Миттельшпиль

В Международном аэропорту Сент-Луиса, который старожилы все еще называли Поле Ламберта, Натали приняла решение прежде чем успела испугаться последствий. Она знала, что стоит ей позвонить Фредерику и встретиться с друзьями - и она никогда уже не уедет из Сент-Луиса. Натали закрыла глаза и вспомнила своего отца: как он лежал в пустой комнате бюро похоронных услуг, один, его лицо еще не было приведено в порядок, и раздраженный работник морга снова и снова повторял: “Но мы не ждали никого из родственников до завтрашнего дня”.

Она купила себе билет до Филадельфии на следующий рейс TWA, воспользовавшись кредитной карточкой. В бумажнике у нее оставалось долларов двести наличными и шестьсот пятьдесят - дорожными чеками. Она проверила, сохранилось ли у нее удостоверение представителя прессы с прошлого лета, когда она работала на “Чикаго Сан-Тайме”, и затем позвонила Бену Йейтсу, редактору фотоотдела этой газеты.

- Ната! - донесся до нее голос сквозь треск в трубке и шум аэропорта. - Я думал, ты в колледже до самого мая.

- Так и есть, Бен, - подтвердила Натали, - но сейчас я на несколько дней отправляюсь в филадельфию, и я подумала - может, тебе нужны будут фотографии по этому делу об убийстве членов уличной банды.

- Конечно, нужны, - неуверенно сказал Йейтс. - А что это за дело?

Она вкратце передала смысл заметки.

- Какого черта! Не будет там никаких фото! - воскликнул Йейтс. - А если и будет, так их передадут по фототелеграфу.

- Ну а если я раздобуду что-нибудь интересное, тебе это может понадобиться, Бен?

- Конечно, конечно. А что происходит, Ната? У вас все в порядке? Как отец?

Натали чуть согнулась и охнула, будто ее ударили в живот. Очевидно, Бен еще не знал о гибели ее отца. Она подождала, пока дыхание немного успокоится, потом сказала:

- Я тебе все расскажу, Бен. Как-нибудь позже. А пока - если тебе позвонят из филадельфийской полиции или еще откуда-нибудь, ты сможешь подтвердить, что я выполняю работу для “Сан-Тайме” ?

Короткое молчание.

- Да, конечно, Ната. Определенно скажу. Но ты дашь мне знать, в чем там дело, ладно?

- Конечно, Бен, конечно. Как только смогу. Честно. Перед отлетом Натали связалась с университетским компьютерным центром и попросила передать Фредерику, что скоро позвонит. Потом она набрала номер Джентри в Чарлстоне, услышала его голос на автоответчике и после сигнала продиктовала в трубку:

"Роб, это я, Натали”, рассказав о том, что у нее поменялись планы и почему. Немного поколебавшись, она добавила: “Будь осторожен, Роб”.

В салоне самолета, летевшего прямым рейсом до Филадельфии, было много народу. Мужчина, сидевший рядом с ней, черный, очень хорошо одетый, привлекательный, если не обращать внимания на толстую шею и крупную челюсть, - не отрываясь, читал “Уолл-стрит Джорнел”. Натали сначала смотрела в окно, затем немного подремала. Проснулась она минут через сорок пять, чувствуя себя одиноко и дискомфортно. И сразу пожалела, что отправилась в эту погоню за привидениями. Она вытащила из своей сумки фоторепортера чарлстонскую газету и в десятый раз перечитала заметку. У нее было впечатление, будто она уже давно уехала из Чарлстона, что все случившееся с ней - и Роб тоже - это сон.

- Я вижу, вы читаете про это безобразие, которое случилось недалеко от моего дома.

Натали повернула голову. Ее сосед в прекрасно сшитом костюме отложил “Уолл-стрит Джорнел” и теперь улыбался ей, держа в руке стакан виски.

- Вы спали, когда стюардесса разносила напитки, - сказал он. - Хотите, я ее позову?

- Нет, спасибо. - Что-то не понравилось Натали в манерах этого человека, хотя трудно было сказать, что именно: все в нем - улыбка, негромкий голос, непринужденная поза - выражало открытое дружелюбие. - А что вы имели в виду, когда сказали про безобразие недалеко от вашего дома?

Он указал рукой со стаканом виски в сторону газеты.

- А вот эти разборки между бандами. Я как раз живу в Джермантауне. Эта мерзость происходит там постоянно.

- Вы можете мне рассказать про все это? Про банды и про.., убийства?

- Про банды могу, - кивнул сосед. Его голос напоминал Натали раскатистый бас актера Джеймса Эрла. - А вот про убийства - нет. В последние несколько дней меня не было в городе. - Тут он широко улыбнулся. - И потом, мисс, я из другого района города, несколько повыше классом, чем эти бедные ребята. Вы собираетесь посетить Джермантаун, пока будете в Филадельфии ?

- Не знаю. А что? - Он улыбнулся еще шире, хотя в его темно-карих глазах трудно было что-нибудь прочесть.

- Просто я подумал, что это будет хорошо, - непринужденно сказал он. - Джермантаун - историческое место, очень интересное для туристов. Там есть богатство и красота, а не только трущобы и банды. Мне бы хотелось, чтобы вы знали про обе эти стороны - если вы просто навещаете кого-то в Филадельфии. Но, может быть, вы там живете? Может, я делаю какие-то поспешные выводы?

Усилием воли Натали заставила себя расслабиться. Нельзя ведь всю жизнь проводить в состоянии параноидального беспокойства и тревоги.

- Нет, я просто еду в гости, - улыбнулась она. - И мне хотелось бы услышать как можно больше про Джермантаун. И плохое, и хорошее.

- Вот это правильно, - одобрил негр. - Знаете, мне хочется попросить еще виски. - Он поманил стюардессу. - Вы действительно ничего не хотели бы выпить?

- Пожалуй, стакан кока-колы. Он заказал напитки, потом снова повернулся к ней, все так же улыбаясь.

- Ну что ж, если я буду вашим официальным гидом по Филадельфии, нам, по крайней мере, следует познакомиться...

- Меня зовут Натали Престон, - сказала Натали - Рад познакомиться, мисс Престон, - произнес мужчина с вежливым полупоклоном. - А я - Енсен Лугар. К вашим услугам.

"Боинг-727” плавно скользил в облаках, без усилий приближаясь к быстро надвигавшейся зимней ночи.

Глава 4.

Александрия, штат Виргиния.

Четверг, 25 декабря 1980 года.

За Ароном и его семьей пришли в третьем часу рождественского утра.

Арон спал плохо. После полуночи он встал, спустился вниз и стал уничтожать вкусное домашнее печенье - подарок от соседей, Уэнтвортов. Они провели приятный вечер. Третий год подряд они собирались за рождественским столом вместе с Уэнтвортами и Доном и Тиной Сиграм. Жена Арона, Дебора, была еврейкой, но ни он, ни она не принимали свою религию всерьез; Дебора не совсем понимала Арона, когда он называл себя сионистом. Арон часто думал о том, что жена здорово вписалась в американский образ жизни. Она готова была пропускать через себя любые проблемы, даже такие, которых нет в природе. Арону всегда было неудобно на приемах и вечеринках в посольстве, когда Дебора вдруг начинала защищать точку зрения ООП. Нет, не ООП, поправил себя Арон, доедая третье печенье, а палестинцев. “Сделаем такое допущение..,” - предлагала Дебора и затем лихо развивала эту тему. У нее это здорово получалось, гораздо лучше, чем у Арона. Ему иногда казалось, что он вообще мало в чем разбирается, кроме кодов и шифров. А дядя Сол ( удовольствием вступал в спор с Деборой.

Кстати, о дяде Соле. Арон потратил четыре дня, обдумывая, не сообщить ли о его исчезновении Джеку Коуэну, своему начальнику и главе отделения Моссада в вашингтонском посольстве. Джек был тихий мужчина невысокого роста, от него исходило ощущение слегка небрежного дружелюбия. И еще он служил капитаном-десантником, когда участвовал в налете на Энтеббе четыре года назад. Кроме того, о нем говорили, что это он разработал план захвата египетской ракетной установки САМ во время йом-киппурской войны. Джек никак не мог решить, стоит ли придавать серьезное значение факту исчезновения Сола или нет. Но Леви настаивал на осторожности. Леви Коул, друг Арона, работавший вместе с ним в шифровальном отделе, сделал снимки и помог выяснить, кто есть кто. Он был полон энтузиазма, считая, что дядя Арона наткнулся на нечто очень важное, но не хотел обращаться к Джеку Коуэну или мистеру Бергману, атташе посольства, не имея более подробной информации. Именно Леви помог Арону без шума проверить в воскресенье все местные отели, но поиски Сола Ласки оказались безрезультатными.