Небоскреб

– Мэтт был моим боссом, – сказал Коутс, захлебываясь от рыданий, – а теперь он мертв.

Пистолет дрожал в его руках. Кори Хейл обошла вокруг стола.

– Это верно, сладенький мой, – сказала она безразличным тоном. – Мэтт уже мертв. А это означает, что он больше тебе не босс. Теперь это я. – И она сжала рукой дуло пистолета, потянув его в сторону. – И ты просто отдай пистолет своей тетушке Кори. Вот так, хороший мальчик.

Пальцы Коутса ослабли. Он позволил Кори вытащить оружие из своей ладони и бессильно уронил руку. Он опустился на скамейку и прислонился головой к стене. Его глаза невидяще смотрели куда-то вдаль. Митчелл с восхищением посмотрел на Кори.

– Да, пришлось понервничать, – сказал он.

– Вы просто не знаете Джерри. Он как щенок. Вы в самом деле хотите добраться до верхних этажей? Тогда не садитесь в пассажирский лифт: они застревают даже в обычные дни. Садитесь в главный грузовой лифт. У него отдельный источник энергии. Медленно, но зато наверняка.

– Покажите мне, где он.

А снаружи гранитная плита размером три на шесть футов оторвалась от 25-го этажа и топориком вошла в мостовую. От удара она даже не разбилась, а каким-то чудом рассеклась на два аккуратных ломтика и застряла, похожая на сбитый набок могильный камень.

На 168-й улице на Вашингтонских холмах Мануэль Роза взглянул на свои золотые карманные часы, переводя дроссель на первую скорость. Было шестнадцать минут двенадцатого. Десятивагонный состав городского метро, протестующе скрипнув, медленно двинулся вперед. Роза защелкнул крышку часов. Если все пойдет гладко, то через тридцать две минуты он доберется до конечной станции на Гудзоне. 8-я авеню и 50-я улица были в девятнадцати минутах пути. Он почувствовал, как моторы реагируют на два дополнительных источника мощности. Состав набирал скорость. Роза поудобнее устроился на сиденье, его мысли потекли по привычному кругу. Эти сдвоенные стальные ленты бесконечно приближались и исчезали где-то под его ногами. Сигнальные огни были зелеными.

Эудженио Лузетти стоял у стола, заставленного телефонными аппаратами, в Шератоновском центре на углу 7-й авеню и 53-й улицы, дожидаясь, когда телефонистка гостиницы соединит его с нужным номером.

– Я слышал, что он занимает целый этаж, – сказал Лузетти Джону Дж. Торнтону, который, насупясь, стоял рядом с ним.

– Этот человек может жить только в больших помещениях, – язвительно заметил Торнтон.

– Потому что так легче обеспечить свою безопасность. Если можешь себе это позволить, то почему бы и нет?

На первый же звонок ответил какой-то мужчина с резким, пронзительным голосом:

– Алло, алло, алло?

– Да-да, я хотел бы поговорить с шейком аль-Халилом Саудом.

– С шейком, это с таким греческим танцем, что ли? Он не поймет, что вы имеете в виду, если вы будете произносить это подобным образом. Надо говорить “шейх”. Там буква “ха”, “ха”!

– Прошу прощения. Попросите шейха Халила Сауда.

– Он у телефона!

– Это шейх Сауд? – Лузетти округлил глаза. – Говорит Эудженио Лузетти. Мы с мистером Торнтоном находимся в вестибюле. Нас тут ждет лимузин, и как только вам будет удобно, мы отвезем вас на встречу с мистером Залияном и покажем вам здание.

– Отлично! Идет! Ха-ха-ха! Но никаких лимузинов! Мы пойдем пешком. Это же всего в пяти кварталах отсюда, разве нет? Да? Прогулка пойдет нам на пользу!

– Если вы так хотите, то конечно, только вот погода...

– Погода великолепная! Этот ветер бодрит.

– Все, что вы пожелаете. Правда, там еще и дождь.

– Прекрасно! Это удовольствие мы не часто получаем в нашей стране! Ха-ха-ха! Я сейчас спускаюсь к вам. Мы прогуляемся и побеседуем под ветром и дождем, вот вдевятером и пойдем.

Глава 21

На 66-м этаже сирена все еще гудела, когда в 11.25 тяжелая дверь кабинета распахнулась. Кэрол Оуэнс оказалась лицом к лицу с Арамом Залияном. Она его с трудом узнала. Человек, возникший в освещенном дверном проеме, как в раме, не производил привычного властного впечатления. Напротив, он выглядел усталым, физически измотанным, плечи сгорблены, голова опущена. Его лицо было в тени, и Кэрол едва различала его глубоко посаженные глаза.

– Митчелл только что звонил мне из вестибюля, – сказала она, повышая голос, чтобы ее можно было расслышать сквозь вой сирены. – Он распорядился об эвакуации людей из здания. Слишком сильное раскачивание.

Залиян пристально смотрел на нее и не двигался. А когда он заговорил, голос его был каким-то вялым, механическим.

– Я удивлен, что Мэтт позволил ему сделать это. Я поговорю с Мэттом. Ему не следует слушать людей со слабыми нервами.

– Минуту назад у меня самой едва не закружилась голова, когда я следила за горизонтом. Мне пришлось закрыть жалюзи. Мистер Залиян, в основании открылись трещины, и могут опять вылететь окна. Лучше уж нам сделать так, как говорит Митчелл.

Хотя Залиян и смотрел ей прямо в глаза, у Кэрол было ощущение, что он ее не слушает. Он подошел ближе к ней, выйдя из тени, и она увидела, что волосы его растрепаны, а галстук съехал набок. Она слышала шутки по поводу того, что Залиян никогда не снимает пиджака своего делового костюма, даже если купается или занимается любовью, но сейчас на нем не было пиджака, а его белая парадная рубашка – в темных пятнах, похожих на кровь.

– Я уверен, что дела не так уж плохи, как он думает, – сказал Залиян. Он перевел взгляд вниз, на чемоданчик-дипломат в ее руке. – За последний год эта сирена гудела уже дважды. И оба раза – оказалась ложная тревога. Очень уж она громкая, вам не кажется? Вполне достаточно, чтобы свести человека с ума. – Легкая улыбка смягчила линию его рта. – Мисс Оуэнс, у вас находятся кое-какие мои личные бумаги.

Кэрол почувствовала, что здание сотрясается, как авиалайнер, проходящий сквозь грозовой фронт. Короткое ощущение какого-то бокового движения заставило ее глаза расшириться.

– Вы эго почувствовали? На этот раз никакой ложной тревоги. А где Эйлин? Скажите ей, что мы должны уходить прямо сейчас. Она поднялась на носки, пытаясь заглянуть через плечо Залияна.

– Отдайте мне бумаги.

Кэрол сделала шаг назад.

– Мне бы хотелось обсудить их содержание с мистером Розеном. Нам надо найти какой-либо способ свести к минимуму ущерб, который адвокаты противной стороны...

Кэрол замолчала, вдруг почувствовав опасность, которая исходила от медленно двигавшегося к ней мужчины. Выражение его лица было странным, будто он накачался наркотиками. Конечно же, он не станет применять силу...

– Мы можем обсудить их прямо сейчас в моем кабинете, – а когда она покачала головой, он добавил: – Эти документы – моя собственность. Если вы не отдадите их мне, я вынужден буду обвинить вас в воровстве.

И он протянул к ней руку. Кэрол увидела, что пятна на его рукаве были красными. Это что же, кровь? Что случилось с Эйлин? Она быстро взглянула на лестницу, соображая, как бы прорваться туда. Бегала она быстро, но и тощий, жилистый Залиян вполне мог оказаться ей под стать, несмотря на свой возраст. Кэрол увидела, что пустующее кресло секретарши в приемной отъехало от стола и почему-то стояло возле стены. Верхний ящик ближнего шкафчика с документацией медленно выскальзывал наружу и в конце концов свалился на пол. Сирена продолжала завывать.

– Эйлин! – закричала Кэрол, поворачиваясь спиной к Залияну. – Эйлин! Нам надо немедленно уходить!

Но ответа не последовало. А Залиян незаметно подошел еще ближе. На его лице появилось почти маниакальное выражение. Она разглядела, что его сгорбленные плечи и опущенная голова вовсе не свидетельствовали о слабости, но скорее говорили о противоположном. Он был похож на хищника, пожирающего глазами свою добычу, напрягшегося и изготовившегося к атаке. Она снова позвала Эйлин, отчаянно надеясь, что та появится. Эйлин пресекла бы этот приступ, если это было приступом, и вернула бы Залияна в нормальное состояние. А может быть, пятна на рубашке – это действительно кровь, и это кровь Эйлин? Страх узлом стянул горло Кэрол, когда она сообразила, что находится один на один с мужчиной, который, кажется, спятил. Похоже, что он прочитал ее мысли.