Страница 9 из 48
Что касается наружности, то, чтобы не обидеть эту почтенную особу, скажем коротко: ее внешность была прямой противоположностью внешности Лилиан. Даже несмотря на то, что Доротея Георгиевна очень часто подражала ей в выборе фасонов платья. Вдобавок ко всему она постоянно пользовалась духами самого неопределенного, но пронзительного запаха.
- Это мне нравится! - с разбегу обрушилась она на Леонида. - Племянник покупает машину, а я узнаю об этом последней! Услышала такую новость и чувствую - буквально не могу работать: в голове головокружение, сердце бьется, руки трясутся, в глазах всякие звезды и планеты. Бросила все и убежала. А клиентки, как назло, самые нетактичные: видят, что человек взволнован, последних чувств лишается, а все-таки к нему с грязными ногтями лезут... Ах, Леон, вы и представить себе не можете, как я рада!
- Чему вы, собственно рады, Дарья Егоровна? - спросил Семен Голованов, любивший подтрунивать над Доротеей Георгиевной.
- Удивительно невежливый юноша! - ответила она и снова повернулась к Леониду. - Вы, Леон, открыли нам бездну, полную наслаждения!
- Закрой ее сейчас же, Ленька! - сделав нарочито испуганное лицо, посоветовал Голованов, Доротея Георгиевна даже не заметила этой реплики.
- Ах, если бы только вы знали, Леон, как я обожаю высшие скорости! воскликнула она. - Когда я езжу на высших скоростях, у меня кружится голова и появляются страстные мысли. Надеюсь, вы не откажетесь немного меня покатать?
- Разумеется, Доротея Георгиевна... - проговорил ошеломленный Леонид.
- Я всегда знала вашу вежливость! И знаете что? Мы будем газовать! Пожалуйста, не жалейте эту самую - как ее называют? - коробку со скоростями...
Здесь в разговор вмешался персонаж, на которого до сих пор никто не обращал внимания, а именно Ивана Ивановна.
Предусмотрительно загнанная Наташей в палисадник, она, хотя и была возмущена происходящим, на ее взгляд, беспорядком, но держалась спокойно до тех пор, пока увлеченная автомобилизмом Доротея Георгиевна не подошла вплотную к изгороди палисадника. Тогда, просунув сквозь решетку голову и длинную шею, хитрая гусыня и нанесла ей предательский удар сзади.
Доротея Георгиевна взвизгнула и замахала зонтиком, но Ивана Ивановна и не подумала отступать.
- Когда вы, наконец, зарежете эту отвратительную гусыню? - спросила Доротея Георгиевна, потирая скрытый под множеством одежд синяк.
- Ко-го? - точно не доверяя своему слуху, скрипуче спросила Ивана Ивановна. - Ко-го?..
- Тебя!
Ивана Ивановна так завертела головой и так зашипела, что всем стало ясно: она, в свою очередь, мечтает видеть зажаренной Доротею Георгиевну.
Давясь от смеха, Наташа схватила веник и отогнала рассвирепевшую птицу. Ивана Ивановна удалилась с поля боя, громко хлопая крыльями и победоносно гогоча.
- А ты чему смеешься, негодная девчонка? - обрушилась Доротея Георгиевна на Наташу. - Только приди ко мне маникюр делать, я тебе пальцы обкарнаю!
- Доротея Георгиевна, миленькая! Не сердитесь, но я, право, не могу...
И Наташа залилась хохотом, заразившим всех, а в конце концов и Доротею Георгиевну.
Совсем разрядил обстановку Федор Иванович, предложивший Леониду покатать гостей.
Построенные полчаса назад диспетчерские расчеты были принесены в жертву вежливости и гостеприимству.
В машину сели Доротея Георгиевна и Тыкмарев. Переднее место после всех неторопливо и неохотно заняла Лилиан, сказавшая:
- Мне, папа, не хочется ехать, но если едешь ты, поеду и я...
4.
- Это прямо-таки возмутительно! - кипятилась Наташа, провожая глазами убегающее облачко пыли. - Спрашивается, почему поехали Тыкмаревы?.. Я этого Леньке никогда не прощу! Во-первых, я ни за что не буду ездить на его противной лягушке, во-вторых, после экзаменов он будет обязан выучить меня управлять машиной... И терпеть не могу эту Лильку! Подумаешь, "мне не хочется ехать"... Воображает, что делает одолжение!
Слова Наташи последовательностью не отличались, но ее почти никто не слушал.
- Да будет тебе, Натка! - сказала, наконец, Зина, все время спокойно сидевшая на ступеньке крыльца.
- А на твоем месте я задала бы Леньке как следует! Принарядившаяся для прогулки Анна Степановна отозвалась:
- Вернется скоро, наше от нас не уйдет. Федор Иванович, стоя у калитки, разговаривал с товарищами сына. Говорили о заводских делах. В другое время Федор Иванович не остался бы равнодушным к цеховым новостям, но на этот раз в коротких его репликах можно было уловить что-то похожее на усталость и задумчивость.
- Так, так... - говорил он. - Это хорошо, что со Станкостроя пригласили... Делиться хорошим опытом надо... Это хорошо...
Первым понял настроение Федора Ивановича Семен Голованов и, глянув на ручные часы, сказал:
- Пошли, ребята, до дому. Ленька устал и от нас со своей машиной никуда не денется. Пусть проведет вечер по-семейному.
Вместе с ребятами ушла, несмотря на Наташины уговоры, Зина. Уходя, по обыкновению расцеловалась с Анной Степановной и Наташей.
Сумерки быстро сгущались. Все же, пройдя по саду, Федор Иванович успел еще раз оценить и пережить происшедшие перемены: пустоту широкого проезда и холодный простор неба на месте густой кроны дерева. Около сарая белело ошкуренное бревно. На ощупь оно было влажным: древесина еще жила.
"Место дерева заняла машина: закон диалектики, - снова подумал Федор Иванович, садясь на скамейку. - И живуч же, должно быть, инстинкт собственника, если я этак о каком-то деревце тоскую!"
Обнаружив в себе чувство собственника, Федор Иванович глубоко заблуждался. С деловой стороны срубленная груша большой ценности не представляла - в саду были деревья куда более ценные и интересные с точки зрения садоводства, но такого красивого дерева больше не было. Вот этой-то погибшей красоты и было жаль Федору Ивановичу. О ней-то и грустил он весь вечер, а может быть, и гораздо дольше...
5.
Промчавшись по высокому мосту над рекой, машина въехала в город и через несколько минут плавно катилась по асфальту центральных улиц Таврова.
- Куда везти? - тоном профессионального шофера спросил Леонид.
- Ах, куда угодно, только, пожалуйста, стремительно! - воскликнула Доротея Георгиевна.