Великий розенкрейцер

Тогда Лоренца сделала знак, и две таинственные фигуры сбросили с себя закутывавшую их кисею. Они оказались красивыми молодыми женщинами в древнеегипетских костюмах.

Лоренца обратилась к дамам и сказала:

– Встаньте с ваших кресел, поднимите правую руку и обопритесь ею о колонну, которая рядом с каждой из вас. Отстегните застежки туники на левом бедре…

Все дамы немедленно исполнили это приказание. Тогда две юные египтянки вышли на середину зала и на мгновение остановились. Слабое мерцание, озарявшее с купола то место, где они стояли, дало возможность всем дамам разглядеть, что в руках у этих красивых египтянок находятся большие сверкающие мечи. Затем египтянки стали подходить по очереди к каждой даме и шелковыми шнурками всех их привязывали друг к другу за правую руку и за левую ногу. Таким образом, вокруг всего зала образовалась непрерывная цепь.

Когда это было исполнено, среди вновь наступившей полной тишины Лоренца возвысила голос. Никто никогда не слыхал от нее ничего подобного. Она прекрасно выучила свой урок и декламировала с большим воодушевлением. Ее звонкий, милый голос, как серебряный колокольчик, раздавался по залу и уносился в глубину купола. Она говорила:

– Сестры мои, вот вы все связаны, и это служит символом вашего положения в обществе. Как женщины, вы находитесь в зависимости от ваших мужей. Какого бы знаменитого рода вы ни были, какие бы громкие имена ни носили, какими бы богатствами ни владели – вы в цепях. Все мы с детства посвящены жестоким богам. Ах, если бы, сбросив это постыдное иго, мы сумели бы соединиться и вместе отстаивать наши права! Тогда мы бы скоро увидели наших теперешних повелителей у наших ног, умоляющих нас о снисхождении, добивающихся малейшего знака нашего внимания!

Но воинственно было только начало речи Изидиной жрицы. Скоро тон ее изменился.

– Однако, – говорила она, – оставим мужчин, их ужасные опустошительные войны, их скучные и непонятные для нас законы, займемся тем, чтобы владычествовать над общественным мнением, очищать нравы, развивать умы, помогать людям в бедах и несчастиях. Такая деятельность наша, всегда нам доступная, несравненно важнее и святее всей мужской горделивой деятельности!

Таково было вступление к открытию ложи.

Когда Лоренца замолчала, все тридцать шесть дам стали восторженно ей аплодировать. Прекрасные египтянки распутали шелковые узлы, освободили неофиток, и Лоренца объявила:

– Получите свободу и будьте свободны так же и в обществе. Свобода – это первая потребность каждого создания; пусть же все силы вашего духа будут направлены к тому, чтобы ее достигнуть. Но можете ли вы на себя положиться? Уверены ли вы в своих силах? Какое ручательство дадите вы мне в том, что не окажетесь слабыми? Вы должны немедленно подвергнуться испытаниям силы вашего духа!

У молодых дам так и забились сердца при этих словах. Они все еще продолжали с особенным нетерпением ожидать именно обещанных испытаний.

– Разделитесь на шесть групп по цвету ваших поясов, – сказала Лоренца, – и пусть каждая группа пройдет в одну из дверей, находящихся перед вами. Знайте, что там, за этой дверью, ожидают вас ужасные испытания. Идите, мои сестры, двери открыты, и бледная, скромная луна освещает земную природу!..

XII

Каждая из молодых дам, пройдя в указанные египтянками двери, очутилась в незнакомой и такой же таинственной, как и весь этот отель, обстановке. Обширные помещения, где увидели себя неофитки, так же, как и зал, не имели окон. Свет проникал откуда-то сверху, и свет этот действительно походил на лунный. Он придавал всем предметам, находившимся вокруг, поэтически неопределенный колорит и менял их очертания. Что это было? Не то комната, не то сад – по крайней мере, со всех сторон над возбужденными и любопытными молодыми женщинами свешивались древесные ветки, отовсюду выглядывали на них загадочные изображения каких-то белых мраморных лиц, еще более загадочных при голубоватом освещении; покрытые свежим дерном скамьи были расставлены там и здесь, и легкие сандалии дам утопали в мягком, пушистом ковре.

Надо было только удивляться, каким образом такая фантастическая обстановка могла так скоро создаться в страсбурском отеле. Но было и еще нечто, чему можно было гораздо более удивиться, что указывало на необыкновенную ловкость великого Копта: в две недели, назначенные дамам Лоренцей для приготовления к первому заседанию ложи Изиды, Калиостро успел ознакомиться со всеми обстоятельствами жизни молодых неофиток, проникнуть во все их семейные и иные тайны и подготовить им именно такие испытания, которые как нельзя лучше подходили к их характеру, свойствам, наклонностям и обстоятельствам их жизни.

Если бы Калиостро сразу мог расширить свой отель, чтобы вместить в него для каждой из тридцати шести дам отдельное помещение, результаты были бы, конечно, еще поразительнее. Но это оказалось невозможным. Отсюда явилась необходимость разделить дам на группы, обозначив это разделение цветом их поясов. В этом разделении на группы прежде всего и выказалось искусство Калиостро.

Каждая группа состояла из женщин, которых можно было подвергнуть более или менее общим испытаниям. Молодые дамы оказались сразу в атмосфере своих страстей, вкусов и грешков…

Сначала они были одни в этих таинственных помещениях и все с возраставшим нетерпением ждали, что такое с ними случится.

Но вот вблизи от них, из-за зеленых ветвей, раздался шорох, и перед ними показались какие-то фигуры. Фигуры эти при своем приближении мало-помалу теряли свои фантастические очертания и даже иногда оказывались им знакомы. Некоторые из дам узнавали рядом с собою черты того человека, который был им дороже всего или которым они, по меньшей мере, были сильно заинтересованы.

Почти каждая из них должна была услышать самые страстные признания в любви, самые нежные клятвы, каких, может быть, до этой таинственной ночи они и не слыхали… Но они знали, что их задача – оставаться холодными, как лед, и все они очень храбро выдерживали это испытание. Внутреннее чувство подсказывало им, что строгость, которую они должны выказать, – не вечный обет. Таким образом, самые нежные и слабые из молодых страсбурских дам оказались непреклонными…

Испытания крепости сердца были окончены; оставались еще другие – и вот из-за тех же зеленых ветвей стали показываться дамам всевозможные призраки, чудовищного вида фигуры. Дамы, проникнутые желанием оказаться достойными посвящения и достигнуть познания таинств высшей магии, победоносно боролись с невольным страхом, только некоторые из них закрывали глаза и старались не глядеть на окружавшие их ужасы.

«Что же будет еще?» – спрашивали себя неофитки, когда все страшные призраки исчезли и снова все вокруг стало тихо.

Прошло несколько минут: никто не появлялся, ничто не показывалось. Тогда молодые дамы поняли, что испытания окончены, что они вышли из них победительницами. Сознание своего торжества, своей силы наполнило их, и они устремились назад, к тем дверям, из которых пришли сюда. Они снова в зале, снова в облаках курений. Перед ними величественно прекрасная жрица Изиды.

Лоренца поздравила их с окончанием испытаний и пригласила каждую поместиться на черном атласном кресле и отдохнуть.

Когда все разместились, вдруг наверху, в самой вышине купола, послышался странный, неопределенный звук, будто что-то треснуло, открылось. Дамы подняли кверху глаза и с изумлением увидели, как с купола спускается на огромном золотом шаре человек.

Яркий свет сосредоточился на этом явлении. Шар опустился до полу, и сидевший на нем человек оказался сам великий Копт, сам божественный Калиостро. Он был, подобно новым адепткам, в самом легком древнегреческом одеянии…

– Это гений истины! – воскликнула жрица Изиды. – Я желаю, чтобы вы от него узнали все тайны, которые издавна стараются скрыть от женщин. Бессмертный Калиостро вмещает в себе всю мудрость веков, он знает все, что было, что есть и что будет…