Страница 15 из 22
- Впереди такая же дорога, прижимов нет, широкая береговая кромка -метров тридцать, а за горой должен быть поворот и слияние Чебдара с Башкаусом.
Все повеселели.
В похлебке мне попался кусочек "рябчика".
- Вот это супчик! -- говорит Андрей Изотов, вытирая усы, - А мне бы сейчас табачку, и больше вообще ничего не надо...
- Давайте-ка, я вас сфотографирую, -- предлагает Леша, обращаясь ко мне и Дерябину. Обнявшись, словно раненые солдаты после боя, с перевязанными головами, мы с Серегой встаем перед фотообъективом.
- А теперь со мной! -- вдруг требует Женя Беляев, и мы фотографируемся втроем.
- Знаете, что мы ели? -- спрашивает Ульянов, -- ворону!
Особых эмоций это не вызывает, только Беляев обращается к Михалычу:
- А ворн едят?
- Едят все, -- назидательно отвечает руководитель. Потом выясняется, что ворону не подбили, а подобрали дохлую в луже. Кстати, попавшийся в супе кусочек вороны, никакого ощущения дохлятины не вызывал.
Наскоро поев, двинулись дальше.
Первым пошел Андрей Изотов.
Замшелая, мелкокаменистая кромка берега Чебдара постепенно переходит в крупную осыпь. Гигантские валуны, мокрые и блестящие от дождя, беспорядочно лежат от стены ущелья слева до самой реки справа. Группа сильно растягивается. В этот раз я оказываюсь где-то посередине, причем в полном одиночестве.
Последние дни сложились для меня не совсем удачно. Мало того, что траванулся ирисом, еще и стукнуло камушком, хорошо, что удачно -скльзом. Голода не ощущалось, хотя ели мы крайне мало, в основном -зелень. А вот сил явно поубавилось.
С одной стороны, появление более легкого и неопасного пути взбодрило, с другой -- по крайней мере на себе я чувствовал некоторую расслабуху. Не требовалось теперь ежеминутно мобилизовываться на преодоление опасных препятствий.
Солнце уже начинало клониться к западу. Не было ни малейшего признака ветра. Только река неравномерно грохотала по камням, преодолевая пороги. Где-то далеко сзади шли Филиппов, Шуркевич и другие. Меня никто не догонял, и я не торопился. Появилась возможность спокойно поразмышлять.
Что там за поворотом? Неужели, опять не то! И что это все-таки за река, около которой мы идем? Дьявольская какая-то речка! Сроду таких не видел. Неужели, кроме нас здесь кто-то бывает?
К моим девятнадцати годам -- это четвертое серьезное путешествие по горам. Но таких приключений еще не было.
На небе нет ни единого облачка. Солнце где-то сзади нас, с юго-запада освещает негостеприимное ущелье...
А ведь мы уже за пределами контрольного срока! Нас ищут спасатели! Раньше слышал про подобные истории, но совсем не предполагал, что такое может произойти и с нами...
Мои размышления прерывает Женя Беляев, который стоит, скинув рюкзак, и отчаянно машет руками.
- Кидай рюкзак!!! -- кричит он сбивчиво и напряженно, -- говорят, Андрея придавило...
Я ринулся вперед, не снимая рюкзака. Какого Андрея? У нас, их двое. Чем придавило?! Через два десятка секунд наскакиваю на Верку Хвоину.
- Скорее!!! Скорее!!! Андрея придавило!!! -- кричит Верка совершенно истерическим голосом, на глазах -- слезы.
- Где!!!
Скинув рюкзак, рванулся туда, где стоят Света Курбакова и Володя Жутяйкин. Слезы текут по их щекам.
Совсем рядом, между гигантскими камнями отчаянно копошатся четверо: Дерябин, Ульянов, Коботов и Мельников. Я бросаюсь к ним, поскользнувшись на мокром камне и разбивая коленку.
Промежутки между глыбами образовали большую наклонную яму. На дне ямы ребята пытаются приподнять плоскую глыбу, размером с письменный стол, под которой, -- о ужас! -- лежит Андрей Изотов. С одной стороны торчат ботинки, с другой -- голова. Андрей не подает признаков жизни. Позже я узнал, что первым участникам, подбежавшим к каменной ловушке, он успел крикнуть:
- Уберите его! Уберите его! ...Все, мужики...
Глыба по диаметру оказывается лишь немного меньше ямы, и для пятого человека там не хватает места. Что делать?
-- Ищи палку! -- кричит снизу Ардальоныч.
Глянув по сторонам, я увидел достаточно мощный плавниковый ствол. Едва не сбив Беляева, который стоял рядом, как вкопанный, добежал до ствола, схватил его и ринулся обратно к каменной ловушке.
Напрягая все силы и готовые грызть камни, мы действуем этим стволом, как рычагом, чтобы приподнять глыбу. Внизу ребята орудуют короткой дубинкой.
Появляется Филиппов. Он внимательно смотрит вниз, где в этот момент ребята отрезают лямки Андреевого рюкзака. Мне же кажется, что камень, на котором стоит Филиппов, дрогнул, готовый съехать и замуровать каменную ловушку вместе с людьми.
- Михалыч! -- ору я не своим голосом, -- долой с камня!!!
Тот поспешно спрыгивает.
Наконец удается приподнять глыбу, весящую, однако, не менее тонны, и парни на руках выносят Андрея из каменной ловушки. Голова его бессильно болтается. Кажется, он в сознании и сейчас что-нибудь скажет.
- Пульс?!
- Нету!
Искусственное дыхание.
Закрытый массаж сердца явно неумело делает Филиппов.
Еще раз.
Еще и еще раз.
Тяжелое это дело -- искусственное дыхание.
- Пульс?!
- Нету!
Меняемся. Из мужиков не могут делать искусственное дыхание Женя Беляев и Леша Шуркевич. Из девушек делает только Ольга Черноверская.
Появляется Лена Шибаева:
- Мы нашли место для палаток.
Филиппов:
- Ставьте. Разводите костер.
Новиков:
- Где палатка? Я поставлю!
Глаза у Кадета бешеные. Что у него на уме?
Коботов:
- Борька, следующий ты!
Меня сменяет Аляев.
Я:
- Михалыч! Давай тоже, а то мы скоро выдохнемся!
Михалыча на массаже сменяет Шуркевич, но Филиппов, сделав несколько вдуваний, бросает и не может отдышаться.
Я бегу за Кадетом и едва не натыкаюсь на него.
Кадет (через каждое слово -- мат):
- Где они тут ... нашли место для палатки. Нет тут ни ...
Я:
- Иди, смени кого-нибудь. Я поставлю палатку.
Кадет:
- Я палатку ставлю, понимаешь!!! Палатку!
Я:
- Иди, смени кого-нибудь. Там устали!
Кадет:
- Я палатку ставлю! Надо ставить палатку!
Приходится перейти на его язык:
- ...твою мать! Давай палатку! Иди ко всем!..
В глазах у Новикова слегка проясняется: