Тайна кота из пантомимы

– Что же дальше? – не выдержал Фатти. – Черт побери! Ну, разве вы не счастливчик?!

– Да... Значит, я осветил фонарем комнату и увидел директора, лежащего головой на письменном столе. Разбив окно, я влез внутрь. Директор уже начал приходить в себя. Его усыпили каким-то наркотиком. Наркотик, видимо, был положен в чашку с чаем. В сейфе, ясное дело – хоть шаром покати. Сейчас на дверце ищут отпечатки пальцев – эксперта на место происшествия я вызвал немедленно – и, конечно, исследуют содержимое чашки. Там, по моим предположениям, должны обнаружить какое-нибудь очень сильное снотворное... – А директор помнит, кто принес ему чай? – с живейшим интересом спросил Фатти.

– Да. Кот из пантомимы, – ответил Пиппин. – Выглядит подозрительно, правда? Но поговоришь с Бойзи, с Котом, и уже нельзя избавиться от мысли, что он ни малейшего отношения ко всей истории не имеет. Бойзи слишком простодушен и глуп; ему ума не хватит положить снотворное в чашку с чаем. И конечно, он вообще понятия не имел, где находится сейф, или где добыть ключ, или как узнать комбинацию букв, с помощью которых открывается дверца сейфа, после того как ключ вставлен в замок. Я по крайней мере так считаю. И все-таки не поручусь...

– Очень любопытно, – проговорил Фатти. – Но, может кто-нибудь все-таки был в здании театра в тот момент, кроме Бойзи?

– Никто, – сказал Пиппин. – Ни одной живой души там больше не было. Весь исполнительский состав – ну, ты понимаешь, актеры и актрисы – покинули театр сразу после бесплатного спектакля, который давали для приютских ребятишек. Мы можем без большого труда проверить их алиби – другими словами, точно выяснить, где был каждый с тех пор, как ушел из здания, и до восьми вечера. Преступление совершено между половиной шестого и восемью часами. То есть в промежутке между окончанием представления и той минутой, когда директор выпил свой чай и упал головой на стол, почти потеряв сознание.

– Понятно. Стало быть, вам придется установить местопребывание всех, кто мог бы вернуться назад и ограбить сейф, – соображал Фатти. – Так. Но что могло помешать сделать то же самое постороннему человеку? Я хочу спросить, почему вором непременно был кто-то из актеров?

– Потому что вор знал, какой момент– самый подходящий. Знал, где находится сейф. Знал, что за день до того директор положил в сейф выручку, а не отвез ее сразу же в банк, как поступал обычно. Что ключ хранится в директорском бумажнике, а не висит на кольце с остальными ключами. Знал, наконец, что директор любит выпить вечером чаю, и бросил в чашку наркотик...

– Да, вы, конечно, правы. Посторонний человек этих обстоятельств при всем желании знать не мог. – Фатти задумчиво смотрел перед собой. – Деньги украл кто-то из членов труппы. А вам не кажется странным, что чай директору принес именно Бойзи? На ваш-то взгляд, он мог все-таки участвовать в преступлении?

– Не знаю! Он сказал, что ничего не помнит, кроме того, что вчера вечером ходил совершенно сонный и в конце концов улегся спать перед камином. – Пиппин в некоторой растерянности почесал затылок. – Видишь ли, ведь так оно и было, когда я увидел его через окно веранды. Он даже утверждает, что и чай директору не относил. Но это, ясное дело, ерунда – директор сам сказал, что чай принес именно Бойзи; не мог же он ошибиться. Я думаю, Бойзи сильно напуган; он хочет снять с себя подозрения. Бедняга не понимает, что его ни с кем нельзя спутать – он же Кот из пантомимы! Большой пушистый Кот!

– Да, похоже на то. Бойзи или сам состряпал это дело с деньгами, или кому-то помогал, – заключил Фатти. – Что ж, мистер Пиппин, огромное спасибо. Я сообщу вам, если мы нащупаем хоть какой-нибудь след, и помните – ни слова Гуну. Он вас за это не поблагодарит.

– Я при нем даже рта не раскрою, – пообещал Пиппин. – Господи Иисусе! Он возвращается. А я даже не прикоснулся к отчету, который он требует переписать. Вам лучше уйти через черный ход, мастер Фредерик!

Внушительная фигура Гуна возникла и застряла в воротах. Страж порядка о чем-то беседовал с викарием. Даже издали было видно, как напыщенно и самодовольно он держится.

С Бастером под мышкой Фатти на цыпочках проследовал через холл и взял курс на кухню. Он выйдет в сад, в конце сада перелезет через забор и побежит прямо к Пипу. Ребята и представить не могут, сколько всего он им порасскажет!

Он уже шел по саду, когда из дома донесся громоподобный голос Гуна:

– Вы знаете, Пиппин, что мне сейчас сообщил викарий? Он сообщил, что вчера вы нагрубили его брату и вцепились в его шляпу или сделали что-то еще в этом роде! Нет, я действительно считаю...

Что действительно считает Гун, Фатти уже не слышал. Несчастный Пиппин! Сейчас Гун вытряхнет из него душу за необъяснимый интерес к рыжим. Фатти чувствовал себя очень, очень виноватым!

– Знать бы, что Пиппин такой хороший и честный, мы бы не стали устраивать ему розыгрыши, – грустно говорил он себе по дороге к Пипу, где, нетрудно было догадаться, его ждали и очень тревожились. – Может, я все-таки еще сумею оправдаться перед ним, разгадав эту необычную тайну... Она ведь и в самом деле не похожа на другие. «Тайна Кота из пантомимы». А что? Звучит недурно!

Ларри, Дейзи, Пип и Бетси с нетерпением ждали Фатти уже целую вечность. Он ушел полтора часа назад! Что может делать человек столько времени?

– Явился наконец, – сообщила Бетси от окна, где она устроила наблюдательный пункт. – Шагает по дорожке вместе с Бастером. Вид невероятно значительный – прямо лопается от важности. У него, должно быть, куча новостей.

Бетси была права. Фатти начал рассказывать все по порядку, с самого начала, и когда добрался до того места, где Гун со всего размаху ударил бедного Бастера кочергой, Бетси в ужасе закричала и бросилась на пол прямо рядом с терьером, весьма изумленным ее поведением.

– Бастер! Ты ранен? О, Бастер, как можно было тебя бить? Ненавижу Гуна! Ненавижу! Ненавижу! Я знаю, людей нельзя ненавидеть, это плохо, но еще хуже прощать таких жестоких негодяев, как Гун! Бастер, тебя избили? Ты весь в синяках?

Рассказ пришлось прервать. Минут десять юные сыщики тщательнейшим образом обследовали Бастера. Фатти вообще-то был уверен, что Бастер не пострадал, благодаря своей густой шерсти, но, увидев, как беспокоятся и суетятся остальные, вдруг и сам затревожился: а что, если старине Бастеру и впрямь что-то повредили. Словом, все пятеро терпеливо, с осторожностью раздвигая густую черную шерсть на спине, осматривали и ощупывали его розовое тельце. Бастер трепетал от восторга. Он лежал на животе и блаженно помахивал хвостом, наблюдая всю эту чудесную суматоху. Он был так взволнован, что даже высунул свой красный язычок и почти задыхался от счастья.

Ничего заслуживающего внимания не нашли, если не считать крошечной отметинки в одном месте.

– Вот сюда его и ударили! – воскликнула Бетси с горьким торжеством. – До чего же мне хочется самой стукнуть Гуна кочергой по голове – и как можно сильнее!

– Какая ты на словах кровожадная... – иронически улыбнулась Дейзи. – А сама небось убежишь за тридевять земель, прикрикни на тебя Гун как следует.

– Я бы ни капли не удивился, если бы Бетси действительно выхватила кочергу у Гуна, опасаясь, что он поранит Бастера, – вступился за девочку Фатти. – Сама она, может, испугалась бы, но забыла всякий страх и вела себя храбро, если бы Гун пытался причинить зло кому-то другому. Уж я-то знаю Бетси!

Речь Фатти доставила юной сыщице невыразимое удовольствие. Бетси покраснела, как маков цвет, и зарылась лицом в шею Бастеру. Фатти дружески похлопал ее по спине.

– Знаете, отобрав у Гуна кочергу, я почувствовал такую радость, как будто хорошенько шарахнул его по башке, – засмеялся он, оглядывая друзей. – Силы небесные! Видели бы вы его рожу, когда он вдруг понял, что у меня есть кочерга, а у него нет.

– Но рассказывай же, наконец, дальше! – У Пипа лопнуло терпение. – Эта история становится все более захватывающей, а мы отвлекаемся. Черт! Как бы мне хотелось быть там вместе с тобой!