Тайна человека со шрамом

– Пока трудно сказать что-то определенное. Кажется, узнал, – ответил Фатти. – Давайте не будем говорить об этом в автобусе. Приходите ко мне в сарай. Соберемся там – нужно кое-что обсудить.

Фатти соскочил с автобуса, как только тот остановился, и прошел в сад через калитку в дальнем конце.

Там он осторожно пошел к своему сараю. Нет ли поблизости Юнис? Вроде не видно. Отлично!

Вскоре к нему присоединялись все ребята, и Фатти запер за ними дверь.

– Что случилось, Фатти? – спросил Ларри. – О, черт, за дверью Бастер, он, наверное, слышал наши голоса. Я впущу его. – И он приоткрыл дверь. Затем все снова уселись и с нетерпением посмотрели на Фатти.

– Эта девушка, та, у которой блохи, сказала кое-что, – начал Фатти. – Во-первых, оказалось, что она и тот парень из тира – близнецы. Я имею в виду того, которого мы приняли за сбежавшего преступника.

– Ой, мне ведь показалось, что она напоминает мне кого-то, – воскликнула Бетси. – Вот, оказывается, кого! Продолжай, Фатти.

– Ну так вот. Я подметал пол в шатре и беседовал с ней. Когда же я сказал между прочим, что хотел бы работать в цирке, со зверями, она и говорит: «Держись подальше от львов и тигров. Один удар их лапы может оставить тебе шрам на всю жизнь». А я говорю, опять как бы между прочим: «Кстати, о шрамах – вы никого тут не видели со шрамом над верхней губой?»

– А она что? – спросил Пип.

– А она говорит: «Что ты имеешь в виду?» – и так на меня посмотрела! А потом и говорит: «Выметайся отсюда, чтобы ноги твоей тут больше не было!» Вот так!

Воцарилось молчание. Потом Дейзи спросила:

– Почему, интересно, она так сказала?

– Вот это и я хотел бы знать, – ответил Фатти. – Мой вопрос насторожил ее, может, даже испугал. Но почему?

– Потому что она знает кого-то со шрамом над верхней губой! – сказал Ларри. – Вот почему!

– Вот именно, – подхватил Фатти. – Теперь ты понимаешь, почему я хотел поговорить с вами.

Ларри разволновался:

– Нам нужно докопаться до сути. Если она знает кого-нибудь со шрамом, то это, наверное, сбежавший преступник. Это так, но на ярмарке его нет. Мы там всех как следует рассмотрели – где же он тогда?

– А где ночует эта девушка? – спросил Пип, – На ярмарке?

– Нет, в фургоне на поле Баркера; там их много – этих фургонов.

– Ты думаешь, она стала бы его прятать? – спросил Ларри. – А где тогда, может, в фургоне? Может быть, он ее другой брат?

– Нет, она сказала мне, что она и ее брат-близнец – единственные, кто остался в семье, не считая их безобразной мамаши, – сказал Фатти. – Но все же, как они с братом похожи на того типа с фотографии! Интересно, известно ли старшему инспектору что-либо об еще одном брате?

– Это будет легко выяснить, – сказал Пип. – Постой, разве в твоих бумагах об этом ничего не сказано?

Фатти вытащил бумаги из стола и они впятером внимательно их рассмотрели.

– Так, здесь говорится о семье: ни братьев, ни сестер. Родителей нет в живых. Был один дядя, но его тоже нет в живых. Детей нет.

– Да, эта девушка и ее брат-близнец не могут быть его братом и сестрой, – сказал Ларри. – Но все равно, Фатти, неплохо бы последить за их фургоном.

– Верно, – ответил Фатти. – Только не представляю, как это сделать? Я хочу сказать, что днем я легко сумею там полазить среди фургонов, но ведь ночью-то они будут в фургоне, и, я думаю, мне не стоит стучаться к ним.

Внезапно раздался еще чей-то голос. И это был голос Юнис!

– Фредерик! Ты в сарае? Разве ты не знаешь, что пора обедать? Если ты хочешь пойти сегодня на первое заседание, то поторопись – нельзя опаздывать!

– Черт бы побрал эту Юнис! – в сердцах сказал Фатти. – Неужели уже так поздно? Ну да, Господи. А мы, кажется, ни к чему не пришли. Послушайте, обмозгуйте все это как следует и позвоните мне, если что-нибудь надумаете. – И он крикнул: – Иду, Юнис, иду!

Ребята тихонько вышли из сарая, стараясь не попасться на глаза Юнис, и пошли по дорожке, ведущей к боковой калитке.

Фатти быстро сбросил с себя грязное тряпье, вытер лицо и переоделся. К обеду он опоздал на пять минут. Пришлось извиняться.

– Простите, я не обратил внимания на время, – сказал он и принялся за ветчину, предложенную ему мамой.

Он взял в руки нож и вилку и только тогда вспомнил, что не почистил ногти. Под ними были столько грязи – он ведь так старался! Он попытался держать нож и вилку в согнутых пальцах, стараясь скрыть грязные ногти, но мама сразу же все увидела.

– Фредерик, в чем дело, мой милый? Ты что, ушиб руки?

Все тут же посмотрели на его скрюченные пальцы.

– Ничего страшного, – отозвался Фредерик, – просто судорога.

Юнис тут же ухватила его за руку и выпрямила пальцы, чтобы снять судорогу.

– Лучше всего… – начала было она, до Фатти выдернул руку.

Однако мама уже увидела его отвратительно грязные ногти и холодно посмотрела на него.

– Пожалуйста, Фредерик, пойди и почисти ногти, – сказала она.

И Фатти, чувствовавшего на себе укоряющие взгляды мамы, Юнис и мистера Толлинга, как ветром сдуло. Слава Богу, папа еще не вернулся с работы.

– Мы же опоздаем, – суетился мистер Толлинг. – Но обед, когда Фатти вернулся за стол, продолжался, как обычно, неторопливо. – Ты уверен, Фредерик, что будешь готов пойти вместе с Юнис? Где твой билет? Нам уже скоро надо выходить. Я надеюсь, мы чудесно проведем этот день.

Фатти же был уверен, что ничего интересного не произойдет. Он также знал, что на конференции колеоптеристов им не найти сбежавшего преступника. Нет, он, скорее всего, прячется в фургоне на поле Баркера. Какая досада, что надо идти на это скучное заседание, да еще вместе с Юнис!

ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНЫЙ ДЕНЬ

До ратуши они дошли за семь минут. Мистер Толлинг мчался впереди, а Юнис и Фатти старались поспеть за ним. В ратушу направлялось довольно много народа. Фатти удивился, подумав, какое количество любителей жуков гостит в Питерсвуде.

Его также удивило количество мужчин с бородами и усами, и он спросил у Юнис:

– Что это, у колеоптерйстов усы и бороды – вроде униформы?

– Не говори чепухи, – ответила она. – Смотри, вон знаменитая Джанизена, которая вывела те восемьдесят четыре тибетских жука!

– Да, помню, сто шестьдесят восемь близнецов, – сказал Фатти.

Он посмотрел на Марию Джанизену и содрогнулся.

– Она сама похожа на большого жука, – тихо сказал он Юнис. – А те штуки, которые торчат у нее на шляпе, делают ее похожей на жука-рогача, который у меня когда-то был.

Он ожидал, что Юнис рассердится и встретит это его замечание с презрением, но, к его удивлению, она вдруг хихикнула.

– Тише, – сказала она, – а то папа услышит.

Они поднялись по ступенькам ратуши, идя чуть позади мистера Толлинга. Когда они уже были наверху, Фатти остолбенел: там, рядом с человеком с длинным списком в руках, стоял Гун. Он, вероятно, помогал сверять списки участников конференции. «Наверное, у него тоже появилась мысль, что сбежавший преступник может появиться здесь, – подумал Фатти. – Интересно, кто подсказал ему эту мысль – старший инспектор? А может, он, как и я, сам додумался, что, если этого типа интересуют насекомые, он может прийти на конференцию, А может быть, он даже один из участников!»

Еще больше, чем он, удивился Гун, увидев вдруг Фатти. Он нахмурился, а затем быстро пробежал взглядом список в руках человека, стоявшего рядом с ним.

Мистер Толлинг предъявил свой билет, Юнис – свой. Гун преградил дорогу Фатти.

– Извините, – сказал он, – но допускаются только те, у кого есть пригласительный билет.

– Я могу поручиться за него, – к досаде Гуна, вмешался мистер Толлинг. – Он мой гость на этой конференции.

Гун пропустил Фатти, бросая на него свирепые взгляды. «Опять этот мальчишка! Вечно появляется там, где не нужно. Неужели он тоже подумал, что сбежавший преступник может быть здесь, на этой нудной конференции?»

Фатти сел рядом с Юнис и мистером Толлингом. Он начал разглядывать людей, сидевших вокруг. Все были очень серьезны, как будто находились в церкви. Женщин было немного, и выглядели они еще более строгими, чем мужчины. Изумительная Мария Джанизена вместе с другими важными особами сидела в президиуме. Когда она обращалась к кому-либо из сидящих рядом с ней, соответственно в ту же сторону двигались рожки на ее шляпке.