Страница 19 из 29
Иначе было во второй культурной эпохе, у персов, из которыхвышел Заратустра, великий ученик Ману. Если мы хотим в немногихчертах уяснить себе, в чем состоял переход от индийской культурык персидской, то мы должны сказать, что перс чувствовал физическое не только как сцепление обстоятельств, он чувствовал его какзадачу. Он глядел наверхв области света, он глядел в духовные миры, и его душа видела, как всераспадалось на силы света и темные силы, и физический мир становился для него миром работы. Перс говорил себе: есть благие силысвета божество Аура-Маздао (Маздао) и есть темные силы под водительством Аримана. От Аура-Маздао идет исцеление людей, от Аримана - физический мир. Приходящее от Аримана мы должны претворить, мы должны связать себя с добрыми богами и победить Ариманатем, что мы изменим Землю, тем, что мы станем такими, что сможем переработать Землю. Побеждая Аримана мы тем самым делаемЗемлю средством богов. Принадлежащие к. персидской культуре сделали первый шаг к освобождению Земли, и они имели надежду, что однажды Земля станет благою планетой, что воссияет слава высшего существа Аура-Маздао.
Так чувствовал тот, кто не смотрел в возвышенные высоты, подобно индусу, но кто твердой ногой попирал физический мир.
И дальше шло завладение физическим планом, и на третьей культурной ступени, во время египетской культуры, ужепочти ничего не существовало от древнего отвращения, с каким чувствоваласьмайя.
Халдей смотрел на звезды, они не были для него только майейони были числами, запечатленными богами в физическом плане. Ихалдейский жрец следил пути звезд, и когда он становился посвященным, когда он узнавал все существа, населявшие планеты и звезды, тогда он возводил глаза к небу и говорил себе: "То, что я вижу моими глазами, есть внешнее выражение того, что мне даетоккультное видение, посвящение. Когда посвященный жрец осенилменя благодатью божественного зрения, тогда увидел я Бога; новсе внешнее, видимое есть только иллюзия, - во всем этом я вижуБожии письмена". Такого посвященного охватывало чувство, подобное тому, которое охватывает нас, когда мы видим друга, с которым надолго были разлучены, или получаем письмо и видим почерк этого друга. Мы видим, что его рука начертала эти буквы, мы видим выраженное в них чувство сердца.
Так приблизительно чувствовал египетский или халдейский посвященный; так чувствовал он, пребываяхраме мистерий, духовными очами взирая на духовные существа, связанные с нашей Землей. И когда, увидев все это, он уходил и видел звезды и весь мир, то все это казалось ему письмом духовных существ; он узнавал письмена богов. Когда сверкали молнии, когда гремел гром, - узнавал он проявления богов. Боги проявлялись для него во всем, что он видел внешне. Такое же чувство, какое испытываем мы по отношению к письму друга, имел он к внешнему миру, так чувствовал он, когда он видел мир элементов, миртварей, мир облаков, мир звезд. Все открывалось как письмена богов.
И египтянин верил, что человек может победить материю; возникла геометрия, математика; с их помощью человек мог побеждать элементы, ибо он верил, что он может найти свой дух, ибо он верил, что можно запечатлеть дух в материи. Это было огромнымшагом в завоевании физического плана, и благодаря тому, что человек уже мог правильно относиться к физическому плану, он стал для него чем-то.
Ранее человек нуждался в учителях, так же нуждались в учителях и посвященные, скажем, в древнем индийском времени. В каких же учителях нуждались посвященные? Было необходимо, чтобыпосвященный в состояниях посвящения приводился к тому, чтобы снова видеть то, что раньше человек мог видеть в своемсмутном ясновидящем сознании. Посвящаемый должен был быть возвращен назад; он должен был быть снова возведен к духовному миру, чтобы научиться тому, что благодаря своим переживаниям он мог передать другим. Для этого ему был нужен учитель. Риши такжебыли необходимыми учителями, указывавшими им то, что произошлов древней Лемурии, когда человек еще был ясновидящим. Также было ещеу персов.
Иначе было у халдеев, совсем иначе у египтян. О, тогда тоже были учителя, которые приводили учеников к ясновидящему видению вдуховных мирах за физическим миром. Это были инициаторы, показывавшие то, что лежит за физическим. Но в Египте стало необходимым новое учение. В древней Индии мало заботились о том, как то, что происходит в духовном мире, вписано в физическим план, для переписки богов с человеком, тогда не заботились об этом. В Египте было необходимо, чтобы ученик не только видел богов, но и то, как он двигает рукамидля того, чтобы вписать звездные письмена, как боги образуют физическое. древние египтяне имели школы, вполне по образцушкол Индии, но в них они учились и чтению физического плана. Теперь они имели новый материал для изучения. В Индии ученикамуказывали бы на духовные силы путем ясновидения, в Египте же дошли до того, что показывали, что физическое соответствуетдуховным фактам, например, изучалось, как сердце соответствуетдуховной работе, и основывали школы, в которых показывалось не только духовное, но и его применение; основателем школы былвеликий инициатор Гермес Трисмегист. Так в нем, трижды великом Тоте, мы видим первого, показавшего людям весь физический мир, как письмена богов. Так постепенно одеваласьплотью наша культура эволюции человечества. Гермес явился египтянам, как божественный вестник; он дал им то, что было необходимораскрыть, как дело богов в физическом мире.
Этим мы немного характеризовали три культурные эпохи послеатлантического времени. Люди научились ценить физический план.
Четвертая культурная эпоха является эпохой, в которой человек еще болеекоснулся физического плана. В это время человек уходит настолько далеко, что он не только видит письмена богов, но и свое Я объективирует в мире. Таким образом искусства, как вГреции, не было раньше. В четвертой эпохе было достигнуто то, что выявил человек из себя, что он создал как свою физическую личность.
В это время мы видим, как внутреннее человека исходит из человека на физический план, в материю, и яснее всего это исхождение, этот брак духа с материей, выявляется в греческом храме. Этот храм, для каждого, кто может взглянуть на него, озираясь назад, должен явиться замечательным созданием. Греческая архитектоника является изначальной архитектоникой. Каждое искусство где-либо достигает своей высшей точки.
Греческий храм создал самое замечательное, несмотря на гигантские пирамиды; ибо что в нем достигается? Лишь слабый отзвук этого дает, когда говорят о художественном чувстве пространства, т. е. каким образом одна линия, идущая горизонтально, относится к другой, идущей вертикально. Вся сумма космических истин живет в душе, которая может почувствоватьлишь, как колонна несет то, что лежит на колонне. Нужно чувствовать, что уже ранее это находится в пространстве. Художник так же ясновидяще видел колонны и лишь заполнил материей то, что он видел. Он видел пространство, как нечто ярко живое. Все было пронизано силами. Как может современный человек хотя бы только почувствовать, какой жизненностью обладало это чувство пространства. Слабый отзвук этого мы можем видеть у старых художников. Еще можно видеть изображения, например, с парящими в пространстве ангелами, и у нас возникает чувство, что ангелы удерживается взаимно. Этого чувства пространства уже мало теперь. Например, Беклин имеет большие заслуги, но видно, как образ, витающий над, каждое мгновение грозит упасть. Это должно быть отмечено, если хотят обратить внимание на то, представление о чем едва можно вызвать теперь; на чувство пространства угреков. Греческий храм давал как бы само из своих линий рожденное пространство. Следствием этого было то, что божественные существа, которых грек знал как ясновидящий, действительноспускались в храм, действительно хорошо себя чувствовали в нем. И действительно Афина Паллада, Зевс и др. были в храме; в этиххрамах они имели свои тела, свои материальные тела. Храм мог стать их физическим телом, - храм, в котором ихэфирное тело хорошо себя чувствовало.