Страница 1 из 4
Соколов Александр
Ланка (Усобица в лето 6883-е)
Александр Соколов
Ланка
(Усобица в лето 6883-е)
Мальчик проснулся с первыми лучами солнца. От холода. Зябко вздрагивая, поспешно выполз из своего убежища под корнями великанской сосны. Посмотрел вокруг с тоскливой безнадежностью.
А чему было радоваться?
Мрачная бесконечная ночь в лесу выдалась неласковой. Сколько раз принималась покусывать холодными зубами то за уши, то за голые пятки! Напоминала, что в лесу - не дома... И рубаха совсем взмокла от росы. Какая тут радость?
Да и страшновато ночью в глухом лесу, далеко от жилья. Мало ли какая нечисть тут по ночам шастает. Или зверь какой. Тут не захочешь, а перепугаешься. Особенно когда ты один. Когда тебе всего лишь одиннадцать весен. И когда знаешь, что одиночество твое - навсегда. Что ты теперь совсем-совсем один на свете! Это - страшнее всего. Когда не найдется во всей земле человека, кто бы помог, заслонил от нежданной беды, уберег от голода и ночной стужи. От горя! Нет никого... А сам ты еще не успел притерпеться к такому своему положению. Потому что вчера еще все было иначе...
Маскольцы ворвались в лесную деревню в середине вчерашнего дня. Как снег на голову. Что они появятся здесь, до последнего часа не верилось. Отец, так тот даже думать об этом не хотел. Так и сказал Вулану, соседу. Тот, как проведал три дня назад о войне, тотчас побросал на телеги все, что можно было вывезти и уехал с семьей в город. От беды подальше. И им тоже советовал. А отец до последнего сомневался, нужно ли уезжать. Потому что поле стоит неубранное... Хозяйство, опять же. Как все бросишь? Да и не полезут маскольцы в лесную глушь, не отыщут их деревеньку. Что им тут делать? Да кабы и отыскали, что ж, не люди они разве? Такие же мужики-раничи, как все...
Лишь в последний миг, когда десятка два озверевших от войны и запоя вершников уже вламывались со злобной бранью на подворье, отец перекинул Ланку через высокий забор и приказал бежать в лес. Он и побег... Да только от стрелы разве убежишь? Уже у самой опушки злая разбойница клюнула мальчика в руку. Хорошо еще, не сильно. Только оцарапала. Могла бы совсем... А больно было!.. Сзади послышался топот коня и свирепый крик. Страшно было до ужаса! Нырнув в густую чащу, Ланка продолжал бежать изо всех сил. "Вот сейчас догонят - и все!" - толкалась в голове жуткая мысль. Густые ветки деревьев с размаху хлестали по лицу, цеплялись, разрывая одежду. А он все равно мчался, не разбирая дороги, не останавливаясь, хотя и начал уже задыхаться от быстрого бега. Наконец зацепился ногой за жесткое корневище и, вскрикнув, покатился по земле. Затих, уткнувшись лицом в траву...
Он так и не узнал никогда, что случилось с мамой. Не слышал отчаянного крика сестренки. Не видел, как отец с вилами в руках отбивался от наседавших верховых. Как потом маскольские ратники швыряли зажженные сучья в двери избы...
Он узнал обо многом гораздо позже, когда очнулся от долгого забытья и вернулся назад, к дому. Когда все закончилось.
Дома не было. Лишь жадный огонь торопливо доедал обугленные бревна. Да лежала на земле посреди двора пестрая корова Зорька, кормилица, с истыканными острыми стрелами боками. Напрасно Ланка бегал вокруг подворья, звал. Маму, отца... Никто не отозвался, не вышел на его зов. Вконец обессилев, мальчик упал на землю рядом с мертвой Зорькой и заплакал навзрыд, припав лицом к ее доброй рогатой голове.
В сумерках, выплакав последние слезы, Ланка поднялся. Простился в последний раз с родным пепелищем и пошел прочь. Он понял, что ни к чему ждать и надеяться на чудо. Не будет его. Никто уже не вернется. Ни мама, ни отец... А поняв это, Ланка не мог уже здесь оставаться. В месте, где разом и навсегда оборвалась его прежняя счастливая жизнь.
Даже страшно стало оставаться тут дольше.
Он не знал, куда идет. Было все равно. Черное горе непосильной ношей опустилось на плечи, придавило к самой земле. Мальчик долго брел наугад, натыкаясь, как слепой, на деревья, проваливаясь в лесные ямы, заросшие колючими кустами.
То, что случилось днем, никак не укладывалось до конца в голове. Не хотелось верить в непоправимость пришедшей беды. Временами казалось: вот сейчас выйдет из-за ближайшего дерева мама, позовет... Скажет: "Куда ж ты ушел? Пойдем". Возьмет за руку, приведет домой. А там все, как раньше. И кончится наконец этот жуткий нехороший сон!
И тем страшнее было понимать, что сон этот не кончится никогда!
Уже в полной темноте смертельно измученный мальчишка наткнулся на старую звериную нору в корнях какого-то дерева, залез в нее и забылся тревожным сном.
"Вот они какие, маскольцы... - подумал он, засыпая. - Хуже зверей! С ними, поди, и Вечные Витязи не управятся!.."
Про Вечных Витязей Ланка узнал недавно от Тайка, соседского мальчишки. А тот - от старика-сказочника в Тавларе, куда ездил со своим отцом в начале лета.
- Их потому и называют Вечными, что живут они вечно, - рассказывал Тайк. - Никогда не умирают. Ни болезни им не страшны, ни враг какой. Как взмахнут мечом, полки замертво падают. Свистнут - стены каменные рушатся, дубы вековые под облако улетают... Живут себе Витязи в заколдованном городе на краю земли, пируют в огромном белокаменном дворце. Смотрят в волшебное зеркало. В него сразу весь мир можно увидеть. А как узнают, если где беда какая, либо помощь кому нужна - сразу кончают пир и спешат на выручку!
- Так уж и спешат! - усомнился тогда Ланка. - А вон, сказывают, прошлым летом снова ордынцы наезжали в Залесье. Тьму людей похватали в неволю. Где ж твои Витязи были? Что не вмешались?
- Много ты понимаешь! Если хочешь знать, они за всем миром присматривают, за всеми людьми. Это ж сколько хлопот! Что им твое Залесье? Может, они вовсе с ордынцами дружат. Даром, что ли, те столько земель захватили? Зато, сказывают, когда сам Алаксид, дед нашего князя, немчинов в озере Весинском топил, так там точно без Витязей не обошлось. Люди видели.
- А какие они?
- Ясное дело - великаны. Громадины, выше Тавларского храма. Облака руками раздвигают. А силища у них - как у целой тьмы матерых медведей!.. Они все могут!..
"Жалко, что мне эти Витязи ничем не смогут помочь. Даже если захотят. Жалко, что все это сказки..." - подумалось Ланке сквозь сон.
Мальчик встряхнулся, прогоняя остатки сна. Быстро разделся, стуча зубами от холода. Выжал мокрую от росы одежду и тут же снова натянул ее на себя.
И пошел...
Влажная рубаха студено облепила тело. Кусачая лесная трава враждебно жалила ноги. На сердце по-прежнему было черно и пусто... Как и вчера, Ланка не знал, куда ему идти. К жилью выходить боялся. Вдруг там тоже маскольцы? Или что-нибудь другое. Похуже...
Как дома...
Жутко хотелось есть. А как добывать еду, Ланка не знал. Был бы под рукой лук, он бы запросто сумел подстрелить какого-нибудь зверька либо птицу. А так что ж?.. И выдумывать другие ловчие снасти не было ни сил, ни особого желания. После всего, что случилось вчера.
Все равно!
Мальчик все же отыскал под деревьями несколько мягко-маслянистых грибов. И сразу же съел их, сырыми. Давясь и морщась от заполнившей рот вязкой горечи. Есть захотелось еще сильнее.
Солнце успело высоко подняться над лесом, обсушив и согрев и землю, и мальчика, когда Ланка набрел на широкую, заросшую густыми кустами поляну. На гибких ветвях было полным-полно красных мясистых ягод.
Ура! Ланка ненадолго даже забыл про свою беду. Он рванулся вперед и через мгновение уже срывал горстями и губами с кустов сочную ягодную сладость, способную заглушить голод.
Но долго лакомиться ему не пришлось. Из кустов вдруг вывалилась злобная бурая громадина и оглушительно рявкнула, угрожающе оскалив клыки. Так, что даже облака на небе вздрогнули от испуга... Ланка метнулся прочь... Ягодное место было занято и следовало поскорей уносить ноги. Этот хозяин не любит непрошеных гостей! Даже тех, кто умирает от голода...