Страница 3 из 4
Баль медленно поднялся. Люка помог ему снять рюкзак.
- Значит, он там родился... - произнес Баль неизвестно зачем.
- А? - не понял Люка. - Да, нет, Али никогда не был в Пруссии. Просто земля предков...
Просто земля... Баль попытался представить себе, как выглядит эта "просто земля". Должно быть, там очень красиво и очень хорошо, потому что там нас нет и там не стреляют...
Люка рылся в рюкзаке. На плече - разорванная ткань и красное пятно.
- Что это? - спросил Баль.
- Ерунда - царапина...
- Я понесу гуся, ты - рюкзак, - предложил Баль.
- Нет, рюкзак мы оставим. Возьмем автомат Али и патроны. Нам они нужнее...
Али и рюкзак лежали рядом. Человек и вещь. Одни под открытым небом.
И нет сегодня мертвым земли, как и живым стола... А завтра? Да наступит ли оно - завтра? Да есть ли она - просто земля?
Шли. Вел Люка. Маршрут знал хорошо. Не раз хаживал. Но то было раньше.
Солнце садилось. Ночь - спасение или только отсрочка? Возможно, не будет и ее. Все решат дикие гуси. Теперь они охотники, а Баль и Люка дичь.
"Зачем все это?" - подумал Баль.
С Эмми все разладилось, как казалось тогда - окончательно. Понадобился "мясной" полигон, два месяца шатаний по горам и первая боевая охота, чтобы понять, что в отношениях между женщиной и мужчиной никогда не бывает ничего окончательного.
Эмми!
Усталый майор со взглядом, словно присыпанным пеплом. Хотя, что-то там тлело. Что-то... Он сидел напротив, показывал фотографии, вырезки из газет, какие-то распечатки - как давно это было.
Ты молодой, здоровый, сильный. Ты хороший парень, сказал майор, я видел твою анкету. Помоги нам. Помоги людям...
Они появляются неизвестно откуда, но всегда в этих горах.
Непонятно, чем они там занимаются, но они смертельно опасны.
Пятый год они убивают людей. Безоружных, мирных. Экскурсантов, альпинистов, ученых, бродяг - список длинный и страшный. Бессмысленная жестокость. Ни за что. Просто эти люди оказались в поле зрения диких гусей...
Доколе?
Конечно, мы могли бы использовать армию, но это не то, сказал майор. Армия в горах - это шум, ненужная огласка, много лишних жертв и международная напряженность. Там же кругом границы. Поэтому наша ставка на добровольцев. Мы зовем их охотниками. Задача - добывать гусей. Нужны языки. Получив от них информацию, мы сможем предпринять что-то более конкретное. И тогда...
Скольких вы уже добыли, спросил Баль. Майор как-то сгорбился и замолчал. И что-то, тлевшее в его глазах, погасло. Ни одного, сказал майор. Ни живого, ни мертвого. Все имеющиеся фотографии гусей сделаны со спутников... Что скажешь?
Согласен.
Кличка майора - Лонге...
Его уже нет.
Шагая на закат в зев ущелья, к стелющемуся далеко внизу туману, с полуживым пленником на согнутой спине (кланяйся! кланяйся судьбе пониже!), с памятью об Али и рюкзаке, с постоянным ощущением живой мишени, за непереносимым Люка - нога в ногу, что скажешь?
Согласен?!
- Коу-линк! Коу-линк! Коу-линк! - далеко позади черные фигуры выхлопывались прямо из воздуха, из чернильного вечернего неба и падали на тропу.
Остолбенев, Люка и Баль наблюдали за десантом из ниоткуда. Лишь когда над головой засвистели первые пули, пришли в себя. Люка врезал из автомата длинной очередью. Гуси тут же расползлись по щелям, как тараканы.
Баль и Люка затаились за большим камнем. Рядом лежал пленник с закрытыми глазами.
Быстро темнело.
- Смотри, - сказал Люка, кивнув на гуся, - будь на его месте человек, давно бы температурил, в бреду метался при таком ранении. А ему хоть бы что...
- Ты правда врач? - спросил Баль.
Люка медленно кивнул, не отрывая взгляда от тропы:
- Правда... Только я уже давно никого не лечил... - он помолчал. Знаешь, Вадим, я ведь раньше горы любил. Экскурсии водил каждый год во время отпуска... Последний раз со мной двое напросились: парень-студент, вроде тебя, только попроще, да подружка его - та вовсе пигалица пигалицей... Господи, чего они вытворяли, сколько я с ними натерпелся! Я же зеленый от злости по камням лазил, разорвать их на куски готов был за шуточки и выходки постоянные... Две улыбки - от уха до уха. Живее не бывает... А потом мы наткнулись на гусей... Я попутчиков своих как сейчас вижу - лежат оба рядом и серьезные такие, будто господа узрели. Рюкзаки у обоих продырявлены, а оттуда труха всякая, с кровью смешанная, сыплется. Пули, видно, со смещенным центром были... Пять лет... а я все там! - он ударил кулаком по камню и схватил Баля за ремень. - Послушай, малыш! У тебя времени - одна минута! Не больше! Я их, собак, знаю! Бери гуся и уходи!..
"Вот оно! Вот!" - подумал Баль.
- Ты должен донести его живым! Я не хочу, чтобы и на этот раз их взяла! Ты видишь, еще немного, и мы оба останемся здесь навсегда! Как Али, как Лонге, как те ребята из вертолета! Уходи! Я прикрою! Через меня им не переступить! Я злой, и мне все равно! Я здесь уже давно остался...
Люка повернул лицо к странному, мерцающему закату, и Баль заметил две влажные полоски на его впалых щеках.
Лицо врага.
Лицо брата.
Все равно, когда он плачет.
- Нет, - твердо сказал Баль.
Люка усмехнулся.
- Перед кем ты набиваешь цену? Передо мной? Не та публика!
- Мне на это плевать! - крикнул Баль.
- Не-е-ет! Ты ошибаешься! - Люка стал похож на хищника, готового к прыжку. - Это мне плевать! Потому что я пришел сюда мстить! А ты здесь ради минутного бзика! Долг! Долг! - передразнил Люка. - Что же, задолжал, так плати! Тебе - не мне - нести эту печать до конца... Вот ключ от браслетов! Уходи!
Баль достал из жилета один из двух оставшихся рожков и протянул Люка:
- Я тебя ненавижу! - произнес севшим голосом. - Если выживем; я тебя найду! Найду, где бы ты ни был...
- ...и убьешь! - Люка с улыбкой потрепал Баля по щеке. Люка был спокоен:
- Иди по тропе, не сворачивая. Наши тебя наверняка встретят... Шума мы наделали!
Баль нес пленника. Тяжело ступал по белеющей в темноте тропе и считал выстрелы, доносившиеся издалека:
- Люка... Снова Люка! Гуси! Люка! Гуси, гуси...
Господи, не дай ему умереть!
Господи, я никогда в тебя не верил, и я признаю, что это моя главная ошибка! Но соверши чудо! Даруй ему жизнь! Я уверую! Я отплачу! Ну, хочешь, я никогда... никогда не увижу Эмми?!
Автоматный треск слился в одну многоголосую жестокую мелодию, и тут же все стихло.
- Люка... - прошептал Баль, всей сутью ощущая безжизненность наступившей тишины.
- Люка! - позвал он безнадежно, почти плача.
- Там нет... - услышал он совсем рядом и долго стоял неподвижно, борясь с непреодолимым, паническим желанием бросить в ущелье ту тяжелую тряпичную куклу, которую таскал на себе весь день и которая вдруг заговорила.
Светила огромная полная луна. Они сидели в тени на краю пропасти и смотрели на горы.
Лунные долины.
- Ты хорошо знаешь наш язык, - сказал Баль.
- Да, - голос гуся был глух и слаб, - это просто... Убить труднее... Мне...
Баль кивнул. Это так. Гусь заметил их первым. А с таких расстояний гуси обычно не промахиваются.
- Почему ты заговорил только со мной?
- Можно... Уже конец.
- Мне? - Баль проглотил комок.
- Нам... Здесь, - гусь коснулся подбородком правой стороны своей длинной шеи, - зашито... Крайний случай... Рядом - ты умрешь... И я...
Баль посмотрел на гуся с отвращением.
- Зачем же вы пришли сюда?! Только за этим?!
Гусь дернул головой.
- Цель - не Земля. Земля временно, иногда... В трансканалах часто сбои - нужен срочный выход на планете. Это Земля... Здесь переход к исправному каналу... Нужно несколько минут. Место всегда пустынное, постоянное... Здесь, в горах...
- Но почему тайно?! Почему не прийти к нам, не рассказать, не попросить, наконец, помощи?! - Баль ударил прикладом по земле. - Стрелять проще?!