Последний госпитальер

В кабинет выплыла Пенелопа. Динозавр встряхнул головой, думая, что в последнее время вообще не может спокойно смотреть на нее – в нем тут же пробуждается желание. В сравнении с этой женщиной любые сенсорнаведения – просто чушь.

– Доклад по операции «Паутина», – потребовал Динозавр.

– Он выведен в информсеть, – сообщила Пенелопа. – Можете запросить.

Динозавр запросил. И пробежал глазами данные за последние сутки.

Это закон любой бюрократической системы – новый начальник старается показать, что до него все было плохо, и занимается нововведениями, которые чаще носят судорожный и вовсе необязательный характер. Вот и Динозавр развлекался «латанием прорех в охране», как он говорил. Несколько дней назад на совещании он заявил, что вся система не годится ни к черту, прилетают транспортники, незнамо кто шатается по планете совершенно бесконтрольно и неизвестно чего вынюхивает. «У нас появляются только люди, имеющие минимум допуск „лима“, – последовало вполне резонное возражение. – И они шатаются только в разрешенных пределах, не допускаясь до объектов». – «Все это ерунда, – отрезал Динозавр. – Не надо недооценивать противника». Тогда и возникла идея выборочного контроля за экипажами транспортников…

– Я бы вообще не выпускал их на берег, – сказал Динозавр, просматривая отчет первого этапа операции «Паутина».

– И нарвались бы на скандал с Министерством обороны и комиссией по гражданским правам, кивнула Пенелопа. – Наших доблестных звездопроходцев нельзя морить на кораблях после посадки. Это нарушение контракта.

– Что им интересного в этой дыре? – покачал головой Динозавр. И тут же напрягся. – Что за история с офицером с «Нэнси»?

– Бронштейном?

– С ним.

– Исчез. У него законная увольнительная, и он может быть где ему угодно, в пределах свободных зон.

– Исчез, – нахмурился Динозавр. – Вот именно – исчез. Куда?

– В Андресвилле – поселке обслуживающего персонала был. Потом вместе с несколькими членами команды посетил бар «На небесах». Там разгорелась драка между нашими техниками и астронавтами. Несколько сломанных ребер и треснувшие челюсти – дело привычное. Потом он куда-то исчез.

– Куда можно исчезнуть?

– Нашел какую-нибудь девочку. Или мальчика – на знаю, как ему по душе.

– Может быть, – кивнул Динозавр. – А может, и нет. Вопрос нужно снять.

– Есть, – кивнула Пенелопа.

Оба знали, что занятие отыскали себе дурацкое. Но таковы бюрократические правила.

– Где профессор Честертон? – перешел к следующему пункту Динозавр.

– Обещал быть в четырнадцать часов.

– Как у него настроение?

– Мрачнее, чем обычно. Он мизантроп, майор.

– Я в «Редуте». Пусть подождет меня в комнате для приемов.

– Я поняла.

«Мраморная болезнь», которой заразился экипаж разведывательного звездолета «Енисей», стала проблемой номер один для Сомова. Но он не оставлял свои эксперименты с невидимыми вампирами, отловленными на третьей планете спутнике Ботсваны.

Изучая результаты анализов заболевших космонавтов, госпитальер находил все новые и новые доводы в пользу первоначальной идеи – подтверждена теория Росса. Ужас, которого так долго ждали, наконец материализовался. И надо же – именно в его, Сомова, вотчине. Неизвестно, радоваться или плакать. С одной стороны, ученый ликовал – такая находка. Но когда он глядел на людей-статуй, у которых было не так много шансов на выживание, ему становилось очень плохо, и он клял себя за свои неуемные научные амбиции.

Теория Росса появилась еще двести лет назад. Тогда как раз возникла модель эфирного клише. По всем подсчетам, ДНК могла передать лишь одну в минус пятнадцатой степени часть информации, которая необходима для создания такого сверхсложного объекта, как человек или любое другое существо. Откуда берется другая информация? А что, если существует какая-то энергетическая структура, в которой хранится необходимая информация. Каркас, по которому выстраивается белковая структура. Что за каркас? Замкнутое на себе, неуничтожимое эфирное поле. Кладезь информации. Тогда жизнь-это просто строительство кирпичиков вокруг этого информблока. То есть первична информация.

Наличие эфирного клише то подтверждалось, то опровергалось в многочисленных опытах. У доктора Росса возникла идея – если существуют эфирные клише, по которым выстраиваются организмы, то почему бы вирусам не выстраиваться сразу из имеющихся в организме веществ, будто конструктор из кубиков, по получении вирусной информэфирпосылки. Волновое заражение!

Сомов предположил, что вирус, вызывающий «мраморную болезнь», является не чем иным, как «пакетом информации», передаваемым от больного к здоровому «волновым методом», то есть заражение происходит на уровне эфировибраций. В результате здоровый человек в считанные дни перерождается в самую настоящую «статую», лишаясь не только двигательных функций, а и самой жизни.

Состояние у больных ухудшалось. Медленно, но верно. Кровь едва циркулировала. Двигательные функции были утрачены. Никакие стимуляции терапевтические методы больше не помогали.

Должен же быть какой-то способ перебороть болезнь! В ее основе – информация и энергия. Клин выбивают клином.

– Прогноз – смерть в течение трех часов капитана Калинина. В течение четырех часов – бортинженера Молотова. В течение суток – всех остальных.

На глазах Сомова умирали люди, и вся суперсовременная медицина не могла помочь им. А помочь надо было, иначе грош цена Сомову, всем его коллегам и госпиталю – миллионам тонн этого металла и электроники. Спасти человеческую жизнь – во все века это было жертвенным занятием.

– Жертвенным, – произнес Сомов вслух. – Комп. Подготовить капсулу. Я выдвигаюсь в блок-одиннаддатъ.

– Опасность заражения восемьдесят процентов.

– Тоже мне – новость.

Сомов сжал «раковину» приоров. Она становилась теплее. Потом встал, натянул защиткомплект не поможет, конечно, но так, на всякий случай, для нервного успокоения. И вышел из кабинета…

Филатов прокололся. Прокололся по глупому. Так, как не ожидал. А должен был ожидать. При выполнении таких заданий надо быть готовым ко всему Даже к тому, что человек, которого ты встретишь, окажется спонтанным телепатом, как профессор Честертон,

Спонтанных телепатов встречается очень мало. Эти люди не развивают свои способности, даже порой трудно представляют, какие силы в них дремлют. Но иногда на них находит озарение. Они считывают информацию из мозгов собеседников. Ощущают опасность, исходящую от других людей. Такое озарение нашло и на Честертона. Он понял, что перед ним не техник Кроуфорд. А тогда кто? Этого профессор выяснять не собирался. Он мечтал лишь об одном – чтобы этот человек убрался отсюда, А потом один звонок майору Форсту или офицеру Вейн – и проблема решена.

Но как раз теперь убираться из кабинета Филатов не собирался.

– Вы все поняли, профессор, – кивнул он.

– Что понял? – визгливо произнес он. – Я закрыл заказ. Уходите.

– Нет, теперь мне придется остаться, – Филатов подошел к профессору.

– Но… – пробормотал Честертон. Вдруг неожиданно резко он вскочил и бросился из кабинета. Филатов без труда настиг его и вернул обратно.

– Комп, «колокол», – взвизгнул Честертон. «Колокол» – это был сигнал общей тревоги.

– Я заблокировал его, – махнул рукой Филатов. – Кто вы? Что вам надо?

– Нет. Спрашивать сегодня мне. Начнем.

Для начала «правдоискатель» – доза препарата из микроинъектора. Хорошо известно, что человек, обладающий достаточной волей и подготовкой, способен противостоять любым средствам выбивания информации – будь то хоть физическое насилие, хоть психопрепараты, хоть волевые нейроподавители. Профессор не относился к числу волевых и подготовленных людей. Да и желания проявлять геройство и рисковать собственной шкурой у него не было никакого.