Страница 20 из 37
В этот же день Цезарь Львович Куников был назначен старшим морским начальником в Станичке. Командный пункт нашего отряда перешел сначала в поселок Алексино, а затем на Мысхако.
В связи с большим потоком кораблей, идущих с Большой земли, пришлось заняться оборудованием новых причалов на Суджукской косе для выгрузки танков и артиллерии. Стройку вели по ночам. Краснофлотцы работали до изнеможения, держа постоянно под рукой готовое к бою оружие.
Как-то в одну из таких ночей мы с Цезарем Львовичем присели отдохнуть. Незаметно разговорились. Вспомнили доброе мирное время... Потом, конечно, друзей, павших в битвах с врагом.
- Завтра же утром надо представить к наградам всех отличившихся в боях на Малой земле, - заметил Куников. - Это, Коля, наш командирский долг перед людьми, которые верили нам, шли за нами в полном смысле слова в огонь и в воду. Я искоса взглянул на его грудь. Из-под распахнувшегося ватника выглядывал серебряный диск медали.
- Что смотришь? - перехватил мой взгляд Цезарь Львович. - Эта награда мне тем и дорога, что она у меня одна-единственная.
Я знал, что медаль "За трудовое отличие" Куников получил незадолго до войны.
- Молчи, - словно угадал, о чем я хочу заговорить, Цезарь Львович. - В бою для нас самая высокая награда - доверие личного состава. И какое доверие! Ты видел того же Потерю или, скажем, Кириллова в бою? Орлы! Выполняют любой приказ. А почему? Верят своим командирам. Это, брат, ценить надо. Вот и давай, не откладывая на потом, по достоинству отметим наградами наших героев. Когда матрос видит, что о нем помнят, его награждают, он во сто крат опасней для врага.
- Жаль, не могу сделать представления к награде на майора Куникова, - с сожалением сказал я в ответ на его тираду. - А его бы...
- Брось. Сейчас не об этом думать надо... Да, может, и не стоит.
Я снова и снова поражался скромности этого человека. Не привык Цезарь Львович жить для себя. Все у него для людей, во имя общего дела.
Куников задумался. Потом с приглушенным вздохом проговорил:
- После всего, что мы видели и испытали, ужасно жить хочется. Представь себе, раньше об этом как-то никогда не думал.
- Долго ли еще нам жить осталось? - иронически отозвался я, хотя самому в этот момент хотелось того же, что и командиру.
- Как знать... Может, и долго. Ну, да об этом у нас еще найдется время потолковать. Помолчали.
- Будь жив и здоров, - легонько толкнул меня в грудь Цезарь Львович. Пора за дело браться. Завтра увидимся. И не забудь - прямо с утра готовь наградные листы.
Он встал и направился к причалам, принимать подходившие корабли с танками. Я, как мы договорились, должен был идти на рыбозавод, чтобы проследить за эвакуацией раненых.
- Смотри будь осторожен, - обернулся на прощанье майор. - До скорой встречи!
Кто мог знать, какой будет эта самая скорая встреча?
11 февраля в 4 часа утра, когда отчалили последние корабли с ранеными, ко мне подбежал запыхавшийся связной Куникова краснофлотец Дмитрий Гапонов.
- Беда! - выпалил он. - Майор тяжело ранен.
- Когда? Как?
Он стал сбивчиво объяснять.
Все произошло часа три тому назад, Противник открыл сильный артиллерийский огонь по Суджукской косе. Снаряды стали рваться на минном поле, вызывая детонационные взрывы наземных мин. Раскаленный осколок скосил Цезаря Львовича. Его отнесли на командный пункт.
Здесь я и застал майора Куникова. Он с трудом приоткрыл глаза, сделал попытку пошевелиться, но не смог.
- Плохи мои дела, Коля, - еле слышно прошептал он. - Глупо... Как невероятно глупо и нелепо все получилось.
Вызванный с Большой земли катер долго не мог подойти к причалу. Прямо по нему неистово палили вражеские артиллеристы. Чтобы не терять драгоценного времени, мы положили раненого командира в резиновую шлюпку и погнали ее в море навстречу судну.
Цезаря Львовича увезли.
В минуты радиосвязи с Большой землей мы все время запрашивали о здоровье майора. Все десантники знали: ему сделали операцию, состояние очень тяжелое.
12 февраля майор Цезарь Львович Куников скончался.
Скорбная весть мигом облетела подразделения нашего отряда. Суровы и решительны были лица командиров и краснофлотцев. Немногословно, как и подобает мужественным людям, они клялись памятью любимого командира еще решительней громить гитлеровских захватчиков, принесших на нашу родную землю смерть и разрушение.
Торпедный катер доставил меня на берег, с которого мы вместе с Цезарем Львовичем вышли в его последний боевой рейд.
Многолюдным был траурный митинг. Красноармейцы и краснофлотцы, тысячи местных жителей прощались с прославленным героем Малой земли.
В толпе провожавших майора в последний путь находился и старшина 1 статьи Евгений Сущенко. Под впечатлением виденного и слышанного он вскоре написал песню о Цезаре Куникове. Ее пели не только у нас. В этой песне все было, как в яркой боевой жизни отважного майора:
Море за кормою яростно ревет,
Катера с десантом держат курс вперед.
Ночью над Мысхако шел девятый вал,
Куников с отрядом берег штурмовал.
Мы прощались с человеком, который жил не для себя и погиб за свой народ.
Офицер штаба нес на маленькой подушечке одну-единственную награду павшего на боевом посту воина - мирную медаль "За трудовое отличие".
Я взглянул на нее и вспомнил наш последний разговор. Стало до боли обидно за товарища и командира. Ведь он заслужил большего. И представляли ведь к наградам. Быть может, даже наградили, но в силу нелепой случайности майор Куников так никогда и не прикреплял к гимнастерке своих боевых наград.
Когда Георгий Никитич Холостяков предоставил мне слово, я почувствовал у горла тугой комок. Спазма мешала промолвить даже слово. Невероятным усилием воли заставил себя что-то сказать - несколько слов... Слезы, слезы, которых я у себя не помнил с детства, потекли по щекам. Я умолк.
Молчали и тысячи присутствовавших на митинге людей.
А слезы текли и текли. Я не стыдился их.
- Крепись, комиссар! - послышался над самым ухом голос Холостякова. Крепись!
Дальнейшее происходило словно в тумане.
Выступления. Клятвы. Слезы.
За период боев с 4 февраля по 27 марта 1943 года личный состав отряда уничтожил более 2000 солдат и офицеров противника, несколько танков и артиллерийских орудий, большое количество различной военной техники и средств связи.
Мы узнали, что майор Цезарь Львович Куников удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Вместе с ним это звание было присвоено младшему сержанту Михаилу Корницкому. Сотни отличившихся в боях на Малой земле командиров и краснофлотцев отмечены орденами и медалями Советского Союза.
Ныне Станичка называется поселком Куников-кой. Одна из ее улиц носит имя Михаила Корницкого.
Герои не умирают
Развивая наступление, начатое осенью 1942 года, части Красной Армии полностью очистили от противника многие районы Кубани, Северного Кавказа и к концу февраля 1943 года вышли на рубежи Лиман - Курганская, Небережаевская Новороссийск и вплотную приблизились к полноводной Кубани. Тут гитлеровцы заблаговременно создали сильно укрепленные позиции, именуемые "голубой линией", у которой обе стороны вынуждены были перейти к долговременной обороне. Приостановилось и наступление, начатое в феврале 1943 года нашим десантом в районе Станички под Новороссийском. Дальнейшие фронтальные атаки советских войск успеха иметь не могли. Следовало коренным образом изменить тактику проведения боевых операций. Тогда советское командование стало готовить комбинированный удар восточной группы войск 18-й армии из района цементного завода, западной группы войск этой же армии из района Мысхако и морского десанта, которому предстояло высадиться непосредственно в Новороссийском порту и ликвидировать наиболее важный опорный пункт "голубой линии" противника на Таманском полуострове, а затем овладеть городом.