Страница 5 из 8
От затянувшейся молодости державы. Удивительно много в османском социуме реликтовых черт военной демократии, когда понятия "народ" и "войско" совпадали. Однако племенные военные демократии былых времен быстро разлагались в феодальную иерархию, османы же пока избегают этой участи за счет двух новинок: полного отрыва армии от "мирной" экономики, и абсолютного пренебрежения "национальным вопросом".
Этническая принадлежность, родной язык и знатность происхождения никак не влияют на карьеру османского воина - тут важны лишь храбрость, дисциплина и признание трех высших ценностей: одна суннитская вера, один закон шариат, один владыка - султан. А для невоенного еще проще: трудись, плати установленный налог, и никто не спросит даже, какому богу ты молишься. Небывалая вольность, по понятиям средневекового человека!
Оттого османский образ жизни представляется завидным для подданных многих соседних государств - особенно тех, которые переживают социальный кризис. Так, большинство византийцев без особого сопротивления сменили власть креста на власть полумесяца; еще легче будет османам покорить Египет и всю Северную Африку. Но вот балканские народы отчаянно сопротивляются османскому натиску - тут лишь качественное превосходство военной машины решает исход борьбы. Столь же сильное сопротивление встретят османы в Иране: там их натиск будет остановлен неожиданным союзом тюркского племени кызылбашей с коренным персидским населением, которое издавна не приемлет чуждых западных владык, будь то римские императоры, сирийские халифы Омайяды, византийские базилевсы или турецкие султаны. Завоеватели-кызылбаши стали в Иране шиитами так же естественно, как османы стали суннитами в Малой Азии, и скоро Ближний Восток опять расколется на две великие державы, управляемые на этот раз двумя враждующими тюркскими династиями Османов и Сефевидов. А третья тюркская династия создаст империю Великих Моголов в Индии ...
Но самые интересные события происходят на стыке Османов с Европой. Турецкая армия быстро и эффективно заимствует все военные новинки. Вспомним, что громадные пушки, пробившие стену Константинополя, были тогда лучшими в мире - а отлил их венгерский мастер, служивший могучему и щедрому Мехмету так же верно, как другие придворные европейцы: ювелиры, живописцы, инженеры, врачи, даже поэты! И в 1485 году многие европейские политики уверены, что империя Османов, если и не сумеет подчинить себе всю Европу, то бесспорно займет в ней позицию всевластного внешнего арбитра. Но мы-то знаем, что этого не случится! Отчего же?
Дело в том, что диалог Турция - Европа неравноправен: с одной стороны его ведет юный "народ-войско", возглавляемый военной кастой с крайне узкой сферой интересов. Чиновничий аппарат Османов занят лишь обеспечением нужд военно-бюрократической машины; он не выражает интересов какого-либо экономически прогрессивного класса и потому не способен к политической эволюции. А на западе Турции противостоят молодые национальные государства, где быстрый экономический рост и культурная революция вызывают высокую политическую активность почти всех сословий. Поэтому Запад не только завидует османскому порядку, но активно учится ему - османы же перенимают у Европы сравнительно немногое. И если султан Мехмет превосходил в своем меценатстве любого итальянского князя, то лишь потому, что не мог найти среди своих подданных инженеров, художников, астрономов нужной квалификации. Османский режим тормозит развитие турецкого общества, изолируя военное сословие от народных низов. Единого турецкого народа все еще нет - такова расплата за искусственно продленную юность и военное совершенство Османской державы, за ее непрерывную экспансию. Только в конце 17 века, когда эта экспансия истощится (не захлестнув ни Рим, ни Вену, ни Москву) - лишь тогда исчезнет "Османское чудо", зато на стыке Европы и Азии сформируется новый турецкий народ - потомок огромного числа разнообразнейших предков.
По контрасту с Турцией, классическая "страна чудес" - Индия оставалась пять веков назад еще в стороне от бурь Нового времени. Давно пришел в упадок Делийский султанат - государство тюрок-мусульман, захвативших в 12 веке север Индии. Теперь здесь правят вчерашние наемники гордые афганцы во главе с Бахлулом Лоди. Характерно, что этот умный владыка ведет себя не как абсолютный монарх, а лишь как "первый среди равных" афганских вождей, как выборный глава военной аристократии. Видимо, иной стиль поведения стоил бы Бахлулу престола и жизни: такова ситуация здесь, на севере, где правящее сословие и крестьянская масса принадлежат к разным этносам, культурные различия между ними огромны, и монарху-абсолютисту не на кого опереться. Иное дело на юге - в последнем индуистском царстве Виджаянагар, где правители и управляемые принадлежат одной цивилизации и где сохраняется традиционная централизованная государственность. Однако ни в мусульманской, ни в индуистской Индии не видно еще социальных сил, которые сумеют объединить страну в устойчивое политическое целое, наладить трудный симбиоз различных вероисповеданий и экономических укладов.
Первыми пробными ростками будущей великой Индии станут, волею случая, держава Бабура и учение Нанака. Бабур - ровесник Лютера, потомок Тимура по отцу и Чингисхана по матери; но его ждет судьба бездомного скитальца, ибо могучее племя узбеков (последний осколок Золотой Орды) выгонит царевича из родной Ферганы. Не принесет юноше счастья и союз с удачливым ровесником вождем кызылбашей Исмаилом Сефеви, владыкой нового Ирана. Придется отступить на юг - в Кабул, где скопилось много таких же "лишних людей". Долгие скитания среди иноплеменников и иноверцев воспитают в Бабуре не только упорство и стойкость при неудачах, но и особый талант находить общий язык с представителями самых разных культур, редкую религиозную терпимость и личное обаяние. Этот бродячий принц станет крупным поэтом, напишет яркую и на редкость честную автобиографию ... А когда неожиданно удачный рейд дружины Бабура в Индию сделает его хозяином в Делийском султанате - тогда этот вечный авантюрист сумеет заложить основу многоэтнической империи Великих Моголов, которая создаст условия для взаимопонимания мусульман и индуистов, даст народам Индии два века мирной жизни. В этой обстановке индиец Нанак - ровесник Макиавелли, неудачливый отпрыск воинской касты, философ и гуманист, достойный преемник Будды - дерзнет провозгласить новое вероучение, утверждая, что нет серьезной разницы между индуизмом и исламом, что различия среди каст несущественны, а все люди - братья, независимо от веры и языка. Так в империи Моголов возникнет каста сикхов - индийских протестантов; так Индия вступит одной ногой в Новое время.