Тайна неудачного выстрела

Мы не слышали, о чём говорили взрослые, пока мы препирались, но тут зазвонил телефон, и отец поспешил к нему и взял трубку.

— Алло!.. И вас с наступающим, Степан Артёмович, от всей души! Похоже, вы к нам собираетесь?.. Да вот уж знаю, разведка донесла… Да, разведка у меня хорошо поставлена!.. — ухмыльнулся отец. — Так когда вас ждать?.. Завтра днём? Отлично! Может, и баньку заранее раскочегарить, чтобы вы с дороги попарились?.. Нет, что вы, никакого труда не составит!.. И я буду очень рад!.. Ждём, спасибо!..

И он положил трубку.

— Значит, слухи оказались верными? — спросила мама.

— Выходит, так! — пожал плечами отец.

— Завидую я тебе! — сказал дядя Серёжа. — И как это у тебя получается?

— Что получается? — не понял отец.

— Да вот, и с министром ты разговаривал, как разговариваешь со всеми — вежливо, с уважением, с готовностью всем угодить, но не теряя достоинства, без единой лебезящей или льстивой нотки.

— Достигается упражнением! — весело ответил отец. Я знал, что это одна из его любимых цитат, вот только не помнил, откуда. — Батюшки! — спохватился он. — Чего ж мы заболтались? Уже без четверти двенадцать, вон уже заставка появилась перед обращением президента! Серёжка, открывай шампанское! — и он прибавил звук в телевизоре.

Мы прослушали новогоднее обращение президента, потом бой курантов, и после двенадцатого переливчатого удара все дружно сдвинули бокалы — взрослые с шампанским, а мы с морсом — и все дружно закричали «Ура!»

— Ну, — сказал отец, — вот и год миновал, со всем плохим и хорошим, что в нём было. Давайте плохое оставим позади, а хорошее заберём в новый год! А теперь можно и подарки посмотреть!

Мы с Ванькой поглядели под ёлку. Подарков сильно прибавилось! Но ведь всё время праздничного ужина мы были рядом с отцом и мамой — и обязательно бы заметили, если бы они наклонились к ёлке что-то положить или бы что-то передвигали! Опять они нас обхитрили — но как, так и оставалось для нас загадкой!

ПИСЬМО ШЕСТОЕ. ОБЩЕЕ ВЕСЕЛЬЕ — И ПОДГОТОВКА К ПРИЕЗДУ МИНИСТРА

Подарки оказались замечательными. В моих свёртках я нашёл карманный ножик со множеством лезвий — такой, о котором давно мечтал (правда, не настоящий швейцарский, это я понял: хоть ручка у ножика и была красная, и крестик на ней имелся, но этот крестик был чуть-чуть другой формы, с загнутыми, а не с прямыми, концами, так что это была хорошая подделка, но оно и понятно — настоящий швейцарский ножик стоит столько, что хватило бы накупить роскошные подарки на две семьи — главное, что лезвия у него были из хорошей стали, это я сразу попробовал), собрание сочинений Фенимора Купера и тёплый свитер (от бабушки, маминой мамы: она сама его связала и прислала). У Ваньки тоже был свитер среди подарков, а ещё ружьё-»хлопушка», стреляющее пластмассовыми пробками, и набор фломастеров. Это что касается подарков от родителей, а в свёртках, которые положила под ёлку Фантик, мы нашли по банке шоколадного крема и по махровому полотенцу, на одном из которых были изображены Чип и Дейл, а на другом — дядя Скрудж со всеми тремя своими племянниками. А ещё мы нашли подарок для нас обоих от тёти Жени, папиной сестры: огромный «паззл» на тысячу кусочков. Ну, знаете ведь, что такое «паззл»? Это такая глянцевая картинка на картоне, которая разрезана на мелкие, очень неровные, кусочки и которую надо собрать заново. Причём извилистые выступы и впадины кусочков совпадают только тогда, когда место каждому кусочку находишь абсолютно правильно. Самый большой «паззл», который у нас был до этого, был на двести кусочков, и мы провозились с ним дня два или три. Так что «паззла» на тысячу кусочков нам должно было хватить до конца каникул. На большой красивой коробке этого «паззла» был изображён рыцарский замок, стоящий над озером и окружённый лесами и горами, а по мосту этого замка двигалась красивая конная кавалькада: блестящие доспехи, яркие щиты с рыцарскими гербами, разноцветные лошадиные попоны и разноцветные флаги.

Фантик тем временем распаковывала свои подарки. Наш подарок ей безумно понравился.

— Ой, какая красота! — восхитилась она, сразу наколола брошь на платье и завертелась, чтобы все могли ей полюбоваться. — Спасибо, ребята!

Мы стали смотреть дальше. Егоровы всем нам четверым подарили по роскошной меховой шапке, и, кроме того, отличные тёплые рукавицы на меху — отцу и широкий куний воротник, застёгивающийся на крючки, чтобы можно было плотнее закрывать горло — маме. Ещё отец получил обалденные старинные часы-»луковку», серебряные и на серебряной цепочке, а мама — красивый набор из серебра и малахита: кулон и серёжки. Мы поняли, что это те подарки, которые родители приготовили друг другу. (Я, кстати, припомнил, как мама говорила по телефону одной из подруг: «Да, я их нашла в комиссионном и сдала в мастерскую… Они будут просто прелесть, если их починить…» — теперь я понял, к чему относились эти слова).

Наши подарки тоже привели родителей в восторг. Отец тут же подпоясался нашим ремнём, заправил нож в футляр и стал похож то ли на удалого пирата южных морей, то ли на самого капитана Гранта, а мама повесила нашу дощечку с изображением Топы над телевизором, сказав, что она слишком хороша для того, чтобы резать на ней даже хлеб, не говоря уж о мясе и овощах.

Подарки Егоровым родителям пришлось придумывать на ходу, но они выкрутились с честью. Дяде Серёже подарили отличный мужской одеколон и большой набор слесарных инструментов в твёрдом плоском чемоданчике, тёте Кате — красивую кружевную скатерть и салфетки в единой «подарочной» упаковке и чайный сервиз, расписанный изображениями осенних листьев и спелых гроздьев рябины, а Фантику — набор для вышивания бисером и «Энциклопедию для девочек» (все это, насколько мы поняли, из «неприкосновенного запаса» для подарков, который всегда имелся у родителей и складывался и из того, что им самим дарили большие шишки, приезжавшие поохотиться, и из того, что они сами покупали, когда вылезали в город, и из того, чем с отцом порой расплачивались в городе — многие там месяцами сидели без зарплаты, и, например, дирекция большого универсама, в котором были разные отделы, расплатилась с ним за бочонок брусники и бочонок солонины из лося, которые они хотели распределить к Новому году между продавцами и другими сотрудниками, стопкой энциклопедий «для девочек» и «для мальчиков», двумя чайными сервизами и комплектом слесарных инструментов — теми самыми, как вы понимаете).

Был подарок и для Топы — огромная мозговая кость, с довольно большими ошмётками мяса. Топа сразу отправился на кухню смаковать свой подарок — во-первых, когда он находился в доме, кости ему разрешали грызть только на кухне, потому что там пол был покрыт линолеумом, который легко мылся и отчищался, а во-вторых, он и сам предпочитал грызть кости в сторонке от скопления народа — мол, хоть все и свои, но мало ли кому что в голову придёт. Он был приучен отдавать кости и мясо по первому требованию, и отец иногда повторял с ним этот урок, особенно при гостях, когда хотел показать, какой Топа идеальный пёс. Топа отдавал самую сочную кость абсолютно безропотно, но, хотя знал, что через секунду ему отдадут назад его сокровище, все равно немного нервничал: а вдруг хозяину что-нибудь взбредёт в голову и он выкинет лакомство, вместо того, чтобы вернуть? Вот он и старался удалиться подальше, чтобы избежать нервотрёпки.

Когда всеобщие восторги поутихли, Ванька закричал:

— А теперь айда на улицу, пускать петарды и фейерверки!

— Погоди, — одёрнула его мама. — А самое главное?

— Что? — удивился Ванька.

— Как что? — удивилась в ответ мама. — Чай с тортом!

— Разве у нас есть торт? — в один голос спросили мы с Ванькой.

— Разумеется, есть! — вмешалась Фантик. — Моя мама испекла, а я ей помогала! Все украшения сделала! — гордо добавила она.

Тогда всё стало понятным. Мы ж знали, что мама не пекла торт.

Мы вернулись за стол, оживлённо переговариваясь. Вроде, Ванька перестал дуться на Фантика, хотя кто его знает… Как говорит отец: «Больше всего обижаешься на тех, кого сам обидел»… Но перспектива торта всех примирила.