Деревня Зомби

Дверь с треском распахнулась, и на пороге вырос взъерошенный доктор... Никогда раньше я не видел его таким взволнованным.

Глаза у него прыгали... В руках была все та же пробирка с зеленой гадостью.

- Джим... Джек... Джеральд... Черт!..

Его халат прищемился дверью, и он раздраженно дернул, оторвав добрый кусок материи.

- Джекииль, - пискнул я.

- Джекииль! Давайте ногу... Что там у вас, туфли? Снимайте их к чертям! И носки... носки тоже долой! Поворачивайтесь! - Он схватил меня за пятку и кровожадно вскричал: - Ага! Вот она...

великолепная мозоль!

Не иначе, он помешался от горя.

- Док, - взмолился я, - что вы хотите делать?

- Да не вертитесь вы, черт!

Он смочил ватку жидкостью из пробирки и прижал ее к моей пятке.

- А! - я едва не свалился со стула. Как будто ледышку приложили.

- Ничего, ничего, потерпите немного, - приговаривал доктор, сильнее прижимая ватку. - Ну, вот и готово. Можете взглянуть.

Я плюхнулся на стул и задрал босую ногу на колено.

- Ну, что скажете?

Я изумленно провел по пятке пальцами... Кожа была розовой и гладкой, как у младенца. Никакого тебе ороговения, никакой тебе мозоли.

- Док! - воскликнул я. - Вы изобрели мгновенный уничтожитель мозолей!

- Больше, друг мой, больше! Регенерация, понимаете? Полная регенерация омертвевшей ткани! Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки. И все благодаря вашей легкой руке.

2. Первый пациент

Через день в нашей лаборатории появился первый пациент. В комнате, в которой раньше занимался я, произвели необходимые перестановки. В углу поставили высокую кожаную кушетку, набитую конским волосом, медицинская сестра, нанятая в качестве сиделки, постлала свежие простыни, взбила подушку, ровненько вытянула вдоль стены сложенное одеяло, и вскоре к нам на второй этаж при помощи двух санитаров поднялся изможденного вида мужчина.

Казалось, он находился в последней стадии физического и психического истощения. Многодневная щетина покрывала его провалившиеся щеки, красные вывернутые бессонницей веки слезились, левая рука, плотно забинтованная, висела на груди. Он сидел перед нами, не доставая ногами до пола, в одних больничных штанах, и костистые его плечи были бессильно опущены.

- Разматывайте, - велел доктор.

Голос его звучал невнятно из-за тройной марлевой повязки на лице.

Медицинская сестра, в такой же повязке, в резиновых перчатках, принялась разматывать бинты. Сначала они были белоснежно-чистые, но затем пошли желтоватые, сопрелые слои, а там и вовсе - слипшиеся от засохшей крови. Но вот сняты и они... Плотный комок подступил мне к самому горлу... Проклятие! И зачем я только заказал за обедом вторую порцию спагетти под острым соусом!

- Гангрена, - с удовлетворением констатировал доктор. - Превосходно! Некроз тканей в лучшем виде.

То, что было под бинтами, мало походило на человеческую руку.

Скорее, это была передняя конечность шимпанзе - черная кисть, скрюченные пальцы с синими ногтями, у локтевого сгиба кожа закручивалась, как обгоревший пергамент, и из-под нее торчал желтый остов руки.

Я прижал марлевую повязку ладонью: даже сквозь тройной слой проникал запах разложения.

- Шприц, - велел доктор.

Я сунул ему шприц. Он сбрызнул зеленую жидкость в воздух и вонзил иглу между указательным и средним пальцами страшной руки.

Мужчина даже не вздрогнул - должно быть, нервные окончания давно уже умерли. Поршень шприца медленно вогнал жидкость в руку мужчины.

- Заматывайте! - велел доктор.

Изменения к лучшему начались уже на следующий день. Кожа на руке больного перестала скручиваться, как пергаментный свиток. Ногти посветлели, и вся кисть из черной начала становиться темно-синей. Заметно улучшилось общее самочувствие.

Утром сиделка встретила меня удивленно-радостным восклицанием:

- У него впервые проснулся аппетит. Он кушал ночью четыре раза.

Когда она рассказала об этом доктору, тот покивал головой:

- Регенерация тканей требует усиленного белкового питания.

Закажите для него тройную порцию бифштекса с кровью. Не отказывайте ему ни в чем. Исполняйте любые его прихоти. Сегодня мы произведем вторую инъекцию.

Ночью у меня затрещал телефон. Я не сразу узнал голос сиделки.

- Он ест не переставая, - едва не плача, проговорила она. - Ходит по лаборатории и переворачивает все ящики... Весь мел у доктора сожрал... Я нашла ваш номер на столе под стеклом...

Умоляю вас, позвоните доктору... Вы оба должны немедленно приехать...

Я притащил в лабораторию большой бумажный пакет с продуктами.

Доктор привез картонную коробку, доверху набитую сырой курятиной в целлофане.

Наш пациент проявлял необыкновенную активность. Он тут же разорвал пачку кукурузных хлопьев и принялся поглощать их с такой жадностью, как будто голодал несколько суток. А когда доктор вскрыл свою коробку...

- Боже ты мой! - взвизгнула сиделка.

Одним прыжком пациент подскочил к коробке и, оттолкнув доктора, вспорол зубами целлофан. Нежные куриные косточки хрустнули...

Мужчина хватал один пакетик за другим. Причем действовал он обеими руками - перебинтованной рукой не менее активно, чем здоровой.

Мы с доктором переглянулись.

- Джекииль, - сказал он необычайно ясным и бесстрастным голосом (впервые он назвал меня правильным именем). - Джекииль, несите снотворное. Будем колоть.

Наш необыкновенный пациент заснул с куриным крылышком в зубах.

Мы перенесли его на кушетку и сами принялись разматывать бинты сиделка отказалась даже приближаться к нему. Последние слои кольцами упали на пол... Доктор присвистнул.

Рука была совершенно здоровая, но вся какая-то преувеличенная.

Кисть вытянулась и потяжелела, пальцы были непомерно длинные, морщинистые, поросшие черными волосками. Даже клетки кожи изменились стали крупными, хорошо различимыми, с темными ядрышками. Но особенно поразили меня ногти: желтоватые, жесткие, как жесть.

- Теперь я понимаю, почему он слопал мел, - проговорил доктор. - Ему требовался кальций.

- Но это же что-то ужасное, - пробормотал я с внутренним содроганием.

- Да, - согласился доктор, - случай исключительный. Впрочем, ничего принципиально нового мы не наблюдаем. Атипическая гиперрегенерация... Да-да, типичная атипическая гиперрегенерация...

Казалось, он находил успокоение в привычных медицинских терминах. Но от невольного противоречия, проскользнувшего в его словах, у меня сквознячок пробежал по позвоночнику.

Спустя полчаса доктор на всякий случай вколол пациенту еще двойную порцию снотворного и попросил меня вызвать машину медицинской помощи: больше не за чем было держать его в лаборатории.

3. Полное восстановление

Весь день доктор где-то пропадал. Я неприкаянно слонялся по лаборатории, перебирал свои записи, разглядывал пробирки, в которых зрела эта удивительная зеленая жидкость... Теперь их было уже несколько десятков, они занимали две полки в стеклянном медицинском шкафчике. Доктор готовился к решительному эксперименту. Так он сказал, уезжая из лаборатории сегодня утром. Что он еще задумал?

Пустая кушетка по-прежнему стояла в углу комнаты. Ничто, кроме картонной коробки с куриным мясом и круглой эмалированной урны с грязными бинтами, не напоминало о нашем недавнем пациенте.

Где-то он теперь и как-то с ним справляются несчастные медработники?

Доктор вернулся под вечер. Он тут же бросился к телефону и сделал несколько звонков. Как я догадался из разговора, звонил он в морг, и мне это очень не понравилось. Речь шла о каких-то трупах, которые должны были доставить, но почему-то не доставили. Доктор был взвинчен.

Закончив звонить, он принялся бегать по кабинету.

- Док, - спросил я, чтобы отвлечь его, - вот мы занимаемся регенерацией. А что это такое?

- Что такое регенерация? - переспросил он, прекращая свою беготню, и прижимая пальцы к вискам, словно для того, чтобы собрать разбежавшиеся мысли. - Что такое регенерация? Ну, как вам сказать? В двух словах... это восстановление отмерших тканей.