Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 9



- Сейчас начнется!

И началось.

Сергей величественным жестом поднял вверх руки. Василько застыл в нетерпеливо-тревожном ожидании.

Говорящая пластинка ожила. И... И вместо строгих заповедных слов на прихожан полилось:

- Горит прощальный наш костер.

Мы с летним солнцем расстаемся!

Василько тихо ойкнул. Толпа вокруг него недоуменно загудела. Сергей уронил на ногу массивный золотой крест и в изумлении воззрился на икону.

- Но мы опять сюда вернемся,

Едва рога сыграют сбор! старательно декламировал между тем звонкий мальчишеский голос. Очень знакомый голос!

- Ой!.. - прошептал Атрок. - Это же ты! Твои стихи на летнем празднике!

"Точно! - растерянно подумал Василько. - Но как же так? Неужели я в темноте перепутал пластинки? И что теперь делать?!"

- Вновь будет солнечный восход,

И сердце радостно забьется... заливалась пластинка.

На Василька уже возмущенно оглядывались. Ведь тут было полно знакомых!

- Бежим! - в панике шепнул мальчик, и начал протискиваться к выходу.

Сзади гремел негодующий бас Сергея.

Из церкви Васильку удалось скрыться. Но из дома, из города-то никуда не денешься! И не оправдаешься, не докажешь, что не виноват. Все улики налицо!

Василько было попробовал, когда под вечер осмелился, наконец, явиться домой, да что толку? Разгневанный Сергей, явившийся сразу после службы, уже давно все рассказал родителям.

Папа встретил Василька неласково.

- Где ты изволил пропадать весь день? - сухо поинтересовался он.

- На речке... - пробурчал Василько, исподлобья посматривая на сидевшего в кресле Сергея.

- Еще одна подобная выходка, и можешь отправляться туда насовсем!

Сергей не переставал возмущаться.

- Только такому самовлюбленному эгоисту, и закоренелому безбожнику, как ты, мог прийти в голову такой дикий поступок! Подумать только, вложить в ангельские уста свои глупые, бездарные стишки! Рифмоплет!

Еще Сережа заявил, что на месте Василькова папы подверг бы "этого нечестивца" самому суровому наказанию. Всерьез посоветовал даже применить одно из древних испытанных средств. Например, розги... Видимо, он не шутку разозлился.



Василько сказал, что пусть только попробует!

К счастью, вмешался папа, и сказал, что будет вполне достаточно, если Василько попросит прощения за свою выходку, а затем просидит неделю под домашним арестом. А летом, вместо любимого "Мамонтенка", отправится вместе с ним в очередную экспедицию. И будет там работать наравне со всеми.

Просить прощения Василько не стал. Не потому, что не чувствовал себя виноватым. Просто все эти "извините" и "простите" постоянно застревают у него в горле, никак не могут вырваться наружу. Даже в таких случаях, когда в самом деле нужно... Такой уж у Василька характер. Вместо этого он героически высидел полных две недели "без улицы". Тем более, что явившийся на следующее утро Атрок заявил, что он тоже виноват, и добровольно вызвался разделить с Васильком участь затворника. А им, когда они вместе, любые неприятности пустяками кажутся! Со школьными заданиями "арестанты" неплохо справлялись и заочно, с помощью Листиков, а в свободное время играли в "джунгли", устраивали шахматные сражения, или просматривали интересные пластинки и читали любимые книги. Скучать было некогда. Василько и не заметил, как пролетели эти две недели.

А вскоре за тем начались каникулы, и папа прозрачно намекнул, что пора укладываться...

Язвительный Сергей подарил Васильку на прощание листок бумаги с написанными от руки "Заветами".

- Читай почаще, отроче! - ухмыляясь, сказал он.

Листок этот Василько сердито затолкал в кассету, между чистыми пластинками. И немедленно забыл о нем.

Если папа рассчитывал, что на незнакомой планете, вдали от привычной обстановки, Василько станет вести себя, как тихий, послушный ребенок, то это было опасное заблуждение. Разумеется, Василько не баловался (ну, может быть, самую капельку!), не спорил со старшими (попробуй, поспорь!), не отлынивал от порученных ему дел. Зато в первый же день, в знак протеста против "родительского произвола", демонстративно скинул с ног пескоходы и отказался от термокостюма. Облачился в свои обычные летние шортики и рубашку. ("Подумаешь! Ночью в домике все равно не холодно. А днем... Чуть потеплее, чем на Земле, только и всего! Нам с Листиком не привыкать. Трудности, так трудности!") Под чересчур щедрым солнцем планеты, Василько в несколько дней покрылся темно-шоколадным загаром. Интересно, что Владимир Вячеславович не препятствовал ему проявлять подобную "инициативу". Считал, видимо, что Василько уже не маленький и сам знает, что делает.

В полдень, когда каменистая почва планеты начинала раскаляться, без башмаков было все-таки неудобно. Но Василько быстро привык. И на ироничные замечания отца, что "пахнет жареным", демонстративно бодро насвистывал Суздальский марш. ("Подумаешь! Трудности, так трудности!")

Не менее демонстративно совершал он и свои обязательные утренние полеты. Хотя и трудновато было при двойном тяготении. Даже взрослым это было не под силу.

- Сломаешь ты себе шею! - сердился папа.

- Ну уж и сломаю! Ты ведь знаешь, что я не могу без этого!

Он в самом деле не мог без полетов. С того самого дня, как получил своего Листика.

Этот радостный миг наступил, когда Васильку стукнуло семь лет. А готовиться к нему Василько начал еще за месяц до этого. Страшно переживал - вдруг не дадут? Говорят, раньше бывали такие случаи. И что тогда? Без Листика - какая жизнь?!

Но когда его и еще двоих мальчиков, привели в Зеленую комнату, все страхи и волнения сразу подевались куда-то. Растаяли без следа, словно их и не было. А вопросы, которые им стали задавать экзаменаторы, оказались такими легкими и нестрашными! Даже удивительно было, почему спрашивают о том, что понятно каждому младенцу?! Например, кто главнее, люди или дельфины? (Василько ответил, что и те, и другие главные для себя и у себя дома.) Или зачем людям Листики? Будто сами не знают! Самые глупые вопросы, решил про себя Василько... Потом были еще древние Заповеди, и что означает каждая из них... Те же "Заветы"... В общем, много было вопросов.

Впоследствии Василько узнал, когда стал чуточку старше, что из-за некоторых вопросов, какие ему задавали, из-за разного их понимания, люди в древности не раз воевали. Вот ненормальные!

Наконец, Главный Экзаменатор обмотал вокруг Василькова запястья, рядом с солнечным накопителем, клейкую полоску браслета с Листиком. Прохладную, пахнущую дождем и лесом. Сказал на прощание:

- Иди, малыш. Будь счастлив.

Василько по сей день помнит, как кубарем скатился тогда с крыльца и завопил во все горло от переполнявшего его счастья. Еще бы! Ведь теперь, с Листиком, он мог все, что угодно! Мог узнать обо всем на свете! О чем распевают ветры в облаках... Чем недоволен ручей, бегущий к широкой речке... О чем разговаривают между собой звери и птицы! Он и сам будет говорить с ними!

С Листиком можно запросто отправиться на Марсианскую станцию, или в подводный город, к старшей сестре Алене, которая уехала туда весной... Да мало ли!

Конечно, он тогда уже понимал, что дружба с Листиком - это не только громадное счастье, но и большая ответственность. Ответственность за того, кто меньше тебя, и кто доверил тебе свою жизнь. За Листика ответственность!.. Но ведь это же здорово! Разве не приятно сознавать, что ты уже не только первоклассник Василько, а настоящий человек, способный отвечать за судьбу других? Это просто замечательно!

И кроме этого... Самое главное, что занимало Василька в тот жаркий июньский день! Теперь, вместе с Листиком, он сможет летать, словно птица! Без Листика тоже можно, только это у Василька пока плохо получается. Трепыхаешься в воздухе, как выпавший из гнезда птенец! А Василько давно мечтал о настоящем полете. Ему каждую ночь снился полет!

Стояло солнечное лето. Василько отыскал в громадном городском саду самый укромный уголок. Лег животом в густую траву. Осторожно провел указательным пальцем по зеленой поверхности браслетика.