что не совсем понятное — за четыре часа, минувшие с моей последней вахты, курс звездолета изменился.
Траектория уже не выводила «Комету» к Кере. Теперь она проходила на значительном удалении от астероида.
Я не стал ничего говорить Джери. Отстегнулся, взмыл над креслом, подлетел чуть ли не вплотную к экрану и внимательно изучил изображение, поворачивая его так и этак. Нынешний курс пролегал в четверти миллиона километров от Керы, по другому краю провала Кирквуда.
— Мозг, куда мы направляемся?
— К астероиду номер 2046. — На экране вспыхнула еще одна оранжевая точка.
Остатки сна как рукой сняло. Меня охватила ярость.
— Рор… — проговорила Джери.
Я чувствовал спиной ее взгляд, но и не подумал повернуться. Схватил интерком и рявкнул:
— Маккиннон! А ну спускайся!
Тишина, хотя он должен был меня услышать…
— Спускайся, чтоб тебе пусто было!
Загудел двигатель, в нижней части блистера распахнулся люк, показалось кресло, в котором восседал капитан «Кометы». Он молчал до тех пор, пока кресло не коснулось пола, а затем изрек:
— Ко мне следует обращаться «капитан Фьючер».
Рыжеволосый капитан Фьючер с обложек древних журнальчиков был высок, строен и достаточно привлекателен; к Бо Маккиннону ничто из вышеперечисленного не относилось ни в малейшей мере. Приземистый, тучный, он напоминал расплывшийся кусок сала. Кудрявые черные волосы, поседевшие на висках и весьма редкие впереди, ниспадали на усыпанные перхотью плечи; растрепанная борода скрывала жирные восковые щеки. На рубашке и на штанах виднелись пятна, а воняло от него, как от выгребной ямы.
Не думайте, что я преувеличиваю, сгущаю краски. Бо Маккиннон был донельзя омерзительным сыном подзаборной шлюхи, с которым не шли ни в какое сравнение все встречавшиеся мне раньше неряхи и невежи. Он презирал личную гигиену и «общественные условности», однако к себе требовал уважения. Обычно я подыгрывал ему с этим идиотским именем, но сейчас слишком сильно разозлился.
— Ты изменил курс! — Я показал на экран, отметив про себя, что мой голос дрожит от ярости. — Мы должны были миновать провал, но ты изменил курс, пока я спал!
— Совершенно верно, мистер Фурланд, — отозвался он, смерив меня холодным взглядом. — Я изменил курс, пока вы были в своей каюте.
— А как же Кера? Господи Боже, как же Кера?!
— Кера остается в стороне, — сообщил он, не делая даже попытки встать с кресла. — Я приказал Мозгу изменить курс с таким расчетом, чтобы конечной точкой нашего пути оказался астероид номер 2046. В час тридцать по корабельному времени были запущены маневровочные двигатели, и через два часа мы ляжем на новый курс, вследствие чего достигнем астероида через…
— Через восемь часов, капитан, — подсказала Джери.
— Благодарю, — отозвался он, впервые соизволив заметить ее присутствие. — Через восемь часов «Комета» будет готова выполнить то, что может от нее потребоваться. — Маккиннон сложил руки на своем объемистом брюхе и недовольно воззрился на меня. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы, мистер Фурланд?
Вопросы?
Несколько секунд я просто смотрел на него, разинув от изумления рот. Не в силах ни спрашивать, ни протестовать — я мог только удивляться толстокожести этого мутанта, помеси человека и лягушки.
— У меня всего один вопрос, — выдавил я наконец. — Каким образом, по-вашему, я перейду на «Юпитер», если мы летим к…