Страница 7 из 7
- Я не ло-ломени. Я давно не ло-ломени, - устало он говорил Кесле, когда вместе с ним грелся летним днем около своего "дома".
- А кто ж ты тогда? - ворчливо интересовался старый Кесле. Его подслеповатые глазки насмешливо изучали собеседника. Он помнил ещё Тусеми как ло-ломени. Это было давно. Но ведь ничего не изменилось! Разве может что-нибудь измениться в этом мире?..
Тусеми жевал сухими губами, но ничего не говорил.
Был жаркий день. Все мужчины ушли работать в лес: валить высохшие деревья, чтобы потом их распиливать тяжелыми железными пилами на дрова и продавать дворам соседних деревень. В поселении оставались только женщины. Женщины стирались или штопали одежду. Те, что помоложе смотрели за детьми. Точнее, они должны были смотреть за детьми, но как всегда сплетничали между собой и хихикали при виде бездельничающих солдат, которые изнывали от жары и скуки. Солдаты были не прочь приударить за молодыми женщинами, но справедливо опасались усталых мужчин, что придут вечером к семьям. Дети же были предоставлены сами себе...
Детей теперь было много. Все они были худые, но здоровые и проказливые: то и дело попадались Тусеми под ноги. Тусеми охал и хватался за стены. Затем он медленно садился у чьих-нибудь дверей и начинал вытирать ладони: он их испачкал известкой, когда схватился за стену. Когда ладони очищались от белого налета - а они долго отчищались, - Тусеми продолжал сидеть и смотрел на детей, играющих в уличной пыли. Он ни о чем не думал. О чем было думать, если тепло, греет солнце и не нужно работать, напрягать дряхлые руки. Кесле прихворал, и ему не с кем было посидеть и поговорить. Слушать его бесконечные жалобы Тусеми было невмоготу. Поэтому он и ходил между домами. Когда уставал, садился где-нибудь и грелся на солнце...
Тусеми жевал сухими губами. Иногда из полудремотного состояния его извлекали детские крики: "Речной человечек, рыба-рыба, старая рыба!" Тусеми открывал глаза и видел, что это дети выкрикивают привычные прозвища, и тычут в его сторону грязным прутиком. Тогда он снисходительно улыбался и опять закрывал глаза.
Киев, 5 января 1998 г.
ПРИМЕЧАНИЕ:
Суумеренг Тусеми умер в Третьем новом поселении в 35 г. до эпохи Ти-Сарата в нищете и безвестности. В годы т.н. Исправления курса (46-43 гг. до ТС), сменившего политику Великого Сплочения, преследования "речных братьев" были приостановлены. Однако, к концу правления Сууваренена Третьего репрессии против лойменов опять возобновились. В условиях букнеркской оккупации (15-58 гг. Ти-Сарата) Старая вера была поставлена вне закона: с лойменов оккупанты сдирали кожу живьем. В послевоенном Сууваре на съезде т.н. Второго Объединенного Совета (60 г.) политика Великого Сплочения и само правление Сууваренена Третьего были осуждены как "противоправное и бесчеловечное"; были посмертно реабилитированы все жертвы "сплочения". Съезд восстановил свободу вероисповеданий и запретил любую дискриминацию по религиозному и политическому признаку. Конфессия Речных братьев была официально зарегистрирована во всех государствах-членах Сууварского Союза. Ло-ломеннен (Совет Старейшин Речных братьев) в 63 г. причислил всех лойменов, погибших в годы "сплочения" и оккупации, к числу великомучеников и борцов за веру. В Новом Суусасети в 82 г. был открыт Храм Тусеми Заступника, а в 114 г. именем Тусеми был назван Духовный колледж в Сууломене.