Страница 26 из 73
Шалго закрыл стол. "Итак, сейчас мы втайне от товарища Кары совершаем грубейшее правонарушение: вламываемся в квартиру Гезы Салаи и ищем улики... Но если мы их найдем, инженеру туго придется. И тогда Кара простит нам эти вольности..."
Шалго осмотрел чемоданы, одежду, но не обнаружил ничего примечательного. Он разочарованно вернулся к столу. Начал перелистывать одну из книг по архитектуре, как вдруг из нее на ковер выпала открытка. Шалго поднял ее. Цветная открытка с видом Будапешта, на обороте адрес: Балатонфюред, отель "Марина", Гезе Салаи, и текст:
"По случаю твоего дня рождения
тебе желают здоровья, успеха
твои Бела Эндре, Немеш Мештер, Ласло Дери и я.
Целую, Сильвия. 17 июля 1969 г."
Красивый, по-школьному правильный почерк. Однако, присмотревшись, Шалго подметил, что буквы были написаны уверенной рукой, совсем не так, как пишут дети. Похоже, что отправитель поздравительной открытки - взрослый человек, нарочно желавший создать впечатление, будто ее написал ребенок. Шалго взглянул на почтовый штемпель. Открытка была отправлена из Будапешта пятнадцатого июля. "Эта Сильвия, должно быть, невнимательная девочка, подумал он, - семнадцатого числа написала открытку, а еще пятнадцатого отправила ее. Озорница!.." Он снова перечитал короткое послание: "желают здоровья Бела... Немеш... Ласло... Кто это такие?" Шалго переписал текст открытки на бумажку и сунул ее в карман для часов. Потом стал изучать дневник работ. Салаи делал записи четкими, почти печатными буквами: "Сегодня закончили закладку фундамента. Израсходовано две тонны цемента..." На следующей странице Шалго прочел: "Отсутствуют три плотника, два бетонщика и четыре каменщика". Там же, внизу, было приписано по-французски: "Гнусные типы. Со вчерашнего дня они работают на вилле Сегвари. Придется уволить..." Интересно, оказывается, Салаи хорошо владеет французским: эти фразы не только не содержали никаких ошибок в правописании, но и сформулированы были чисто по-французски... Чем дальше Шалго перелистывал дневник, тем чаще наталкивался на "комментарии" на французском языке. Вероятно, дневник могли читать и другие, поэтому свои мысли и замечания Салаи записывал по-французски. Неожиданно Шалго заметил, что последующие дневниковые записи были сделаны другим почерком, другими чернилами и к ним нет французских "комментариев". Шалго взглянул на дату: пятница, восемнадцатое июля. Он еще перелистал дневник - тот же почерк вплоть до двадцать второго июля. Двадцать третьего июля - снова почерк Салаи. Шалго пожалел, что при нем нет фотоаппарата: неплохо было бы снять все эти записи. Он с сожалением положил дневник на место, осмотрелся, все ли оставляет после себя в прежнем виде, и вышел из комнаты.
Через несколько минут он уже разговаривал с Фельмери. Тот сидел на балконе, подставив обнаженный торс солнечным лучам.
- Удалось что-нибудь найти?
- Для старта вполне достаточно, - ответил Шалго, снимая телефонную трубку. - Девушка, соедините меня с директором отеля. - Пока телефонистка вызывала абонента, Шалго спросил Фельмери, не помнит ли он случайно, когда и где родился Салаи.
- Минуточку. - Лейтенант достал из кармана записную книжку, перелистал несколько страниц и сказал: - Седьмого марта тысяча девятьсот сорок первого года, в Будапеште. Имя и фамилия матери: Жужанна Аготаи.
- А другой даты рождения нет?
Фельмери удивленно взглянул на "старика", потом заметил иронически:
- Вы хотите сказать, что он родился дважды?
- Нечто в этом роде. Ведь если он действительно родился седьмого марта, то чего ради его поздравляют с днем рождения семнадцатого июля?
- Может, в этот день были крестины или какое-нибудь другое семейное торжество?
- Возможно...
В телефонной трубке послышался голос директора.
- Ну, наконец-то! - обрадовался Шалго. - А я уж подумывал, не посылать ли за тобой в Шиофок. Ты не мог бы зайти ко мне, Мартов?
- Разумеется, могу, Шалго.
- Зайди, пожалуйста. И скажи попутно официанту, чтобы нам в номер принесли две рюмки коньяку и две чашечки крепкого кофе.
- Будет сделано, товарищ начальник!
Шалго положил трубку.
- Что вы опять задумали? - спросил Фельмери Шалго.
- Побеседуем с инженером Салаи. С помощью Мартона вызовем его в номер, представимся и попросим его уделить нам несколько минут его драгоценного времени...
Салаи встретил их сухо. Не стал он более радушным и после того, как Фельмери показал ему служебное удостоверение. Шалго, не предъявляя никаких документов, молча опустился в кресло.
- Вы ввели меня в заблуждение, Геза Салаи, - сказал он, бросив на него быстрый взгляд. Тот повернулся в его сторону, недружелюбно спросил:
- А вы кто такой? Тоже из милиции?
- Да. Моя фамилия Шалго. Оскар Шалго.
- Могу я вам предложить, господа, чего-нибудь выпить?
- Благодарим, не надо, - ответил Фельмери. - А вы как хотите. - Он подождал, пока Салаи принес бутылку пива, открыл, налил себе стакан и жадно выпил. Потом положил под кран еще три бутылки и пустил на них холодную воду. Вернувшись в комнату, Салаи сел на кровать, прислонившись спиной к стене, и закурил.
- Вы знакомы с Виктором Меннелем? - спросил Фельмери. Вопрос явно смутил Салаи. Сделав вид, что не разобрал имени, он переспросил:
- С кем, простите?
- С Виктором Меннелем, - медленно, чуть ли не по слогам повторил Фельмери.
- Меннелем? Виктором Меннелем? - Салаи словно в раздумье сдвинул брови и устремил глаза к потолку, будто собираясь там найти ответ.
- Уж не тем ли немцем вы интересуетесь, с которым я познакомился в прошлом году в Италии?
- Тем самым, - подтвердил Фельмери. - Так что же вам о нем известно?
- О Меннеле?
"А парень-то хитрец, - подумал Шалго. - Переспрашивает, тянет время. Никак не может прийти в себя от неожиданности. Сейчас он оценивает обстановку, прикидывает, что и в какой мере нам может быть известно о его связи с Меннелем".
- Да, о Меннеле, - подтвердил Фельмери.
- Гм... что ж вам сказать? По сути дела, ничего не известно. Знаете, как это бывает? Путешествуешь туристом, заводишь мимолетные знакомства с разными людьми - с одним поговоришь, с другим выпьешь. А вернешься домой и всех забудешь...