Страница 40 из 104
— Почему когда-нибудь? — тихо спросила Лили. — Почему не сейчас?
Мальчик изумленно уставился на нее:
— Да меня даже не пустят на порог! В моем возрасте…
— Естественно, двенадцатилетнего мальчика никогда не впустят внутрь, — согласилась Лили. — Дерек придерживается очень строгих правил на этот счет. Но он сделает все, что я попрошу. Если бы ты был со мной, ты мог бы своими глазами взглянуть на игорные залы, отведать блюда французской кухни и познакомиться с одной или двумя девушками. — Она озорно усмехнулась. — Даже смог бы пожать руку Дереку — он утверждает, что его рукопожатие приносит удачу.
— Да вы шутите!.. — недоверчиво протянул Генри, но его синие глаза загорелись надеждой.
— Я? Езжай со мной в Лондон и проверь. А твоему брату мы, разумеется, ничего не скажем. Только тебе придется спрятаться в моей карете. — Она подмигнула ему. — Поехали к Крейвену, Генри. Обещаю, это будет самым настоящим приключением.
— Алекс убьет меня!
— Да, он рассердится. Не сомневаюсь в этом ни минуты.
— Но он не побьет меня, — задумчиво проговорил Генри. — Особенно после тех издевательств, что я терпел в этой чертовой школе…
— Тогда чего тебе бояться?
На лице мальчика появилась ликующая улыбка:
— Ничего!
— Итак, по местам! — со смехом скомандовала Лили и шепотом добавила:
— Постарайся, чтобы никто, в том числе и кучер, тебя не видел. Ты даже не представляешь, как я буду разочарована, если тебя поймают…
Она уехала. Алекс стоял у окна библиотеки, глядя вслед карете, удалявшейся по аллее. Однако ожидаемое облегчение не наступало. Наоборот, в его душе постепенно образовывалась пустота. Он рыскал по дому, как тигр по клетке, словно пытаясь освободиться от чего-то… от чего-то… если бы знать, от чего именно! В доме стояла неестественная тишина, такая же, что и всегда… до ее приезда.
Отныне не будет споров, недоразумений, глупых выходок. Алекс продолжал надеяться, что с минуты на минуту к нему вернется хладнокровие.
Охваченный угрызениями совести, он понимал, что надо навестить Пенелопу. Его пьяная вспышка ярости напугала ее. Поднимаясь по лестнице, Алекс поклялся себе, что с этого дня он станет олицетворением терпения. Он сделает все возможное, чтобы доставить удовольствие Пенелопе. Алекс представил себе их будущую семейную жизнь — долгую, размеренную, предсказуемую. Его губы тронула едва заметная улыбка. Любой согласится, что женитьба на Пенелопе — правильный шаг.
Подойдя к ее комнате, он услышал душераздирающие рыдания и голос, такой живой и страстный, что ему на секунду показалось, будто это Лили. Но голос был мягче и выше, чем у Лили.
— Я люблю его, мама… — всхлипывала Пенелопа. — Я всегда буду любить Закари! Если бы я была такая же храбрая, как Лили, я бы вернулась к нему и ничто не остановило бы меня!
— Ну что ты, что ты! — увещевала Тотти. — Не говори так! Будь благоразумной, дорогая. Ты станешь леди Рейфорд и навсегда обеспечишь свое будущее — и будущее своей семьи. Мы с отцом желаем тебе только добра, так же как и лорд Рейфорд.
— С-сомневаюсь, — сквозь рыдания возразила Пенелопа.
— Я была права, — продолжала Тотти. — Во всем виновата твоя сестра. Тебе известно, что я всем сердцем люблю Вильгемину, но она не успокоится, пока не сделает несчастными всех вокруг. Мы должны извиниться перед лордом Рей-фордом. Это воспитанный, уравновешенный человек… с трудом верится, что Лили могла довести его до такого состояния! Нельзя было оставлять ее здесь.
— Она права во всем! — воскликнула Пенелопа. — Она знает, как мы с Закари любим друг друга… Ах, если бы я не была такой робкой…
Алекс пошел прочь от двери. Его руки сами собой сжались в кулаки, на лице играла усмешка. Он бы с радостью обвинил во всем Лили, как это сделала Тотти, но не мог. Вся вина лежала на нем, и исходила она из его внезапно утраченной власти над собой, из пробудившегося желания завладеть тем, что он никогда не будет иметь.
Весь путь до Лондона Генри неутомимо перечислял все бескорыстные и самоотверженные поступки старшего брата. Лили не оставалось ничего иного, как слушать его, и она призвала на помощь всю свою выдержку, которая, как потом выяснилось, оказалась безграничной. Генри сидел напротив и рассказывал, как Алекс снимал его с дерева, когда он забрался слишком высоко, как Алекс учил его плавать в озере. Он в подробностях описал бесконечные вечера, когда они играли в солдатиков и Алекс помогал ему находить кратчайший путь к победе…
— Генри! — наконец перебила его Лили. Выдавив из себя улыбку, она процедила сквозь зубы:
— У меня сложилось впечатление, будто ты пытаешься убедить меня в чем-то. Не в том ли, что твой брат вовсе не бессердечный негодяй, каким он кажется на самом деле?
— Да, в этом, — признался Генри, потрясенный ее проницательностью. — Точно! О, мне известно, каким иногда бывает Алекс, но он отличный парень! Хоть убейте, если это не так!..
Лили не удержалась от смеха:
— Дорогой мой, не имеет значения, что я думаю о твоем брате!
— Но если бы вы знали Алекса, хорошо знали его, он бы вам понравился. Ужасно!
— Я вообще не хочу ничего знать о нем. С меня достаточно!
— Я рассказывал вам о щенке, которого он подарил мне на Рождество, когда мне было семь лет?..
— Генри, зачем ты так настойчиво пытаешься пробудить во мне добрые чувства к своему брату?
Генри улыбнулся и опустил глаза. Казалось, он тщательно обдумывает ответ.
— Вы же хотите помешать Алексу жениться на Пенелопе, так?
Лили смутилась. Очевидно, она совершила ту же ошибку, что и все взрослые, недооценив ум ребенка. Генри очень проницательный мальчик. Естественно, он быстро разобрался во всем и понял, какие отношения складываются между его братом и Лоусонами.
— Почему ты так решил? — осведомилась Лили.
— Вы, взрослые, очень громко спорите, — ответил Генри. — Да и слуги судачат.
— Ты будешь сожалеть, если мне удастся расстроить свадьбу?
Мальчик покачал головой:
— О, Пенелопа хорошая. Лучше других девушек. Но Алекс не любит ее. Так, как любил…
— Каролину, — подсказала ему Лили. Каждый раз, когда кто-то упоминал это имя, в ее душе поднималось очень неприятное чувство. Ну что такого особенного было в этой распрекрасной Каролине, если Алекс до сих пор сходит по ней с ума? — Генри, ты помнишь ее?