Неоконченный сценарий

- Почему здесь? - спросила Виола, садясь за лакированный столик. Чтобы нас увидели вместе?

- Немцы каждый день выбирают другой ресторан. Здесь они уже были. Понсе взял сложенную в форме цветка лотоса салфетку. - Омары на вертеле?

Понсе был с ней вежлив, предупредителен и даже на "ты".

- Вам, значит, все равно, где со мной встречаться?

- А разве ты так или иначе не сказала бы об этом Бернсдорфу? При ваших теперешних отношениях...

- Что это значит, майор?

- Когда вы до полуночи наедине, что мешает сблизиться?

Она опустила палочки для еды, лицо налилось краской.

- Это мое личное дело... - У нее перехватило дыхание.

- Даже если ты была с ним близка, тебе нечего стесняться.

Понсе лишь выполнял свой долг. Но, выполняя его, намеренно оскорблял достоинство других. Те, конечно, ненавидели его за это. А он? Он презирал их за то, что они ему покорялись.

- Мы только разговаривали друг с другом.

- О чем?

- Не беспокойтесь, о вас ни слова, - сказала она. - Иначе он потерял бы ко мне всякое доверие.

Понсе вяло кивнул: разумеется, знакомство с ним - зазорно.

- Итак, Бернсдорф тебе доверяет. Твою статью я читал. Чего он действительно хочет?

Понсе видел, как дрожат пальцы Виолы, старавшейся выглядеть спокойной. Она до смерти напугана, как и тогда, у Торо.

- Его интересует жизнь Кампано?

Виола кивнула. Отрицать бессмысленно, Понсе листал зеленую книжонку и вообще беседовал с каждым из немцев в отдельности.

- Несколько неожиданный поворот темы, - сказал он. - Возьми Бернсдорф, к примеру, Турсио Лиму или Йона Сосу, я бы его понял. Они мертвы. Но Кампано? Где он? В городе? В горах? Вообще, в Гватемале ли он? Тем не менее мы отнеслись к замыслу Бернсдорфа с пониманием и съемки разрешили.

- Надеетесь, наверное, с его помощью выйти на след?..

- А почему бы и нет? Терроризм жив сочувствующими, которые снабжают герильерос продовольствием, предоставляют кров. А такие люди рады поговорить с иностранцами, особенно левыми, сочувствующими их убеждениям.

Что-то вспыхнуло в глубине ее глаз: кажется, она его поняла. Но это всего лишь часть его плана, та самая часть истины, которую приходится выдавать умным партнерам, желая привлечь их на свою сторону.

- Вы знаете, майор, что наша партия герильерос не поддерживает; это относится и к "Ла Оре", и ко мне.

- Ну да, конечно. Немцы тоже их не поддерживают. Исходя из этого, я и уточняю: я не против вас, я против действующих террористов. На этой основе мы могли бы сотрудничать.

- Хорошо...

- Я говорю с тобой как друг! Хочешь, расскажу тебе кое-что о Кампано? Несколько деталей для киногруппы...

- Пожалуйста, - прошептала она.

- Итак, Хуан Кампано был высоким худым мальчиком, частенько болел, на уроках физкультуры был среди худших. Ссорился с родителями, ушел из дома это уже после того, как он возглавил несколько демонстраций школьников. После объявленного нами розыска он в 1960 году перебрался на Кубу, завершил там на специальных курсах среднее образование и, как выяснилось, стал изучать медицину. Он был одним из тех, кто воспользовался предложением Кастро и учился в университете "на народные средства"; как они там выражаются.

Виола Санчес записывала.

- Вернулся домой с фальшивым паспортом, пройдя марксистскую выучку. Но сначала надо было показать себя. Тогда, в конце 1962 года, ГПТ провела в городе несколько акций. Ему дали примитивную бомбу - динамит плюс батарейка и обычный будильник, ты только представь себе! - которую смастерил один студент-физик. С ней он поехал на автобусе к дому функционера одного из крупных профсоюзов и положил эту штуковину ему под дверь. Нет, это не было покушением - что-то вроде последнего предупреждения. Естественно, друзья сначала все разведали, узнали, что дом не охраняется. Кампано просто проверяли - крепкие ли у него нервы. И приняли его.

- Кампано был членом партии?

- С этого момента - да. После рождества его послали в Моралес, деревушку в горах, где у ГПТ был учебный лагерь. По пути туда ему случайно попался ручной гранатомет. В январе он вернулся в город и решил обстрелять штаб полиции из автофургона. Но ему не повезло. Он промахнулся и попал в светящуюся рекламу ресторана "Формоза". Чтобы не подвергать преследованиям семью, ему пришлось скрываться под чужим именем. Но во время истории с "Формозой" его опознали, и мой предшественник приказал провести обыск в доме родителей. Тогда Кампанс бросил в его машину гранату - не настоящую, такую, знаешь, учебную, и с ней записку: "Оставьте мою семью в покое!.." Думаю, эта сцена вполне может пригодиться для фильма.

Подали сладкое, но она к нему не прикоснулась, записывала. Это удачный ход с его стороны - использовать Виолу Санчес как наживку для немецкой киногруппы, лишь бы она ни о чем не догадывалась.

- Затем партия послала его в горы, в подчинение Турсио Лимы. Подробности стали нам известны лишь в 1966 году, во время их наступления на Сьерра-де-лас-Минас - от перебежчиков. Со временем он кое-чему научился. Возьми его нелепейшую попытку похитить министра юстиции, тогда им был Толедо. И совершенно другая картина - захват машины с Ридмюллером, закончившийся полной удачей.

Понсе предложил ей сигарету. Виола отказалась. Он, нервничая, закурил.

- Ладно, оставим Толедо. Для вас он звезда первой величины, понимаю. Меня это не касается. Политика для меня начинается там, где возникает угроза государственным интересам.

По пути в "Комитет родственников исчезнувших лиц" Кремп говорил:

- Этот Толедо невыносим! Какое тщеславие! Осталось только, чтобы он стал режиссером фильма, а сам фильм - шоу о Тони Великом.

- Без него нам ничего не удалось бы сделать, - сказал Бернсдорф. Сидели бы в приемной этого майора и ждали, пока утвердят наш вариант сценария.

- Разве вы не замечаете, что мы уже готовы подписаться под тем, что заявили только для вида? "Будем говорить обо всем с точки зрения жертв терроризма", б-р-р. Толедо, бывший министр юстиции, - жертва терроризма! Возможность работать мы покупаем, позволяя связать себе руки!

- Снимем все, чего от нас ждут, а дома половину выбросим в корзину. Не забывайте, у нас пять тысяч метров пленки. За глаза хватит.

Кремп попросил таксиста остановиться, расплатился. Они получили аудиенцию у министра, и Кремпу было просто противно всю эту чушь переводить. На коктейле в пышном зале приемов, где с потолка свисало на шнуре чучело кетцаля, зелено-желто-красной длиннохвостой птицы свободы, и Фишер, и Бернсдорф, и мадам Раух вели себя в присутствии этого вождя ПР как заурядные немецкие буржуа. "Вот именно, господин министр", "Да, в духе демократии, свободного правового государства", "Мы далеки от мысли показать терроризм в романтическом освещении", "Нет, деяния Кампано мы оправдывать не собираемся"... А кетцаль, символ гватемальской государственности, кивал в знак согласия - это когда в него попадала струя из кондиционера.

Они вышли из машины. Комедия, да и только! Толедо для более точного воспроизведения неудавшегося похищения не только предложил произвести съемку этой сцены в саду его резиденции, где все и произошло, но и самого себя в качестве действующего лица. При том условии, что "Радио-Телевисьон Гватемала" тоже запишет эту сцену на пленку и передаст ее по своему третьему каналу.

- Вы должны понять этого человека, - говорил Бернсдорф, поднимаясь по лестнице. - Положение перед выборами у него шаткое, Санчес мне все объяснила. Вот Толедо и пыжится, хочет напомнить, что и он за себя постоять умеет... Да, кстати, тогда в сад ворвались трое мужчин и две женщины. Следовательно, нам потребуются пять исполнителей. Телохранителей Толедо обещал предоставить своих.

Они подошли к двери адвокатской конторы.

- Проблема в том, чтобы найти исполнителя на роль Кампано. А у нас пока даже его фотографии нет. Что требуется? Высокий худощавый юноша с выразительным лицом. Настолько выразительным, чтобы нам поверили: из такого может вырасти настоящий молодой герой!