Страница 4 из 6
- Эй, детка! - сказал он чуть громче. - Мы разгова-риваем скорее на американском.
На панели быстро-быстро замелькали буквы и по сло-гам воплотились в слова:
ЯЗЫК ОПОЗНАН А затем:
ПОЖАЛУЙСТА, УСТАНОВИТЕ ЛИЧНОСТЬ
Грудной голос произнес:
- Будьте добры, назовите ваше имя и фамилию, а также галакс-номер, прежде чем сообщите свои желания.
Теперь наступила очередь Махаса недоуменно пожи-мать плечами.
- Давай, Хсйери! Чего нам терять? Назови ей... Хейери Первый, все еще пребывая в нерешительности, начал:
- Меня... хм... Меня зовут Бертран Лоуренс Фрамптон...
- Бертран... - воскликнул Махас. - Вот уж не знал... - и он прыснул.
- Эй, Махас, заткнись! - Хейери Первый был явно смущен и пребывал в нерешительности. - Слушай, ска-жи, что это, черт возьми, за галакс-номер?
- Кто знает. Сообщи ей свой номер социального обес-печения...
- Э-э... 339-24-3775...
Внутри чудища что-то щелкнуло, послышалось тихое жужжание. На груди вспыхнула надпись:
ПРОВЕРИТЬ ГАЛАКТИЧЕСКИЙ РАСЧЕТНЫЙ СЧЕТ
И вслед за тем бесстрастный голос сделал заключение:
- Сэр, у вас нет расчетного счета, так что вы имеете право только на обычную норму гражданина, равную трем желаниям. Можете просить любые товары или выпол-нения каких-то пожеланий по третьему классу или ниже. Дополнительные требования могут быть предъявлены только после открытия расчетного счета на сумму не менее тысячи галактических рабочих единиц.
На панели загорелись слова:
СООБЩИТЬ ЖЕЛАНИЕ 1
Хейери Первый замотал головой так, словно хотел ура-зуметь происходящее.
- Старик, - обратился он к Махасу, - я ничего не мо-гу понять,
- М-да, - сказал Махас. - Надо будет поговорить с Эрни насчет того барахла, которое он нам всучил.
Вдруг он в возбуждении буквально пустился в пляс.
- Кретин! Так это же, как в кино! Как у Рекс Ингрема, Турхан-бея или, черт возьми, в корнелевском "Оскаре Уайльде"!
Хейери Первый продолжал вопросительно смотреть на Махаса. Он привык обращаться за разъяснениями к этому маленькому человечку.
- Что это значит, Махас? Ты тут что-нибудь куме-каешь?
- Верняк! Все очень просто, Как в кинофильме. Ты поймал золотую рыбку. Ну ту, которая исполняет три лю-бых твоих желания.
- А-а...
- Ну давай, старик, скажи ей свое желание!
Все еще смущенный, Хейери Первый снова замотал го-ловой. Но он уважал в Махасе уменье схватывать на лету то, что находилось вне сферы деятельности Хейери, поэто-му решительно повернулся к возвышающейся перед ним машине, чтобы сообщить свое первое желание.
Он уставился в зарешеченное отверстие и только рас-крыл было рот, как замер в нерешительности. Закрыл рот, снова открыл, опять закрыл и обернулся к Махасу.
- Слушай, а чего просить-то?
- Жратвы, старик! Проси хлеба, старик! Махас задыхался от возбуждения, досадуя на тугодумие своего напарника.
- Тоже мне, Бертран Лоуренс Фрамптон...- с презре-нием проговорил он вполголоса.
Хейери Первый повернулся назад к чудищу и кивнул головой в знак одобрения мудрого совета,
- Э-э, во-первых, хм... я хочу много хлеба, так что-бы...- Хейери! вдруг дико закричал Махас. - Ты болван! Скажи ему, что ты имел в виду не то. Не хлеб! Деньги! Деньги, вот что! Тьфу, получай, несчастный...
- Я оговорился! - закричал в свой черед Хейери Первый. - Детка, хлеб не нужен, забери его...
Но видимо, было уже поздно; вокруг них прямо из пусто-ты начали материализоваться буханки хлеба: круглые дат-ские хлебцы, длинные темно-золотистые французские бул-ки, толстые ржаные немецкие батоны, приплюснутые квадратные американские кирпичи, низенькие английские чайные хлебцы, плоские грузинские лаваши, греческие лепешки, непонятные караваи со всех стран света, из всех эпох и времен. Все вокруг было завалено хлебом; воздух пропитался ароматом печеного хлеба и кислым запахом дрожжей; от мучных изделий, сыпавшихся дождем, стало темно. И под этим бесконечным хлебным ливнем на гру-ди чудища загорелось слово "желание", сопровождаемое цифрой "2".
Стоя по колено в хлебе, Махас беззвучно рыдал, тряся головой от безутешного горя.
Эх, старик, - причитал он. - Раз в жизни выпала удача. Такое простое дело - попросить что-то у золотой рыбки, и то не сумел.
- Извини, Махас. Прости меня, пожалуйста. Как, по-твоему, не попробовать ли мне еще раз?
- Стой, стой!
Махас вытянул вперед руки, словно хотел наглухо за-крыть едва видимую щель между усами и бородой Хейери Первого.
- Не торопись, Хейери! Давай-ка лучше немного по-думаем.
- Ну, что ж, давай подумаем, - послушно ответил Хейери Первый.
- На этот раз я буду осторожен и попрошу денег. Де-нег, и только денег.
- Нет, нет. Посмотри на хлеб! Деньги-то разные бывают. Получишь бумажки каких-нибудь конфедератов. Фи... Откуда знать, что тебе дадут?..
Махас замолк и погрузился в раздумье. Хейери Первый терпеливо ждал, восхищаясь красотою стоящего перед ним чудища, его техническим изяществом и совершенством конструкции.
Несколько минут спустя Махаса озарило и он вновь обратился к своему напарнику:
- Я придумал. Проси алмазы. Они стоят страшно до-рого.
Хейери только повернулся, как вдруг Махас остановил его, подняв руку. На его лице было написано разочаро-вание.
- Нет, не годится. Слишком трудно будет продать. Полиция не даст покоя.
Он опять задумался и поскреб лысину. Затем с хитрым выражением лица выхватил из кармана помятую пятидол-ларовую купюру.
- Вот, - сказал он. - Попроси у нее пару миллиончи-ков таких фитюлек, и тут же добавил: - Только ради бога, умоляю тебя, не назови их какими-нибудь пити-ми-тями.
Хейери Первый взял банкнот, согласно кивнул головой и обратился к чудищу со словами, исключительно точно подобранными:
- Второе желание. Я... я хочу два миллиона вот таких пятидолларовых купюр.
Махас слушал с улыбкой удовлетворения.
Чудище помигало лампочками на груди, и откуда-то из области паха вылез узенький ящик,
Голос проговорил:
- Если вы хотите получить дубликаты чего-либо, по-жалуйста, положите артифакт, который должен быть ско-пирован, на этот зайджипат.
Хейери приблизился к чудищу. Он был уже готов опу-стить купюру в ящик, как вдруг Махас опять закричал: