Страница 1 из 1
Сергей СМИРНОВ
J.R.R. - как жертва "национального" перевода
(полемические заметки на критическую тему)
"Good! That's settled. Three cheers for Captain Frodo and company!"
they shouted; and they danced round him. (J.R.R.Tolkien "The Lord of the Rings", "The Fellowship of the Ring", book 1)
"Сказано - сделано. Атаману Фродо и всей шайке его - ура!" - закричали хоббиты и заплясали вокруг Фродо. ("Хранители", немного сокращенный перевод с английского А.Кистяковского и В.Муравьева)
В дни юности нашего поколения - поколения не столько по возрасту, сколько по корням и по мировосприятию - было не так уж много книг, что влияли на умы. "Три мушкетера" Дюма - за ними тянулся (и тянется до сих пор) шлейф "шпажно-приключенческой" романтики. "Понедельник"
Стругацких, после которого все лирики шли учиться на физфаки и физтехи. "The Lord of the Rings" скромного британского профессора лингвистики, с которого во всем мире возродился интерес к героическому эпосу, переросший в повальную "фэнтезиманию".
И я считаю долгом присоединиться к словам благодарности, адресуемым Джону Рональду Роуэлу Толкину по всему литературному миру, и еще раз сказать ему спасибо за то, что мир этот сегодня такой, каким он его сделал.
Моя юность подходила к плавному советскому перетеканию в студенческую пору, когда я прочитал и заболел "Хранителями". Полный перевод, который затем издал "Северо-Запад", ходил тогда в самиздате; мы переснимали его на фотопленку, затем перепечатывали на машинке. После более-менее литературного перевода "Радуги", он казался нам "подстрочником", и мы понемногу его обрабатывали.
Разночтения в названиях, нестыковки в общем настрое переводов, а порой и просто абсолютная несовместимость двух вариантов, казалось бы, одного и того же текста настойчиво звали нас обратиться к первоисточнику. Каким-то чудом, от знакомых через пару лет мне попали в руки англоязычные оригиналы "Хоббита" и первого тома "Властелина колец".
Увы! Оригинал оказался совершенно другой книгой. Настолько другой, что позднее своему сыну я уже не дал читать ни перевод "Радуги", ни, тем более, "Северо-Запада". После нескольких месяцев блуждания по полкам домашней библиотеки они не смогли найти свое место даже рядом с "Волшебником..." Волкова, "Айболитом" Чуковского и "Буратино"
Толстого, которые кажутся мне теперь честнее, поскольку не прикрывали свои "вариации на тему..." именами авторов первоисточников.
Переводчики "Радуги" начали с того, что подменили название первой летописи, и из "The Fellowship of the Ring" ("Содружество кольца")
она превратилась в "Хранителей". Вне всякого сомнения, "Хранители" гениальное название внутри русской литературной традиции. Слово "Хранитель" влечет за собой сразу роман ассоциаций, с обложки придавая книге привкус героических усилий удержать и сохранить вечно падающий во тьму русский мир. Но чем было оригинальное название в англоязычной традиции? Не забудьте, Толкин - профессиональный словист, слова и их происхождения занимают в каждой его книге отдельное, весьма значимое и всегда обоснованное место! "Содружество Кольца" - это отсылка к рыцарским временам, когда вассал должен был исполнять свой долг по отношению к сюзерену в любых условиях (дальше пусть будет, что будет), а Круглый стол короля Артура был не просто символом, но действующим идеалом рыцарской верности в дружбе.
Одним только названием наши литераторы смогли перевернуть смысл целой книги трилогии, превратив Содружество Кольца - хоббитов, людей, гнома и эльфа, добровольно взявших на себя долг перед Хранителем, долг дружбы, - в сборище героев-одиночек, готовых пожертвовать собой, всем и всеми ради спасения мира.
Кольцо хранил лишь один, остальные хранили дружбу...
Следом за заглавием, серьезной правке подвергается весь текст повествования. Для начала займемся именами и названиями.
Baggins заменен на Торбинса, Bag-End на Торбу-на-Круче, Underhill (имя, взятое Фродо как псевдоним в трактире в Бри - в переводе "Радуги" в Пригорье) на Накручинс и т.д. - полный ряд имен всех действующих персонажей. Спору нет, внутри русской традиции "говорящих" фамилий велико искушение перевода фамилий английских, но что у нас получилось? Вместо звучных имен, за которыми неизбежно проступает весь пласт английской культуры со всеми ее отголосками в образе мыслей и поступков, в манере и стереотипах поведения, в особенностях английского юмора, наконец, мы получили скопище висящих в воздухе прозвищ и кличек, не имеющих корней ни в культуре оригинала, ни в той, под которую их пытались приспособить переводчики. Точно также повис бы в воздухе Вильям Шекспир, переведенный как "Ванька - Тряси Копьем", а породисто-невозмутимый Бэрримор с его классическим "Овсянка, сэр!", переведенный как "Сорная Ягодка" или "Крыжовник", вряд ли смог выдать что-либо более благозвучное, чем "Алё, гараж!".
Именно это и произошло практически со всеми переводными персонажами "Властелина Колец", и, в первую очередь, с ведущей четверкой хоббитов. Из дружеского союза трех представителей наиболее уважаемых и богатых клановых семейств, несомненно, получивших "эскваерское"
воспитание и образование, и потомственного семейного слуги Сэма в путь отправляется шебутная компания пацанов-переростков, разговаривающих между собой на вульгарном наречии городских окраин с естественными для этой среды "наездами" и "приколами", переходящими в откровенное хамство.
Следовало ли оставить все имена и фамилии в транскрипционном варианте написания? Пожалуй. Хотя у самого Толкина есть ряд персонажей, чьи имена или прозвища стоит перевести или, по крайней мере, дать их перевод в выносных комментариях. Это, несомненно, Арагорн, чье прозвище Straider (Делающий большие шаги) почему-то переведено как "Бродяжник" (русское "Скороход"). Это жена Тома Бомбадила, чье имя Goldberry (Золотая ягода), переведена "Золотинкой" (русское - "Золотиника", как земляника, черника и т.
д.). Это владелец трактира "Гарцующий Пони" в уже упомянутом Бри мистер Барлимен, по прозвищу Butterbur (Прилипчатый, словно намазанный маслом). И, естественно, так далее, потому что книга большая и всех мы здесь перечислять не будем.
Но должно же быть чувство меры и осознание ответственности! Иначе право переводчика на поиск созвучий и аналогов перерастает в право деформировать, уродовать и попросту писать отсебятину, вычеркивая целые куски авторского текста, которые ты оказался неспособным понять, либо которые не вписываются в навязываемую тобой картину уже не авторского мира и не авторских взаимоотношений между персонажами.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.