Оберег

- Слушай, а река возле города была? - Спросил Руслан.

- Была... Большая такая.

- Ага. А, когда по городу шел, большой такой терем, в несколько поверхов видал? Возле него должно быть много народу: воины, холопы...

- Видал... - совсем растерялся Рыбий Сын. - А это ты к чему?

- Тогда можешь больше не сомневаться, тебе и впрямь Киев приснился.

- Значит...

- Ничего не значит. - перебил его Руслан. - Но ты ведь и так собирался в Киев, правда?

- Правда... А что видел ты?

- А я видел такое, что... В общем, слушайте. Приснилось мне, что мы с вами втроем едем по лесной дороге. Только я во сне знаю, что происходит это не сейчас, а гораздо позже, мы старше стали, у Молчана борода отросла, не хуже, чем у Черноморда... Все, пошутил! Ну говорю ж, что пошутил! Не дуйся! Вот, и встречается нам по пути дедушка такой плюгавенький, весьма замшелый. И стоит он на полянке, аккурат на развилке трех дорог. Ну, Молчан ему и говорит: "Здрав будь, дедушка! Что ты тут делаешь, совсем один да в такой глуши?". А старик ему и отвечает: " И вы будете в добром здравии... Ежели верной дорогой поедете, хе-хе. Потому как я вам не дедушка, а камень придорожный. И сойти мне с этого места никак не можно. А вид такой дурацкий имею лишь потому, что наложил на меня три дюжины заклятий Кощей Бессмертный. Во времена молодости он был не дурак пошутить на хмельную голову... Так что, ребята, слушайте: кто налево пойдет - тот жену обретет. Кто направо пойдет - ничего не найдет. А кто прямо пойдет - неожиданной смертью помрет. Ну, так куда направите вы копыта своих коней?". Остановились мы тогда посоветоваться. "Налево мне идти совсем не хочется, да и вам не советую - Молчан говорит. - Жены у нас у всех уже есть, а кое у кого так и дети ожидаются. Как насчет пойти направо?" - "Нет, Рыбий Сын говорит, - нет чести в том, чтобы идти в никуда". "Как это в никуда?" - "А вот так. Где еще, по-твоему, ничего не найдешь?". Тут вздыхаю я, и говорю: "Что ж, други, пойдем-ка прямо. Во-первых, хоть какая-то, но определенность. А во-вторых, - мало кто ждал свою смерть, она всегда некстати". И едем мы прямо. Долго ли, коротко ли, но несется нам навстречу огромное войско. Да не простые степняки, как у нас уже бывало, а княжья дружина. А впереди, на белом коне - сам князь... И так меня это потрясло, скажу я вам, что тут же проснулся и более уж не мог заснуть. - печально закончил Руслан.

- Какой князь-то? - с надеждой вы голосе спросил Молчан. - знакомый, аль так, не очень?

- Очень даже знакомый, - вздохнул Руслан. - Владимир его имя.

- Да... - Молчан совсем расстроился. А Рыбий Сын, напротив, был весел:

- Да ладно вам, ишь, пригорюнились... Не вещий то был сон, говорю вам! Ну, скажите, где это вы видели женатого Молчана? Он же от каждой юбки шарахается!

- А и впрямь... - расцвел Руслан, но тут Молчан снова вздохнул горестно.

- Рано радуетесь. Я еще свой сон не рассказал. Мне девка снилась.

- Врешь, небось? - не поверил Руслан.

- Ага, делать мне больше нечего... Мне взаправду приснилась девка, и какая! Явно не наша, по виду, я бы сказал, что гречанка.

- И что? - теперь в голосе богатыря слышался неприкрытый интерес.

- Что-что... - Молчан вконец смутился. - влюбился я в нее по уши...

- Во сне? - уточнил Рыбий Сын.

- А какая разница? Сон-то вещим был!

После обмена сновидениям и разговор как-то не клеился. Рыбий Сын втайне продолжил мечтания о новеньком домике в конце киевской улицы, Молчан украдкой вздыхал по заморской красавице, а Руслан никак не мог понять, почему он в грядущем должен принять неожиданную смерть от руки князя, коему служит и верой, и правдой?! Собрались, поехали дальше. Вскочив в седло, Руслан бесшабашно тряхнул головой:

- Чепуха это все! И вещие сны, и гадания, и прочие пророчества! Я и сам с усам, и судьбу свою творю я тоже сам!

Глава 39

- Еще несколько дней вы будете наслаждаться жизнью, как делаете это сейчас. - вещал Черноморд, паря под потолком. - потом я брошу вас в темницу, всех троих, и буду держать на цепи среди крыс и гадов ползучих. Давать вам будут только хлеб и воду. А знаете, что самое ужасное в моей темнице? Там светло, и кругом - зеркала: на стенах, на полу и даже на потолке. И вы будете смотреть, как день за днем увядает ваша красота, как вы превращаетесь в тощих высохших старух! И так будет до тех пор, пока вы не броситесь в мои объятия с мольбами о прощении. И тогда, может быть, я вам его дарую. И, кстати, кроме меня никто не сможет вернуть вам утраченную красу! Так что подумайте, подумайте! У вас есть еще несколько дней. А пока - наслаждайтесь! Бани и бассейны с ароматными солями, изысканнейшие яства - отъедайтесь, строптивые мои, лишний жирок вам очень скоро пригодится! Вкуснейшие из вин и райский сад - все это по-прежнему в вашем полном распоряжении! Датма, Тандза, Нарана! Ну, идите, идите ко мне, милые мои крошки! - он спустился почти до пола. - Пойдем, я расскажу и покажу вам волшебную сказку! А с этими упрямыми ослицами не водитесь, не стоят они вас! Придет время, и они вам станут пятки лизать, я обещаю! Пойдем!

Двери закрылись. Три девушки переглянулись, кивнули. Старательно изображая понурый вид, вышли в сад. Сад все так же цвел, как и вчера, и много дней назад. Чужие птицы горланили свои слащавые песни, а огромные павлины, которым петь лучше не стоит, чтобы не напугать кого ненароком, щеголяли своими роскошными хвостами. Черные и белые лебеди неторопливо плавали в небольшом пруду, и все это вместе с ажурным дворцом создавало обманчивую картину полнейшей безмятежности.

- Ну, что делать будем? - спросила Фатима. - Дожидаться, пока он нас на цепь посадит?

- Нет. - покачала головой Мила. - Мы будем пару дней старательно делать вид, что покорно ждем своей участи и торопимся получить все удовольствия, возможные здесь.

- А на самом деле? - пытливо спросила Лидия, успевшая изучить решительную и хитроумную подругу.

- А на самом деле... Мы будем усиленно готовиться. Потому что как раз на третий день мы и убежим!

- Я все же предлагаю убраться отсюда по-тихому. - упрямо тряхнула головкой Фатима. Было видно, что спор этот затянулся меж подругами не на один день.

- А я за то, чтобы уйти по-громкому! - гнула свое княжна. - Чтоб на всю оставшуюся жизнь запомнил, страхолюд!