Страница 17 из 24
Со смертью Франца I Меттерних утратил свою главную опору - и здесь опять одна из многочисленных аналогий с ситуацией Бисмарка, у которого смерть Вильгельма I вышибла из-под ног фундамент, на котором он стоял. Государственный канцлер приложил много усилий для того, чтобы обеспечить наследование трона ограниченному старшему сыну Фердинанду. Выбирая из двух зол - "малоодаренного императора" или "изменение порядка наследования", - он сделал выбор в пользу, на его взгляд, меньшего. Теперь его положение в монархии стало существенно слабее: поскольку состояние императора Фердинанда граничило с неспособностью к правлению, наиболее важные вопросы правления с 1835 года решал Государственный совет под руководством эрцгерцога Людвига, в который на правах постоянных членов входили эрцгерцог-престолонаследник Франц Карл (младший брат правителя, отец тогда шестилетнего Франца Иосифа), Меттерних и граф Франц Антон Коловрат. Взаимная вражда последних в значительной степени блокировала практическую работоспособность совета, поскольку обоим эрцгерцогам решение государственных дел было явно не по плечу. Скончавшийся император Франц I действительно сделал все для того, чтобы последними распоряжениями сделать государство неподвижным: почти дебильный наследник, два малоодаренных эрцгерцога - тогда как способные к государственной деятельности и военному руководству эрцгерцог Карл, победитель Асперна и полководец, сражавшийся против Наполеона, и эрцгерцог Иоганн были сознательно обойдены, - и два глубоко враждующих министра; карикатура на монархическое правление.
Граф Коловрат в звании придворного канцлера, что уже чисто внешне наносило ущерб исключительному положению Меттерниха, был подвижным, гибким, честолюбивым человеком, который руководил всеми внутренними делами и финансами монархии. В отличие от Меттерниха, который с возрастом все больше и больше превращался в застывшего доктринера и постепенно лишился внешне- и внутриполитического поля деятельности, свободы выбирать пути и союзников, Коловрат учитывал новые, рвущиеся на свет силы и был готов к тактическим компромиссам. С 1840 года новым председателем придворной палаты стал барон Карл Фридрих фон Кюбек, который оказывал существенное влияние на руководство государством; он пытался оздоровить дефицитный государственный бюджет, реформировать налоговую систему, содействовал строительству железных дорог и телеграфа и стремился к некой ассоциации Австрии с Германским таможенным союзом. Он и Коловрат отличались от Меттерниха не либерализмом или демократизмом; "народ", пресса, парламент и тому подобное были им так же противны, как и князю, но у них было более живое представление об изменениях эпохи, они считали, что сверху смогут повлиять на них, и не закостенели, как их коллега, в idee fixe, что смогут удержать колесо истории.
Если оказавшемуся в одиночестве канцлеру до сих пор удавалось доминировать в Германском союзе, более или менее держать в руках бундестаг и дворы, то теперь, во внутренних делах монархии, он испытывал возрастающие трудности с землями короны. Дело было не только в его личных противниках, таких как эрцгерцогиня София (супруга наследника престола, мать маленького Франца Иосифа) или Коловрат, не только в росте оппозиции среди членов правящего дома, в кругах высшего дворянства Богемии, Венгрии, высшего чиновничества; подлинное сопротивление исходило от меняющегося политического сознания наций, которые стремились к самоопределению, самоуправлению и в этой борьбе использовали свои сословия, а позднее - постепенно формирующиеся политические партии. Австрия перед мартом: почти полная стагнация правительства и его политики при наличии буржуазно-либеральной оппозиции в германских и национально-революционного брожения в негерманских коронных землях, в Ломбарде-Венеции, Венгрии, Галиции, Богемии. Во всех этих частях империи политическая, конституционная, этическая, социальная, культурная ситуации были совершенно различны - большая тема, которой мы не можем здесь коснуться подробнее, - однако общим для всех них было возмущение против попыток Вены регламентировать экономику страны и против ее представителя Меттерниха, который даже больше, чем в Германии, стал в империи негативной символической фигурой - воплощением деспотизма.
Последние годы службы старого князя представляют собой тягостное зрелище государственный деятель, переживший самого себя; старый рутинер, который не знал никакого другого лекарства против бурлящего времени, кроме физической силы государства, которого его враги при дворе и в правительстве все больше изолировали; бессильно наблюдавший полный отказ всех государственных и управленческих механизмов, которые он представлял в течение сорока лет. Причем он не просто наблюдал, а еще и подгонял этот процесс. Национальные, свободолюбивые, социальные мотивы оппозиции были ему настолько чужды и противны, что он не делал разницы между многослойными и часто раздробленными мятежными движениями и тем самым лишал себя единственной возможности их приостановить. Везде существовала радикальная и умеренная оппозиция, как, например, в Ломбардо-Венеции: здесь венецианец Манин разработал программу реформ, которая предусматривала административную независимость от Вены, восстановление буржуазных свобод и выборное национальное представительство, но в то же время сохранение личной унии с Австрией. Однако Меттерних повторил свои старые слова, сказанные летом 1847 года, о том, что Италия - это чисто географическое понятие, и венское правительство упустило свой шанс, когда в 1847 - 1848 годах начались беспорядки, Манина в январе арестовали. В марте 1848 года разразилась революция, и Манин, выпущенный из тюрьмы, стал ее руководителем в Венеции.
Особенно сложной была ситуация в Венгрии; королевство - о чем уже упоминалось - само было многонациональным государством, в котором мадьяры составляли едва половину населения. Оппозиция была еще более разнородной и раздробленной, чем где бы то ни было: вопрос о независимости, то есть о характере взаимоотношений с Веной; религиозный вопрос, касающийся смешанных браков и вообще положения протестантов; вопрос о языке, то есть замене официального латинского языка на мадьярский; внутривенгерский национальный вопрос, например, противоречия между мадьярами и хорватами; затем вопрос о конституции, в котором противостояли друг другу старые феодальные магнаты, умеренные либералы, радикальные левые (Кошут) - все это в своей многогранности и противоречивости, отстаиваемое страстными, возбужденными людьми, не было учтено Меттернихом ни в его памятной записке эрцгерцогу Иосифу в 1844 году, ни в его "Афористических заметках о венгерских делах". И здесь венская политика "реформы сверху" потерпела полный провал, венгерская революция стала самой тяжелой и была подавлена в 1849 году только с помощью русского оружия.