Страница 2 из 7
2
Семья Шкляров попала в затруднительное положение.
Всю жизнь Сан Саныч мечтал иметь машину, но дальше мотоцикла не продвинулся. Свой "ижок" - "Иж-Юпитер-3" вылизывал едва ли не каждый день. Любовно копался в карбюраторе, в магнето, в коробке передач. Не давал загустеть маслу, терпеливо отфильтровывал бензин. Зато и выжимал на сухом асфальте паспортные сто двадцать километров в час.
Выходными днями он вместе с женой оглашал грохотом мотора окрестные леса. По весне собирали сморчки и строчки - для жарения, летом выискивали пузатые боровики, красавцы подберезовики и горделивые подосиновики (по-местному красноголовики) - для сушки, осенью возвращались с полными корзинами чернушек, подореховиков, волнушек, груздей - для соления. Не обходили стороной и ягоды. А в отпуск гнали на рыбалку в родной Жигулевск, за световой день отмахнув больше тысячи километров. Ровно ревел мотор, "ижок" рассекал плотный воздух, словно артиллерийский снаряд. Зоя врастала в заднее сиденье и чувствовала машину не хуже Шкляра.
Ничего не скажешь - хорош мотоцикл, на многие случаи пригоден. И все-таки есть слабинка - нельзя на нем шикарно подкатить к институтскому подъезду, грациозно сдать назад, небрежным поворотом ключа заглушить мотор. А именно это ежедневно проделывали директор института на "Волге", его заместитель - на "Ладе", завы отделами Годунов и Файбусович - на "Москвичах", завлабы - на "Жигулях" и прочая и прочая, и даже один сэнээс на "Запорожце" старой модели. Смотреть больно.
И вот Шклярам повезло. По счастливому случаю удалось купить подержанные "Жигули". Когда прошел радостный хмель, выяснилось, что сберкнижка резко обмелела, да и в долгах они завязли по уши. Небо из финансовой пропасти выглядело с овчинку.
Надо было что-то предпринимать. Но что? Дебет семьи состоял из двухсот восьмидесяти рублей старшего научного сотрудника и ста двадцати рублей секретарши директора. Если вычесть подоходный налог, налог за бездетность и прочие выплаты, то оставалось чуть больше трехсот рублей. Правда, Годунов давно обещал Шкляру хлопотать перед директором о лаборатории. Но дальше этого не шел. Еще Шкляр подрабатывал в институтском духовом оркестре (со студенческих лет он дул в баритон). Игра на парадах, торжественных вечерах и похоронах приносила до двадцати рублей в месяц. Денежный ручеек был весьма хилым. Вот если бы играть в городском саду... Однако щепетильность не позволяла Шкляру опуститься до танцулек.
Сан Саныч несколько раз консультировался у зава отделом линейных молний, с которым поддерживал хорошие отношения, по поводу покупки и содержания машины. Естественно, разговор коснулся и финансовой стороны.
- А ты иди в политех, - в своей небрежной манере посоветовал Файбусович. - На полставки.
- То есть?
- У нас в городе прозябает филиал политехнического института. Вечернее отделение. Читаю там курс физики. А ты бы мог вести практические занятия.
- Не возьмут...
- Скажу ректору - возьмут. Сначала будешь ассистентом, потом - старшим преподавателем.
- И что это даст?
- До сотни в месяц. Надо уточнить.
Шкляр подал документы и благополучно прошел по конкурсу. Однако приращения зарплаты не последовало, так как занятия со студентами начинались только осенью. А до осени еще - ой-ой-ой...
Свободное время Шкляр проводил в гараже. За месяц каторжной работы разобрал и собрал мотор, выправил погнутый бампер, заменил фары и ветровое стекло, перекрасил кузов в нежно-голубой цвет. Зоя приносила ему обеды бутылку кефира и бутерброд с плавленым сыром. Помогала чем могла.
Как-то раз она пришла непривычно тихая. В голубых глазах тлело возбуждение.
- Что случилось, Зайка?
- Ничего, все хорошо.
- Я же вижу. - Сан Саныч потряс бутылкой. - Выкладывай.
- Знаешь... Я на рынке была. Встретила там Файбусиху...
- Ну?
- Она говорит, что институту выделили землю под садовые участки. На той неделе будут распределять.
- Та-а-ак... - Шкляр задумчиво жевал бутерброд. - Заманчиво, черт побери... Клубника, малина...
- Редиску свою ели бы, - подхватила Зоя. - Огурцы. Знаешь, почем они на рынке?
- Но ведь морока!
- Работать на свежем воздухе полезно для здоровья. Позагораем, живот свой уберешь.
- А деньги? - Сан Саныч говорил невнятно, на зубах навяз плавленый сырок. - Ведь уйма денег нужна!
- Все быстро окупится. Картошку посадим, репу. Всю зиму будем жить на своем.
- Мы же еще за машину...
- Все возьмут участки, все! - В голосе Зои звякнули слезы. - И Файбусович возьмет, и Годунов. Чем мы хуже?
- Ну, ну, Заюшка. - Шкляр ласково погладил тонкое плечо жены. - Раз тебе хочется - возьмем. Как сказал поэт: саду цвесть!
А ночью пришла гениальная мысль. Сан Саныч схватил пачку "Примы" и заперся в туалете. Долго курил, обдумывая возможные варианты. Едкий дым не успевал уходить через вентиляционное отверстие. В горле запершило, глаза слезились. Давясь кашлем, Сан Саныч торопливо ополоснул лицо под краном. План был готов.
- Заюш, - позвал он тихонько.
- А? - Зоя спала чутко и сразу проснулась. - Ты что? Сколько времени?
- Заюш, я придумал забавный тактический ход.
- Фу, накурился!.. Какой ход?
- Семьдесят рублей нам не помешают, правда?
- Ну?
- Если я стану завлабом, мы их будем иметь. Так?
- Давай-ка спать. - Зоя зевнула.
- Погоди. Годунов уже год обещает выбить лабораторию. Год! Неизвестно, сколько это протянется. Надо его как-то подтолкнуть... Понимаешь? Например, у Файбусовича появилась вакантная должность.
- Сестрицына сбежала в Москву, - кивнула Зоя. - Вчера директор подписал приказ.
- Так вот, я подам на ее место!
- Здрасьте! - Зоя даже села от удивления. - Ты же семь лет убивался на Годунова, из ничего сделал отдел. И все это оставишь дяденьке?
- В том-то и дело, что нет. Годунов - член конкурсной комиссии. Заявление попадет ему на глаза, он испугается и побежит к директору. Через месяц ты заготовишь приказ о моем производстве. Каково?
- Не знаю, - растерянно сказала Зоя. - Довольно странно.
- Так и сделаю. - Шкляр поддернул трусы и рухнул головой в прохладную подушку. - Хорошо, что от политеха остались копии документов. Возни меньше.