Последний госпитальер

– Врач – враг. Сделаю его другом… Потом снова врагом. И он умрет.

– Как сделаешь?

– Крови мне!

Динозавр понял, что никуда ему не деться.

– Крови ему, – устало произнес он, понимая, что увязает все глубже.

Но его это волновало уже не так сильно. Он все больше смотрел на окружающее глазами Черного шамана. И не случайно. Воля колдуна все сильнее опутывала его.

Черный шаман шел к своей цели. Только вот беда, что цель он представлял смутно. Он был во власти опьянения кровью. Во власти безумия. И имел силу, чтобы претворить свое безумие в жизнь.

Филатов-Кроуфорд, заступая на дежурство, зарегистрировался в главном компьютере лабораторного комплекса, что было сделать совсем не трудно, поскольку в его руках оказался личный жетон техника Кроуфорда.

Сразу вслед за идентификацией и разрешением заступать на дежурство на личном планшете техника появился список вызовов, где требовалось вмешательство специалиста по СТ-связи.

Больше других Филатова заинтересовал вызов из лаборатории профессора Честертона. Фамилию этого ученого он не раз встречал в отчетах своих коллег Профессор заслужил мировую известность своими трудами по разработке целого ряда антивирусных препаратов. Потом Честертон куда-то запропал. Его лицо, до этого не сходившее с экранов СТ-новостей, исчезло и больше не появлялось И только гораздо позже имя Честертона всплыло в отчетах разведки. А генерал Шутихин, инструктируя Филатова перед заброской на Аризону, сказал прямо:

– Профессор людей не любит в принципе. Он истинный психопат. И весьма талантлив…

Филатов поудобнее расположился в кабине одноместного глайдера и вставил контрольный жетон в приемное устройство киберпилота. А тот уже знал, что делать дальше. Через секунду глайдер взмыл ввысь и взял курс на лабораторный комплекс.

Машина прошла все линии охранного контроля и мягко опустилась на посадочную площадку. Вокруг было совершенно пусто. Если не считать мрачного типа, мечущего стрелки в мишень, расположенную на спортплощадке.

– Техник? – пренебрежительно спросил мрачный тип – человек среднего роста с седой гривой волос на голове. – СТ-аппаратура в моем кабинете. С ней не все ладно.

– Будет исполнено, сэр, для этого я и прибыл, – как можно почтительнее ответил Филатов.

Напряжение достигло предела. Легче всего вызвать подозрение и проколоться на мелочах. Ляпнуть не то слово. Ответить не так, как принято. Похоже, профессор не знал лично техника Кроуфорда или просто в упор его не замечал. Уже легче. Теперь – найти кабинет профессора. Техник Кроуфорд должен знать, где он расположен. Но и Филатов знает это, поскольку у него на коленях изъятый у предшественника компблокнот, в котором забита информация о расположении СТ-систем во всех обслуживаемых объектах. Главное, держаться независимо. И чуток покачиваться. В крайнем случае ошибку можно списать на вчерашний перепой. Все знали, что обслуживающий персонал порой не прочь нагрузиться сверх меры, и относились к этому терпимо, если, конечно, сие пагубное увлечение не мешало четкому исполнению служебных обязанностей.

– Пойдемте, – профессор решил проводить техника. – Все равно я сегодня выбил меньше, чем обычно.

Кабинет профессора походил чем-то на келью. Грубые, без пластопокрытий стены, неудобная мебель. Он отражал угрюмый нрав профессора.

– Занимайтесь, – буркнул профессор и вышел Филатов начал копаться в СТ-аппаратуре, в которой, слава те Господи, разбирался неплохо.

– Готово, – прошептал он, и уже собрался было присобачить новую модель компьютпроникателя к компу, чтобы перегнать базу данных, к которым можно получить отсюда доступ, как неожиданно прозвучала музыкальная трель вызова по внутренней связи и на экране возникло лицо женщины.

Только ее здесь не хватало, подумал Филатов, чувствуя, как в районе солнечного сплетения становится как-то прохладно. Как ее черти сюда занесли?!

– Где профессор Честертон?! – властно осведомилась Пенелопа.

– Он вышел, мадам, – ответил Филатов.

– А вы что делаете в его кабинете?

Филатов по форме и знакам различия прикинул, что она является офицером службы безопасности. И, похоже, раньше не встречалась с Кроуфордом.

– Мое имя Джон Кроуфорд, и я выполняю срочный заказ по ремонту СТ-аппаратуры.

– Передайте профессору, чтобы он к четырнадцати часам был у майора Форста, – приказала Пенелопа.

– Я все понял, мадам, передам.

– Я не мадам, а офицер Вейн. Понятно, господин свиное рыло?

– Понятно, офицер Вейн.

Через час Филатов закончил возиться с СТ-системой, а заодно слизнул данные с информбанков лаборатории. И тут подошел с проверкой сам Честертон.

– Готово, профессор.

– Спасибо, – Честертон расположился на стуле. – Можете быть свободны…

Филатов был доволен. Все прошло лучше некуда, Первая порция информации. Если повезет, будут и другие.

– До свиданья, сэр.

Он поглядел на профессора. Лицо ученого покрывала восковая бледность.

– Всего доброго, – прохрипел профессор.

Он старался выглядеть привычно безучастным. Но Филатова он не мог обмануть. Московитянин понял, что каким-то образом профессор раскрыл его… А вслед за этим понял, каким именно способом…

Сомов с трудом очухался после полета на Эмму. Ему казалось, что экспедиция заняла не десять дней, а года три. Он настоял, чтобы ему дали проводить исследования с добычей. Так что часть вампиров отправилась на научную планету Новая Венера, а часть осталась в госпитале, хотя в Московии были и не в восторге оттого, что чудовища будут жить в лечебном учреждении.

Сомов принял госпиталь у своего коллеги, честно замещавшего его во время отсутствия, помахал ему ручкой, когда тот садился на звездолет, и прогрузился в работу.

Жизнь в космогоспитале текла своим чередом. Прибывали санитарные транспорты, привозя все новых и новых пациентов. Так что скучать не приходилось.

Особенно много работы появилось после того, как в зону ответственности госпиталя включили семь миров, семь планет, с живущими на них псевдогуманоидами. Собственно, госпиталь начинал работать в том направлении, для которого и был создан – средство контакта с иными типами цивилизаций, с иными существами.

Работать с псевдогуманоидами было жутко интересно и необычно. Скажем, анатомия и физиология дельфиноидов с планеты, носившей поэтичное название Лаэра – наиболее близкое слово, вычлененное из свиста и трескотни хозяев планеты, были приспособлены к жаберному типу дыхания и к более эффективному передвижению в воде с помощью перепонок между пальцами рук и ног, отчего их конечности напоминали лапы огромных жаб.

Представители планеты Ватрана почти не отличались от людей, за исключением размеров. При антропометрическом обследовании их средний рост был зафиксирован на уровне сорока сантиметров, а средний вес равнялся двенадцати килограммам.

Другие же псевдогуманоиды достигали трех метров и весили, соответственно, до трехсот килограммов. Подобными размерами отличались жители планет Мараона, Студия и Фрикасана.

Слава тебе Господи, пока ни думающих спрутов, ни говорящих растений, любимцев фантастов прошлых, да и нынешних лет, в Галактике пока не нашли. Но это не значило, что их не существует вовсе.

Большинство псевдогуманоидов только выходили в космос. С людьми они общались постольку поскольку. У человечества было полно проблем со своими братьями, поэтому к псевдогуманоидам не лезли. Но рано или поздно придется выстраивать с ними стройную систему отношений – и никуда от этого не деться. Космический госпиталь был одним из проектов, призванных наладить взаимоотношения и попытаться понять друг друга.

Все свободное время госпитальер развлекался исследованиями вампиров, помещенных в отдельном модуле, кружащем вокруг станции. Сомов не замечал, что это увлечение не слишком хорошо действует на него. Вампиры притягивали его. Госпитальер снова и снова смотрел на них, задавал очередную исследовательскую серию. Он стремился понять их. И попадал от них в какую-то зависимость. Незаметно они занимали все новые и новые ниши в сфере его интересов, в его жизни.