Страница 27 из 104
— Я слышал ваше мнение! — перебил его Алекс. Одного его взгляда — холодного, немигающего — хватило, чтобы директор осекся на полуслове. — Генри, объясни мне.
— Это не имеет значения, — буркнул мальчик.
— Объясни, зачем ты это сделал, — потребовал Алекс. — Немедленно!
Генри поднял на него глаза и неохотно произнес:
— Из-за порки.
— Тебя пороли? — Брови Алекса сошлись на переносице. — За что?
— Да за все, что только ему в голову взбредет! — Генри густо покраснел. — Розгами, хлыстом… они порют постоянно, Алекс! — Он бросил колючий взгляд на Торнуэйта. — Один раз за то, что я на минуту опоздал к завтраку, другой — за то, что уронил учебники перед учителем английского, потом — за то, что у меня была недостаточно чистая шея… Все эти месяцы меня пороли минимум три раза в неделю, и я по горло сыт этим!
— Я применяю это же наказание к другим мальчикам, которые проявляют такие же бунтарские наклонности, — твердо заявил директор.
Внешне Алекс ничем не выдал бушевавшей в нем ярости.
— Покажи, — бесстрастным тоном обратился он к брату. Генри отрицательно покачал головой и еще сильнее покраснел.
— Алекс…
— Покажи, — настаивал Алекс.
Мальчик посмотрел сначала на брата, потом на директора и тяжело вздохнул.
— А почему бы и нет? Торнуэйт уже навидался этого. — Он снял сюртучок, расстегнул бриджи и спустил их на несколько дюймов.
Алекс едва не задохнулся от негодования, когда увидел, что сделали с его братом. Нижняя часть спины Генри и его ягодицы были покрыты рубцами, струпьями и синяками. Ни один человек, даже самый ярый поборник дисциплины, никогда бы не посчитал подобное наказание правомерным или необходимым. Мальчика пороли не в воспитательных целях. На такое способен только извращенец, садист, наслаждающийся страданиями других. Мысль о том, что кто-то измывался над беззащитным братом… С трудом сдерживая ярость, Алекс дрожащей рукой потер подбородок. Он старался не смотреть на Торнуэйта, так как в противном случае набросился бы на него с кулаками. Генри подтянул бриджи и, подняв свои синие глаза на брата, обнаружил, что у того нервно подергивается щека.
— Это было абсолютно оправданно, — самодовольно заявил доктор Торнуэйт. — Порка является неотъемлемой частью традиций Уэстфилда…
— Генри, — бесцеремонно перебил директора Алекс, — скажи, что они еще делали с тобой, кроме порки? Они причиняли тебе боль каким-то другим способом?
Генри в замешательстве посмотрел на Алекса.
— Нет. Что ты имеешь в виду?
— Ничего. — Алекс махнул рукой в сторону двери. — Выйди, — спокойно приказал он. — Я скоро приду.
Генри послушно пошел к двери, однако двигался он медленно и то и дело с любопытством оглядывался через плечо.
Как только дверь за ним закрылась, Алекс с такой стремительностью приблизился к доктору Торнуэйту, что тот попятился.
— Лорд Рейфорд, порка — признанный метод обучения мальчиков…
— А вот я не признаю его! — Алекс схватил его за грудки.
— Я потребую вас арестовать, — задыхаясь, произнес директор. — Вы не имеете права…
— Не имею права на что? Прикончить вас, как мне того хочется? Согласен. Однако у меня есть право подойти вплотную к границе дозволенного. — Алекс взял его за шиворот и приподнял над полом. Из горла Торнуэйта вырвался сдавленный звук. Его остекленевший взгляд был устремлен в искаженное гневом лицо Алекса. — Теперь я вижу, что ты извращенец, — процедил он. — Срываешь свое разочарование на мальчиках. Тебе доставляет удовольствие запороть какого-нибудь беднягу до крови. Ты недостоин того, чтобы называться человеком! Уверен, тебе безумно нравится избивать моего брата и других ни в чем не повинных детей, оказавшихся в твоей власти!
— Д-дисциплина… — с трудом выдавил Торнуэйт.
— Если будут какие-то последствия от твоего так называемого воспитания или если обнаружится, что ты оскорблял Генри другим образом, тебе несдобровать. Я доберусь до тебя! — Алекс, как глину, сжал горло Торнуэйта. Тот в ужасе задергался. Алекс продолжал сжимать пальцы, пока лицо директора не побагровело. — Я сделаю из твоей головы чучело и повешу его в комнате Генри! — прорычал он. — Как напоминание о днях в Уэстфилде. Думаю, Генри понравится.
Он резко отпустил Торнуэйта, и тот, мешком рухнув на пол, захрипел и закашлялся. Алекс с силой захлопнул за собой дверь.
Генри он нашел в холле. Взяв его за руку, он поспешил прочь из здания.
— Почему ты не рассказал мне об этом? — спросил Алекс брата.
Генри тщетно пытался шагать в ногу с ним.
— Не знаю…
Внезапно в ушах Алекса раздался голос Лили, обвиняющей его в суровости и бесчувственности. А что, если в ее словах есть доля правды?
— Неужели я бы не помог тебе? Не понял бы? Надо было давным-давно рассказать мне.
— Черт, — буркнул Генри, — я думал, все уладится… я смогу сам выйти из положения…
— Устраивая взрывы? — Мальчик промолчал, и Алекс сокрушенно вздохнул:
— Генри, я не хочу, чтобы ты «выходил из положения» в одиночку. Ты еще мал и находишься под моей ответственностью.
— Знаю, — обиженно проговорил Генри. — Но мне было известно, что ты занят другими делами, например, свадьбой…
— К черту свадьбу! Не используй ее как предлог!
— Чего ты хочешь от меня? — с горячностью воскликнул мальчик.
Алекс стиснул зубы, но все же сумел сохранить спокойствие:
— Пойми, ты должен приходить ко мне со своими трудностями. Любыми! Я всегда найду время помочь тебе.
Генри кивнул.
— Что мы собираемся делать?
— Мы возвращаемся домой, в Рейфорд-Парк.
— Правда? — На лице мальчика мелькнула слабая улыбка. — Мои вещи все еще в пансионе…
— Там есть что-то нужное?
— Да нет в общем-то…
— Отлично! Оставим все здесь.
— Мне придется возвращаться? — с неподдельным ужасом спросил Генри.
— Нет! — твердо ответил Алекс. — Я найму учителя. Будешь учиться с местными мальчиками.
Радостно завопив, Генри подбросил в воздух свою школьную шапочку. Она упала на пол и так и осталась лежать там, когда братья рука об руку покидали здание школы.