Страница 2 из 2
"ЛГ" - А что писалось легче? Роман или рассказы?
Б. Ш. - Рассказы. Я вообще рассказчик. Роман дается трудно - это, скорее, несколько рассказов, объединенных общим стержнем. Истории, а вернее, история. Альтернативная. Что было бы, если бы... например, Антон Павлович Чехов в моем романе умирает не в 1904, а в 1944 году. Что он делал эти сорок лет? Почитайте.
"ЛГ" - И где же должен выйти "Эфиоп"? В Киеве?
Б. Ш. - "Эфиоп" должен выйти поближе к осени в питерском издательстве "Терра Фантастика" в содружестве с московским издательством ACT. Издатели мне очень помогли, купили еще иедописанный роман на корню, а то бы я писал его до скончания этого тысячелетия. В Украине же издательства дышат на ладан. Рад бы сотрудничать дома с киевским "Альтер-Прессом" и харьковским "Вторым блином" - издатели они толковые и энергичные, но их забивают налогами и прочей чепухой. Ну, а литературная коммерция... или коммерческая литература... Я писатель неторопливый.
"ЛГ" - Кого из современных фантастов стоит читать?
Б. Ш. - Наших. Я всегда подозревал, что англо-американская фантастика в массе своей скучна, неинтересна, но такого маразма никак не ожидал. Неохота составлять обоймы, но хорошие писатели - не "фантасты", а просто писатели - это В. Рыбаков, М. Успенский, А. Лазарчук, Э. Геворкян, М. и С. Дяченко, Е. Лукин, С. Логинов, Брайдер и Чадович (иностранцы из Минска), Олди (хоть и иностранец, или, вернее, иностранцы, но из Харькова).
"ЛГ" - Ну и как сейчас живется писателю-фантасту? Хуже или лучше, чем раньше?
Б. Ш. - Писать с годами становится все труднее, это точно. А лучше или хуже - не знаю. Тогда мало печатали или вовсе не печатали - ну и плевать было. А сейчас деньги зарабатываются намного непонятнее, чем раньше. Получаешь гонорар и надо его растянуть неизвестно на сколько. Обратно, конечно, не хочется, но существование какое-то муторное. Раньше мы жили в казарме, а теперь живем в бардаке.
"ЛГ" - Но в бардаке все-таки веселее.
Б. Ш. - Поначалу, может, и веселее... но тоже надоедает.
"Литературная газета",
1997, №33, 13 августа
Послесловие. Пять лет спустя
В спокойные времена пять лет - срок вполне обозримый. Во времена смутные пять лет - целая эпоха. Ощущение совсем иное. Я, например, помню, как "Интерпресскон" дышал атмосферой какого-то напряженного и радостного ожидания - вот-вот все наладится: выйдут новые книжки, талантливые получат заслуженное признание, халтурщиков отвергнет привередливый читатель, наконец-то можно будет зарабатывать писательским трудом, и так далее, и так далее... Потом, год спустя, эти надежды несколько поувяли.
Ну, и конечно, все были моложе.
И все были живы.
Когда я беседовала с Борисом Штерном, я воспринимала эту беседу как одну из многих. Талантливый писатель, неглупый, веселый, да еще земляк, да еще получивший только что престижную премию... Ну, поговорила с ним, а могла бы выбрать кого-то другого, примерно такого же масштаба...
Это теперь выясняется, что такого же масштаба - нет.
И что этот разговор со Штерном был практически последним.
Надо сказать, сам он воспринял это интервью гораздо серьезней, чем я. Это, если честно, видно и по легкомысленным вопросам, которые я ему задавала, и по его вдумчивым, осторожным, взвешенным ответам. Попросил прислать готовый текст в Киев.
Е-мэйл тогда еще не был в ходу, что теперь трудновато представить, почта работала так же паршиво, правил он долго - потому и интервью это вышло аж в августе. Но все-таки вышло - за что спасибо тогдашнему редактору Отдела Литературы Алле Латыниной, любящей фантастику и отлично понимающей, кто есть кто.
Почему он так долго правил и переписывал интервью? Хотел успеть высказаться? Понимал степень своей ответственности даже за такие вот, мимоходом прозвучавшие слова? Наверное, да.
Характерно, что поначалу никакого вопроса про "украинскую" фантастику не было. Он потом его сам придумал. Почему-то это было для него очень важно... Он вообще выкинул из интервью все, что ему не показалось важным (ему отлично известно было, насколько скудна газетная площадь), чтобы успеть сказать нечто, для него очень существенное.
И вот результат - оценки Штерна, скажем, состояния в фантастике на тот момент вполне приложимы и к нынешнему положению вещей. Координатная сетка Штерна была не просто точной она оказалась неколебимой. Что же до "Эфиопа", то его масштаб стал виден только теперь - когда приемы, приколы, придумки Штерна разобраны, растащены десятками умелых и неумелых эпигонов. Когда постмодернизм пришел в фантастику, а фантастика - в мэйн-стримовскую литературу... Почитайте его сейчас. Или перечитайте. Возможно, вас ждут совершенно неожиданные открытия.
Мария ГАЛИНА