Джейсон, ты мертв !

Джейсон заметил, что весь покрылся испариной, и решил принять душ. Медленно перевернувшись на бок, очень осторожно сел на краешке кровати. Его глаза блуждали по комнате, выхватывая загроможденный стол, пишущую машинку, битком набитый шкаф и туалетный столик. И задумался, кому оставить свою собственность, барахло, тряпье, ценное только для него одного. Решив позвонить в Армию Спасения, он отправился в душ.

Стоя под струей водяной пыли, позволяя острым иголочкам горячей воды смывать пот и память о приступе, он расслабил до сих пор сведенные мускулы. Но по мере того, как исчезало напряжение, нарастал гнетущий страх в уголках сознания. Приступы становятся все более частыми и жестокими. Большее время требуется 3 0КИ для их обуздания. Это означает...

Он закрыл краны, вышел из-за пластиковой шторы и стал вытираться, не решаясь осознать, что же означают жестокость и частота приступов. Ощущая голод, как ему хотелось, чтобы судороги мучили кого-нибудь другого эти несколько часов, нужных для переваривания завтрака.

Вернувшись в спальню, он вдруг осознал, что похмельная боль прошла, и едва не рассмеялся. Одним 3 0КИ он уничтожил две разных боли. Неплохо. Подойдя к зеркалу на туалетном столике, Джейсон ухмыльнулся своему отражению. Шестифутовый манекен, обтянутый очень белой кожей, средней длины светлые волосы и мрачное изможденное лицо, смягченное красновато-рыжей бородой... Он снова вздохнул, ощутив волну уныния, ударившего в спину и обосновавшегося на плечах. Поиграв мускулами, Джейсон подумал, что, должно быть, потерял несколько фунтов и вряд ли загонит стрелку весов за 120. Кстати, забавно. Год назад он выглядел на десяток лет моложе своих тридцати восьми. Сейчас, спустя всего 365 дней, он больше походил на пятидесятилетнего. Но все же казался здоровым.

- Никто бы не догадался, что я разглядываю труп, - заметил он своему отражению, плавно становясь в защитную перекрестную позицию джиу-джитсу и нанося короткий удар в зеркало. Нет, никто бы никогда не подумал, что он мертвец, но это именно так. "- Шесть месяцев, мистер Джейсон. Год, если нам повезет." Это говорили доктора. Все три. Джейсон спросил себя, почему медики использовали собирательное "мы", когда выносили смертный приговор. Значило ли это, что они умрут вместе с ним? Когда боль станет слишком сильной, чтобы её заблокировать, слишком сильной даже для самых мощных наркотиков, когда жизненно важные органы превратятся в кашу, будут ли три доктора поглощены тьмой в то же мгновение, как его мозг разлетится вдребезги? Когда Джейсон погрузится в окончательное забвение, последуют ли они за ним?

Как-то он читал историю о необычном колдуне, который настолько мысленно сживался со своим пациентом, что когда пациент умирал, колдун исчезал тоже. Он приподнял левую бровь, исхудавшее лицо исказила сатанинская гримаса, и он решил, что доктора 1 0должны умереть вместе с ним. Хотя и понимал: они не виноваты в том, что в его внутренности изъедены раком, его желудок, почки и кишечник поражены неудержимо расползавшейся серой массой.

Нет, он не отказался от своего желания. К дьяволу всех их. Если он должен уйти, почему бы им не сделать того же? Почему они должны занимать собой кусочек космоса, который скоро от него откажется? Почему бы и всему миру не последовать за ним?

Почему бы нет? Изучая зеркало, он спрашивал отражение - почему? - но все, чем оно ответило - немой гримасой, не добавив ничего нового. Заглянув самому себе в глаза, он сказал:

- Ты никогда не узнаешь, что я мертв.

Но вынужден был согласиться, что все 1 0будут знать. Загнанный взгляд был похож на неоновый знак. Депрессия предсмертной тяжестью давила на плечи, и он увидел слезы, набухавшие за веками. Несколько минут он пытался стряхнуть меланхолию. Несколько делений циферблата, чтобы её и страх прогнать обратно в темные закоулки сознания. Уголок, в котором обитают подобные чувства, незаметен и недостоин внимания.

Вытерев глаза, он повернулся, намереваясь пойти в кухню, почесывая голую спину и возвращаясь к мыслям о еде.

- Мистер Джейсон!

Испуганный неожиданным вмешательством, Джейсон остановился и, отступив на несколько шагов, ударился о край открытой двери.

- Мистер Джейсон, простите, если я испугал вас.

Джейсон уставился на толстяка, сидевшего на диване в гостиной. В его квартиру с тройным замком, с противовзломной сигнализацией, наглухо закупоренными окнами, в здании с круглосуточно дежурящим швейцаром, обладателем черного пояса по карате и дюжиной сторожевых телекамер, умудрилась пробраться тучная маленькая фигурка, восседающая теперь на тахте Джейсона с тоненьким кейсом на коленях.

Маленький толстячок, произносящий:

- Мистер Джейсон, надеюсь, что...

Джейсон отключил звук, чтобы разглядеть пришельца. По крайней мере 240 фунтов были распределены по скелету, размером максимум в пять футов, и человечек походил на Будду, облаченного в современную одежду. На бочкообразной фигуре был двубортный пиджак и светло-голубая рубашка с соответствующим галстуком. Венчала корпус массивная, но подвижная голова. Огромная голова с густыми черными волосами, обрамляющими розовощекое лицо херувима, украшенное огромными висячими усами. Щеки пухлые, такие невозможно удержаться потрогать у ребенка, и они колыхались в такт с покачивающимися усами, когда мужчина говорил:

- Мистер Джейсон, у меня такое ощущение, что вы меня не слушаете, гудел глубокий, вкрадчивый, воспитанный голос. Простите, если я вас ошеломил, но я позвонил, и поскольку дверь была открыта и никто не ответил, я позволил себе войти.

Джейсон машинально покосился в сторону двери и понял, что мужчина лжет. Все замки были на месте, а цепочка по-прежнему в своем гнезде. К тому же слишком невероятно, что Джейсон, коренной обитатель Нью-Йорка, забудет закрыть дверь, каким бы пьяным он ни был. В городе грабителей так не поступают.

Он перевел взгляд назад, одновременно завершая свой короткий путь из спальни в кухню-гостиную, и облокотился на стойку бара, отделявшего раковину, плиту и холодильник от остальной части комнаты. Прищурившись на тушу Будды, Джейсон попытался придать голосу как можно более злобный тон.

- Проклятье! Как вы сюда попали?

- Я же сказал, - улыбнулся человек, игнорируя резкий тон Джейсона. Должно быть, вы заперлись после того, как я вошел. Сила привычки, вероятно.

Джейсон ему не поверил, но не мог придумать другого объяснения. Однажды он сделал что-то подобное - машинально запер дверь в квартире друга, когда его впустили.

Мужчина улыбнулся, сверкнул белыми зубами из-под густых усов, и представился:

- Меня зовут Флэк. Мортимер Дж. Флэк, я представитель Института Джона Анрина.

Он замолчал, давая возможность осмыслить свои слова. Джейсон уже где-то слышал это имя, но даже не пытался вспомнить, кто такой Джон Анрин и что у него за институт; нет, его глаза остановились на Флэке, Мортимере Дж. Вероятно, тот был коммерсантом, возможно, весьма опытным. Но было во Флэке что-то нереальное, чего Джейсон никак не мог уловить. Когда он заглянул в глубоко посаженные глаза мужчины, осталось впечатление чего-то сверхъестественного. Как будто Флэка на самом деле не было в его квартире. Как будто здесь он не присутствовал физически и ничего не предлагал.

- Мистер Джейсон, для начала я бы хотел сказать, что прочел вашу последнюю книгу и нашел её крайне увлекательной и превосходно написанной. Флэк напыщенным жестом пригладил усы, и Джейсон был вынужден улыбнуться. Он мог чувствовать себя неуютно с этим толстяком, но, по крайней мере, Флэк был профессионалом, использовавшим безотказный прием - начать с похвалы Джейсону на очень личную тему: его творчество. А если Флэк потрудился узнать о Джейсоне и его работе, меньшее, что Джейсон мог сделать выслушать его.

Кроме того, он был рад чему угодно, если это помогало удержать страх и депрессию на задворках сознания и отсрочить неизбежное одиночество смерти.

- Как я сказал, мистер Джейсон, я бесконечно наслаждался вашей книгой и с нетерпением ожидаю следующей. А теперь, если я могу рассчитывать на несколько минут вашего времени, полагаю, вы извлечете пользу из того, что я хочу сказать. Я уверен, что Институт Джона Анрина сможет решить ваши специфические проблемы.