Оберег

На следующее утро появилась Датма. Тихая, запуганная степнячка наотрез отказалась общаться с Лидией, сторонилась ее. Каждый вечер она куда-то исчезала, и появлялась только поутру. Сначала она приходила заплаканная, потом равнодушная, затем в ее глазах засиял радостный блеск. На Лидию она теперь смотрела презрительно. Но в присутствии карлика Датма унижалась, стелилась по полу, готова была лизать расшитые камнями и жемчугом красные сафьяновые сапоги своего безобразного господина. Потом урод принес, одну за другой, Тандзу и Нарану. Обе очень скоро уподобились Датме, и Лидия сама не искала встреч с ними, предпочитая обходить стороной. Но как-то утром Черноморд втолкнул в зал миниатюрную девушку, упирающуюся и стремящуюся вырвать с корнем его длинную бороду. Это была Фатима. Лидия сразу почувствовала к ней симпатию: маленькая красавица отчаянно сопротивлялась! Они быстро подружились, и на другой день, сидя в укромном уголке вечноцветущего сада уже обсуждали план побега. А вечером следующего дня появилась Мила.

- Вот, вкратце, моя история. - закончила с мягкой улыбкой гречанка.

Затем Фатима рассказала увлекательную повесть о своих странствиях, и Мила слушала ее, затаив дыхание: появилась, наконец, узнать возможность узнать, что приключилось с Русланом после того, как он, жестоко израненный, на рассвете тайно покинул полянскую весь, оставив Милу заботам веселого и с виду беспечного, но на самом деле совершенно неумолимого Лешака Поповича. Узнав, что, не успев залечить полученные от древлян раны, Руслан тут же обзавелся новыми, княжна залилась слезами. Конечно, друзья выходили его, помогли, спасли от медленного угасания из-за потери крови и болезней, но почему, почему ее не было рядом с любимым?!

- С тех пор, как я здесь была, дворец почти полностью изменился. Я тут больше ничего не узнаю. - чуть виновато закончила Фатима.

Самой же Миле особо нечего было рассказать. Загнав всех своих почему-то давно не мывшихся сенных девок (многие из которых, на самом деле, в матери ей годились), в баню, она от души отлупила их веничком, после чего они ей воздали сторицей. Раскрасневшаяся, распарившаяся княжна только успела вернуться к себе в покои и выпить ковшик кваса, как опять вокруг настала непроглядная темень, а потом обрушилась непогода, кто-то обхватил за талию и потащил, потащил вверх... Она до последнего не сомневалась, что вот сейчас появится Руслан, ее вечный защитник, ее суженый, и спасет, прогонит прочь того, кто тянет ее под черные тучи, и Руслан, действительно, появился. Он метался внизу, звал ее, заламывал руки и клял весь белый свет. Он опоздал, опоздал на какие-то мгновения... Которые решили все. И он остался внизу, на берегу моря, а загадочный некто, похитивший ее, торжествующе расхохотался...

- Ладно, тревоги тревогами, но измоталась я, под облаками летаючи... вздохнула, зевая, Мила. - Так что лягу я, пожалуй, спать.

- Только осторожно! - предупредила Лидия. - Если почувствуешь прикосновение...

- Так врежу, что мало не покажется! - мрачно пообещала княжна.

Вскоре она уже спала, и этой ночью никто не потревожил ни ее сон, ни сон новых ее подруг.

Глава 37

Ничего не болело. Словно не было полугода схваток, боев, поединков, кошмарного полета на урагане, подлого убийства в спину... Ни о чем не думалось. Бесконечная бездумная нега надежным коконом окутала Руслана, отгородила от всего остального. Богатырь лежал на морском дне и равнодушно смотрел, как проплывают над ним косяки маленьких серебристых рыбок и прозрачные медузы. "Ах, да, конечно! Я же ведь умер!" - шевельнулась мысль, он прогнал ее, чтобы не мешала наслаждаться абсолютным покоем. Даже рукой махнул, и с интересом наблюдал, как взвилось от его малейшего движения мутное облачко из мельчайших песчинок. "Как это?! Я ведь умер! И это мое тело лежит сейчас под водой на мягком песчаном дне, а душе давно уже пора вознестись в Вирий! А тело само шевелиться никак не может!!! Или... Боги, неужели... я стал мертвяком?! За что?!". Руслан в панике вскочил, подняв целую тучу песка. Стая рыбок, самая крупная из которых была не больше ладони, испуганно шарахнулась прочь. Оглядел себя. Нет, все правильно. Иссеченные штаны, мятые наплечники, порванная кольчуга... Только крови нет. Ну да, конечно, давно вся вытекла. Он неторопливо снял кольчугу, остатки рубахи. Э, а шрамы-то куда подевались?! Нет даже старых-престарых напоминаний о первом в его жизни походе на вятичей; чего уж говорить о более свежих ранах! Этого не может быть!

Сзади послышался заливистый девичий смех. Руслан резко обернулся, подняв со дна новые тысячи песчинок. На большом плоском камне, обнявшись, сидели две девушки. Обе были сказочно красивы, во сне хоть одна такая приснится - год потом вспоминать будешь, да языком прищелкивать от отсутствия слов.

- Смотри-ка, Руфина, какой статный молодец к нам пожаловал!

- И какой он растерянный! - обе снова засмеялись, встали с камня, подошли к Руслану, закружились вокруг него, откровенно рассматривая, словно он не человек живой... ну, пусть не очень даже живой, а статуя греческая. Богатырь смутился. Не привык он, чтоб девки так нагло себя вели. Тем более, что из одежды на них - лишь легкие ничего не скрывающие, словно сотканные из зеленой паутины юбки до колен. Чтобы побороть некстати накатившее смущение, Руслан сам принялся на них пялиться не менее откровенно. А посмотреть было на что. Одна была повыше и постройнее, длинные зеленые волосы обрамляли чуть вытянутое лицо с острым носиком с горбинкой. Вторая, та, которую назвали Руфиной, была на голову ниже подруги, зато гораздо пышнее, и на ней взгляд богатыря задержался гораздо дольше. Смешливое, почти детское личико, маленький курносый носик, веснушки-конопушки, рыжие кудряшки. Она, чувствуя на себе взгляд Руслана, заразительно смеялась и вертелась и так, и эдак, давая себя рассмотреть со всех сторон.

- Вот видишь, Марина, я ему нравлюсь! - победно воскликнула она. Впрочем, он мне тоже приглянулся. Какая мощь, какая стать!

- Статен телом, а вот хорош ли делом? - промурлыкала Марина.

- Э... это каким... делом? - невольно поинтересовался Руслан и подивился, что никакие пузыри изо рта не вылетают, как и у этих бесстыжих морских обитательниц. "А, я ж мертвый, все время забываю. Так что удивляться тут нечему".