Страница 23 из 25
- Шаль? - переспросила Ялка, силясь сообразить и вспомнить что-то важное, что непременно помогло бы ей, но почему-то не хотело вспоминаться. В корчме было тепло, и усталость брала своё. Веки девушки слипались. Шаль... - повторила она.
- Ну, да, - кивнула хозяйка, истолковав её колебания по-своему. - Ещё патаров штуки три добавлю сверху... Ну, хорошо, полуфлорин. Будет, чем за ночлег заплатить в следующие разы. Ты далеко идёшь-то? А?
Внезапно Ялка вспомнила: конечно! - шерсть в её мешке, большие серые клубки.
- Послушайте, - вскинулась она, на всякий случай всё-таки развязывая шаль, - зачем вам эта, ношеная? Хотите, я вам другую свяжу? У меня и пряжа с собой - вот, в мешке...
- Ты? - "тётушка" невольно подалась вперёд, как будто принюхиваясь. Ты сама её связала? - она протянула руку, пощупала мягкое пушистое полотнище. - А не врёшь?
- Не вру, - Ялка почти счастливо улыбнулась. - Мне нужен день, или чуть больше.
- Ну, не знаю, - почему-то вдруг заколебалась та. - Если так, то что ж... Давай.
Тут Ялка совсем уж расхрабрилась и решила рискнуть.
- Только... Можно тогда я сперва посплю? Я... я весь день шла. Вы не беспокойтесь, я рано просыпаюсь. Какой вам хочется узор?
Ответить ей хозяйка не успела: хлопнула дверь, в корчму ввалилась дюжина гуртовщиков, которые с порога потребовали пива и еды, и хозяйка умчалась на кухню. Заместо этого явилась девка из прислуги, проводила Ялку в тесную комнатёнку наверху, оставила ей свечку и ушла.. По-видимому это означало, что хозяйка согласилась на её условия. Комната была холодная, но в ней была постель, пусть жёсткая, но настоящая, с подушками и простынями. Ялка сунула котомку под кровать, задвинула засов на двери, разделась и развесила одежду для просушки на столе и подоконнике, как мышка юркнула в постель и тотчас провалилась в сон под мерный шум осеннего дождя.
Проснулась она рано, до рассвета. Вспомнила вчерашний разговор, достала нитки, спицы и принялась за вязание. Через часок пришла хозяйка разбудить и позвать поесть, была приятно удивлена тем, что шаль её уже в работе, и сразу же прониклась к девушке доверием. Её, как выяснилось, звали Вильгельмина. Всерьёз её, конечно, так никто не звал, предпочитали "Тётушка Минни". Муж её лет пять, как умер ("Конь зашиб", - простодушно пояснила та), и постоялый двор она содержала в одиночку. Завсегдатаи промеж себя любовно звали её Мамочкой: "Где будем ночевать?" - "Как, где? У Мамочки..." Так Ялка узнала ещё одно имя трактира, уже никак не связанное с пресловутой вывеской.
На следующий день, под вечер шаль была почти готова. Утром Ялка отдала её хозяйке, получила оговоренную плату, в меру сил отчистила своё испачканное платье и засобиралась в дальнейший путь.
Вильгельмина молча, сложив руки на коленях, наблюдала за её сборами.
- Знаешь, что, - сказала она вдруг, - а оставайся у меня. Хотя б до снега: всё ж таки не в грязь идти. Ты вяжешь хорошо, ещё прядёшь, поди. В хозяйстве б помогла, сама подзаработала маленько. А я бы тебе шерсти раздобыла, а потом с каким-нибудь обозом помогла уехать.
- Спасибо, нет. Мне надо... Я должна идти.
Та покачала головой. Вздохнула.
- Видано ли дело, чтобы мышка, сидя в сыре, думала уйти? Охота тебе в пыль и в грязь, под дождь, к пиявкам. Что за надобность?
Мгновенье Ялка колебалась, потом решительно тряхнула волосами:
- Скажите, вы не видали одного парня... Он такой рыжий, худой, лет тридцати. С синими глазами. У него ещё шрам вот тут и тут, - она показала на висок и локоть. - Он ходит и лечит людей.
- Нет, не видала, - с некоторым неудовольствием, как показалось Ялке, отвечала та. - А кто он тебе, брат иль сват? Иль хахаль твой?
- Нет, просто... просто знахарь, - она замялась и закончила нелепо: Мне он нужен.
- Так ведь это ж Лис! - вдруг ахнула девчонка из прислуги, та самая, что провожала Ялку в комнату. - Ну помните же, тётя Минни, он ещё к молочнику Самсону приходил, когда у него сын в колодце задохнулся! Он его тогда целовал-целовал, мальчишку-то, да всё в губы, в губы, прости, Господи... Руки-ноги ему двигал... Ну, помните же!
- А! - вдруг встрепенулась та и мелко закрестилась. - Верно, верно, девонька. Пресвятая дева и Христос спаситель! Верно, это он, который мёртвого мальчишку поднял. А зачем он тебе нужен? Тоже целоваться? Или ты сама больная?
- Самсон... - пробормотала Ялка. Подняла глаза.
- Мне бы с ним поговорить, с этим Самсоном. Это можно?
- Отчего бы нет? Он мне по вторникам и четвергам привозит молоко, а завтра как раз и есть четверг.
Так что, остаться так и так тебе придётся. - Она встала. - Ужинать будешь?
- Что? А, да... Если можно.
- Тогда с тебя патар, - тётушка Минни с хитрецой прищурилась. - Или, может быть, поможешь вместо платы мне посуду вымыть?
Ялка с трудом удержалась, чтобы не броситься ей на шею и расцеловать.
Молочник не обманул их ожиданий и заявился к "Мамочке" с утра пораньше. Но - тоже ничего о травнике не знал.-Тот появился словно ниоткуда, никто его не звал. Да что там говорить, в тот раз даже послать за лекарем не удосужились - и так было видать, что парнишке карачун. Известно дело - "Wen das Kind in den Bru
Да и была там крышка, сам дурак. И то сказать, упала курица в колодец, он и полез за ней, как маленький ребёнок. Ну и потонул. Жена конечно - в рёв, а тут этот...
"Пропустите, - говорит, - я помогу". Назвался Лисом. Нет, денег не взял. Что? Где живёт? А леший его знает, где живёт. Когда случилось? Да уж тому с полгода, как случилось. А что?
От визита молочника Ялке выпала ещё кое-какая польза - Самсон задаром согласился подвезти девчонку до другого постоялого двора, насколько хватит дня пути. Когда она устраивалась в тесной, запряжённой осликом повозке меж пустых бидонов, тётка Вильгельмина вышла проводить и сунула ей в руки узелок.
- Я тут собрала тебе в дорогу кой чего: кусок свиной печёнки, колбаса, краюшка хлеба, пара луковиц. Значит так. Если будешь как-нибудь в Брюсселе, зайди на Фландрскую улицу, спроси дом Яна Сапермиллименте.
- Кого?! - невольно вырвалось у Ялки.
- Сапермиллименте, - терпеливо повторила та. - Имечко-то запомни, девонька, запомни, оно одно такое. Жена его вроде как моя свояченица. У них дочь чуток постарше тебя, передашь им от меня привет, хоть будет, где остановиться на пару дней. А на будущее дам тебе совет - всем говори сейчас, что ты идёшь на богомолье. В аббатство Эйкен, поклониться святому Иосифу. Соврать в таком деле - грех невелик, а при случае и впрямь зайдёшь, поклонишься, пожертвуешь монетку... Тебе ведь всё равно, куда идти, ведь так? Эх ты, кукушка перелётная. Ну, Бог тебя храни. Ступай, ищи своего... Лисьего короля.