Небо моей молодости

За проявленную инициативу командарм Судец похвалил нас, а через два дня прибыли тылы, и работа наша пошла полным ходом.

Запомнился один эпизод тех дней - из таких, о которых говорят: "Как в кино!"

Итак, немецкая военная миссия, находившаяся в Софии, после перехода власти в руки Отечественного фронта оказалась в положении представителей вражеского государства. Захватив поезд, немцы загрузили вагоны своими пожитками, секретными документами и под сильной охраной двинулись в направлении турецкой границы. Узнав об этом, командование 3-го Украинского фронта поручило нам во что бы то ни стало перехватить эшелон, не дать ему уйти за пределы Болгарии.

Помню, был создан специально воздушный десант. Под прикрытием группы истребителей из нашего 659-го полка ему предстояла работа по захвату эшелона, а нам в первую очередь требовалось обнаружить тот эшелон и вывести из строя паровоз.

Поезд мы обнаружили быстро. Истребители выполнили и другую задачу - вывели паровоз из строя. Немецкие дипломаты пытались тогда удрать на автомашинах, снятых с платформ, но и это им не удалось. Воздушный десант захватил всю миссию, документы, охрану. Много лет спустя, уже по архивным материалам, был написан сценарий для кинофильма, он так и назывался "Украденный поезд".

Полеты в горной местности, прилегающей к Западным Балканам, требовали от летчиков истребительных полков особенно большого внимания. Равнинные районы, над которыми приходилось летать прежде, сглаживали многие ошибки пилотов как в технике пилотирования, так и в ориентировке. Здесь же малейшая оплошность ставила летчика на грань гибели.

Дело в том, что Западные Балканы имеют характерные рельефные отличия от многих других горных кряжей. Эти горы почти на всем своем протяжении изрезаны глубокими впадинами, переходящими в узкие долины, ущелья. Их склоны местами покрыты обширными лесными массивами. Отдельные вершины достигают двух тысяч метров. А погода здесь меняется, особенно в осеннее время, в течение суток по нескольку раз. Местные жители высокогорных районов, выходя из домов, почти не расстаются здесь с калошами и зонтами.

Однако невзирая на все причуды погоды, грозные скалы, стоявшие на пути воздушных дорог, мы не останавливали боевую работу. Части наземных войск упорно продвигались вперед, и поддержка с воздуха для них становилась необходимей, чем прежде. Немцы, отступая, умело использовали рельеф местности, неприступные вершины. Ну а мы вскоре освоились в обстановке и также со знанием дела решали самые различные боевые задачи.

Когда в небе светлело, к цели истребители шли над вершинами гор. В большинстве же случаев путь к линии фронта оставался один - ущельями. Такие маршруты мы называли "воздушными лазами". Более точного названия и не придумаешь. Очень часто летчики проходили ущельями небольшими группами - по четыре, шесть самолетов. В таких случаях выстраивались обычно за ведущим по одному, цепочкой, и летели, оставляя справа и слева почти отвесные кручи, уходящие прямо в облака. Самое трудное и неприятное было менять направление полета по изгибам ущелья. Здесь многое зависело от ведущего. Его маневр точно повторяли все остальные летчики, так что любая ошибка могла загнать ведомых в каменную стену.

Надо сказать, что и в "воздушных лазах" погода редко была устойчивой. На дне ущелий точно молочные реки стелились туманы, а в центре, гонимые осенним ветром, то и дело носились отдельные облака. Они были очень опасны. Обойти их в ущелье нельзя, а встреча с ними, хотя бы на мгновение, по сути, делала летчика слепым. В такой вот обстановке приходилось не просто летать, а искать цели, вести боевую работу.

Во втором полугодии 1944 года фашистская авиация на всех фронтах терпела крупные поражения. Кадры ее стали далеко не те, что были в первые годы войны. Немцы старались избегать встреч с нашими истребителями и летали чаще мелкими группами или одиночно с целью разведки.

Это мы заметили сразу. Для нас более привычным было боевое напряжение. А тут летаешь - и почти все вхолостую, если не считать подавление зенитной артиллерии во время сопровождения штурмовиков да ведение воздушной разведки. Продолжать такие полеты не имело смысла. И вот генерал Судец решил переключить истребительную авиацию на активные действия по наземным целям. Поступило следующее указание:

"Проявляйте инициативу. Ищите цели. Штурмуйте и уничтожайте живую силу противника, автоколонны, железнодорожные эшелоны, склады с горючим и боеприпасами. Истребители должны стать грозной силой подавления противника на земле".

И мы принялись за штурмовку. Наши разведчики установили, что немецкие войска укрепились на рубеже вдоль реки Тимок, используя господствующие высоты над прилегающими к ним долинами. Контролируя узкие горные проходы, фашистам удавалось довольно крепко зацепиться на югославской земле. Отроги Западных Балкан хорошо прикрывали отдельные вражеские группировки от артиллерии, танков, но от авиации гитлеровцам скрыться не удавалось, она нащупывала противника в любой складке местности.

Маневрируя вдоль крутых склонов и глубоких расщелин, штурмовики атаковали с малых высот. Наблюдая за ними, истребители частенько поговаривали: "Ох и каторжная работа у этих ребят! Ползают у самой земли. По ним зенитки лупят, словно дождем поливают, а они даже не спешат - по пять-шесть заходов делают на цель!"

Что говорить, истребителям не хотелось отставать от своих боевых друзей штурмовиков. Стали штурмовать вместе. Иногда смешаются обе группы - и не разобрать, где там штурмовики, а где истребители. Огненная карусель!

С каждым днем наш огонь по наземным целям становился все точнее, результативней. Особенно удачно мы громили автоколонны, железнодорожные эшелоны, склады с горючим и боеприпасами. В дивизии появились настоящие мастера штурмовых ударов - летчики Фролов, Барченков, Меренков, Панин, Батаров, Сурнев, Колдунов.

Капитан Панин обладал особым умением маневрировать у самой земли, и если ему попадался железнодорожный эшелон или автоколонна, то никто уже не сомневался - на том и конец их пути. Так, 25 октября 1944 года Панин со своим напарником вел разведку в районе населенных пунктов Приштина и Урошивац. На перегоне между этими пунктами разведчики заметили идущий эшелон - до тридцати вагонов. Капитан Панин с ведомым лейтенантом Тараном с ходу атаковали паровоз. После атаки котел запарил. Эшелон остановился. А дальше все пошло, как по писаному: разведчики дали по вагонам несколько пулеметных очередей, и тут же с открытых платформ им ответили крупнокалиберные зенитные "эрликоны". Значит, эшелон не пустой. Ведомый у Панина был опытный охотник и знал, что теперь нужно устранять помеху действиям командира - заглушить огневые точки на платформах. А Панин тем временем на бреющем полете, то слева, то справа эшелона, начал прошивать боковые стенки вагонов. В двух из них произошли сильные взрывы, от которых загорелись соседние, а вскоре от эшелона остались одни щепки.

В тот же день капитан Колдунов, возглавляя группу, взаимодействовал совместно с штурмовиками в районе Подуево. Во время атак он заметил одно место в лесочке, особо оберегаемое зенитными батареями, и перенес туда огонь своей группы. Немцы оберегали лесочек не зря: в результате атак истребителей в воздух взлетел склад горючего и боеприпасов.

Днем раньше отличился старший лейтенант Барченков. За один полет он разведал три железнодорожные станции: Урошивац, Липлина и Бовляк. На этих станциях было сосредоточено до двадцати пяти эшелонов, некоторые из них уже загружались. Немецкое командование спешило вывести часть своих войск из опасной зоны. Действовать надо было решительно, энергично, и Барченков, понимая, что такие цели упускать нельзя, а справиться парой со множеством эшелонов - нереально, нашел правильное решение. Экономя время, он произвел посадку не на своем аэродроме, а у штурмовиков. Соседи, не теряя ни минуты, выделили две группы "ильюшиных", которые Барченков и привел к цели кратчайшим маршрутом. На всех трех станциях штурмовики разнесли в щепки несколько эшелонов. А потом и югославские партизаны помогли. Воспользовавшись подходящим моментом, они добили фашистское скопление войск в этом районе.