Оберег

Быка умяли за один присест. Остались от него только шкура, кости, рога да копыта. После неожиданно питательной трапезы свернули лагерь, собрались в путь. Лешак позвал с собой славянок, гречанок да варяжку, все они с радостью согласились. Прощание затягивать не стали, и вскоре Молчан и Рыбий Сын повели свой отряд дальше на восток, а Лешак свой - на северо-запад, к русским землям. Через час они уже потеряли друг друга из виду.

Глава 18

Руслан отъехал от Черного Леса верст пять, не больше, когда заметил посреди пустынного тракта, окруженного лесами, маленькую девочку, лет не более семи. Дите сидело прямо на земле, и, обхватив белокурую головку руками, громко рыдало. Руслан спешился, подошел, присел рядом.

- Здравствуй, красна девица! Что ревешь-то? Заблудилась, что ли? - девочка кивнула, не поднимая лица. - Ну-ну, не надо плакать. Сейчас я отвезу тебя домой. Где живешь-то? - он острожно погладил ребенка по голове.

- В лесу! - пискнула девочка сквозь слезы.

- В лесу?! А кто ж твои родители? - она ничего не ответила, только пуще заревела. - Ну, тише, тише. Не реви. Сказал, отведу, значит, отведу. Давай-ка, утирай быстренько слезки, и рассказывай, по каким приметам дом твой найти можно?

- Не спеши наш дом искать, человек! - прозвучал сзади насмешливый женский голос с хрипотцой. - Это незачем. Стоит ли идти так далеко, когда и здесь неплохое местечко для обеда?

Руслан оглянулся и покрылся испариной: то, что стояло позади него на дороге, на женщину было похоже лишь отдаленно. Длинные, до колен, когтистые руки, толстая фигура, свалявшиеся в колтун полуседые черные волосы. Лицо страшнее не придумаешь: маленькие круглые глазки, приплюснутый нос с огромными ноздрями, губ почти нет, и видны два ряда острейших зубов. Особо выдается пара верхних клыков, каждый по вершку в длину.

- Мама, мама! - радостно запищала девочка, подбегая к этой страхолюдине. И тут Руслан увидел лицо ребенка. Оно мало чем отличалось от страшной хари мамаши. Пока мама гладила дочку по головке, Руслан выхватил меч и вовсю крутил головой, стараясь видеть как можно больше и опасаясь нападения с тыла.

- Не плачь, не плачь, дочурка. Ну, не повезло нам сегодня. Думали, купец поедет, они вкусные, сама знаешь; а оказался воин. Они и не такие вкусные, да и непросто такого взять... Разве что, твоим старшим сестричкам на потеху... пойдем, папу позовем!

- Стой! - закричал Руслан, представив себе, что будет, когда придет папа, а то еще и с друзьями. Богатырь прыгнул вперед, загораживая страхолюдинам путь в лес. Замахнулся мечом, еще миг, и... Они вдруг исчезли, тут же появившись саженях в двадцати. Мамаша гадко рассмеялась, обе они повернулись и, треща сухими сучьями, побежали в лес.

- Хозяин, сматываться пора! - подал голос трясущийся от страха Шмель.

- Сам знаю, что пора! - огрызнулся Руслан. - Да только нельзя эту пакость тут оставлять. А если за нами купец какой потащится? Сожрут ведь, он и пикнуть не успеет! А скольких уже сожрали! Эх, вздохнул он, - ни дня без приключений... Ладно, жди меня здесь. Я постараюсь долго не задерживаться. - и богатырь вломился в лес.

Страхолюдины бежали неторопясь и создавая ужасный шум. "Не иначе, заманивают." - подумал Руслан и удвоил бдительность. И, когда с громким визгом неповоротливая с виду мамаша спрыгнула с дерева прямо перед ним, он не потерял ни секунды: сверкнул меч, и голова чудовища, отделившись от тела, упала на поросшую мхом землю. Тело беспорядочно замахало руками, сделало два шага, наконец, упало с глухим стуком и затихло. Из шеи выливалась черная кровь. Богатырь побежал дальше. Дочка попыталась ухватить его за ногу, высунувшись из какой-то норы, но тоже лишилась головы. Богатырь остановился, прислушался. Откуда-то доносился все тот же шум, вопли.

- Оставьте меня! Оставьте!!! - верещал кто-то. - Не могу больше! Лучше убейте!!!

- Как же мы тебя убьем, если ты уже и так мертвый - дальше некуда? глумливо возразил еще один голос.

"Фу, помимо этой нечисти, там еще и мертвяки! - брезгливо подумал Руслан и вздохнул: - А что делать? Придется идти...".

Он продрался через давно высохший густой кустарник, и на небольшой полянке взору его открылась следующая картина: на раскоряченном неведомой древесной хворью вязе был распят залитый кровью Гуннар-варяжонок. Вокруг него топталось до дюжины полуденниц и таких же чудищ, как те два, что только что зарубил Руслан. Мертвый варяг поднял голову, увидел Руслана, закричал:

- Смотрите, смотрите! Еще один! И он живой! Возьмите его, возьмите! Он куда крепче моего! У него теплое вкусное мясо! Убейте, сожрите его! А меня отпустите... - визжал Гуннар.

Чудища обернулись, и, приветливо улыбаясь своими кошмарными ртами, пошли навстречу богатырю.

- Здравствуй, добрый молодец. - нежно проворковала полуденница. - Не хочешь ли повеселиться вместе с нами? Нет? А зря... Впрочем, хочешь-не хочешь, а... - и тут они навалились на него всем скопом. Руслан колол, рубил, бил, очень жалея, что остался без доспехов. Потом нечисть отхлынула так же внезапно, как и набежала: семерых из них богатырь лишил жизни, остальные предпочли бегство. Отвязав Гуннара, они утащили его с собой. Руслан остался на поляне один.

- Мы еще встретимся, Руслан!!! - истошно вопил Гуннар, увлекаемый полуденницами вглубь леса. - Я не успокоюсь, пока ты жив! Людмила будет моей!

- А вот это вряд ли... - пробормотал богатырь, вытирая меч листьями папоротника. Вздохнув, он медленно пошел к выходу из леса. Возле старой сосны с обломанными сучьями он нашел скелет воина. То, что это был воин, сомнений не вызывало: поверх истлевшей одежды поблескивала местами проржавевшая кольчуга, усиленная булатными пластинами на груди и плечах, рядом валялись шелом и сломанный меч.

- Извини, друже, некогда мне тебя хоронить. - вздохнул Руслан. - А вот доспех твой мне очень даже сгодится. В одной рубашке в битве - все равно, что голый...

Шмель вздохнул с облегчением, когда Руслан вышел из леса на тракт, таща в руках кольчугу и шелом.

- Поехали отсюда, Шмель. - буркнул богатырь. Что мог, я сделал, не бегать же мне за ними по всему лесу...

На другой день после ухода Лешака степь снова стала заметно живее. На третий день опять появились сурки, тушканчики, дрофы. Трава снова вытянулась едва ли не по пояс, была она густая, сочная. Рыбий Сын недоумевал: