Страница 20 из 27
— Инструкция! — твердо произнес командир, вставляя в ухо миниатюрный наушник.
Планетолог перестал улыбаться: ведь если уж зашла речь об основном законе астронавтов, тут уж не до шуток. Достал свой белый как снег скафандр и начал его натягивать. Его примеру последовал и Саке Мацу. Проверили друг у друга многочисленные застежки, прихватили кое-какие приборы, в том числе магнитометр и спектрометр, не забыли и об инструменте, — все это оттопырило накладные карманы, наполнило ранцы, горбившиеся на плечах.
Глядя на их неуклюжие фигуры, Павзевей сказал:
— После того как сделаем химический анализ воздуха, почвы, растений, и если он окажется, благоприятным, когда определим уровень радиации, и он не превысит нормы, — вот тогда можно будет сбросить с себя все это.
— Все будет нормально! — прозвучал в командирском наушничке голос Сиагуру. — Эта планета уже на такой стадии развития…
— Не «эта планета», — сказал Саке Мацу, — а наша Гантель. Пора привыкать.
— Справедливо, — заметил Павзевей.
— Ясно, — откликнулся Сиагуру, — наша Гантель, наша Гантель! Так вот, эта планета, то есть, извините, наша Гантель, пребывает на такой стадии развития, когда ей не хватает именно нас…
— Можно войти в шлюзовую камеру, — сказал Павзевей. С высоты восемнадцати тысяч километров — там проходит стационарная орбита «Викинга» — земляне, затаив дыхание, наблюдали, как «Гондола» выбросила лестничный пандус и как по нему сошли на поверхность планеты два их товарища.
Свершилось!
Сиагуру и Саке Мацу переставляли ноги осторожно, словно апробируя почву на устойчивость и как бы не веря, что здесь, на этой невероятно далекой планете, такой не похожей на родную Землю, придется бороться за жизнь им, их детям, внукам и правнукам…
Но вот первые люди на Гантели освоились, пошли твердым шагом, хотя и вперевалочку, потому что с непривычки их покачивало как пьяных. Они и на самом деле захмелели от радости, что после долгих лет, исполненных опасности, межзвездный Гольфстрим вынес их наконец на твердую почву.
Саке Мацу и Сиагуру обернулись, чтобы их лица были видны на экранах «Гондолы» и «Викинга», и приветливо помахали руками.
Свершилось!
Планетолог хотел что-то сказать, но разволновался и не смог.
А Саке Мацу мысленно прощался со своим Фудзи, это он ему, белоголовому, приветливо махал рукой, Фудзи и всей Земле.
Свершилось!
— Вот и окончена наша одиссея! — В голосе Алка — детский восторг. — Я бредил этим днем. Открою вам секрет, Эола: кроме семян основных питательных культур я прихватил немало других. Будут у нас и деревья, нужные в хозяйстве. Скоро обработаю экспериментальные делянки, проведу лабораторные исследования. И начнется на Гантели растительная революция!
Эвакуация «Викинга» шла полным ходом, и они встретились в шлюзовой камере, куда Алк принес длинный ящик, а Эола — пакеты с медикаментами. В ее присутствии Алк терялся, разговаривал слишком громко и краснел как девушка. Это смешило Эолу, но она не подавала виду. Держалась сдержанно, холодновато.
— А приживутся ли? — высказала сомнение. — Среда непривычная.
— Уверен — вырастут. Выведу гибриды, они быстрее приспособятся. Вообще генетическая инженерия открывает такие возможности…
Сдав свои грузы, вышли из шлюзовой камеры, пропуская туда других. «Викинг» напоминал потревоженный муравейник: все что-то упаковывали и несли в камеру, пока она заполнялась. А затем вход герметически закрывался, и двое мужчин в скафандрах, открыв выходной люк, перегружали содержимое в обширное чрево так называемого спускового контейнера, совершавшего челночные рейсы «Викинг»- Гантель — «Викинг».
Алк торопливо семенил за Эолой, не отставая ни на шаг, и она ощущала его дыхание на своей шее.
— Вырастут и плодовые деревья, и твердые породы… восклицал он, словно давая клятву.
— Жаль только, что не будет птиц, — вздохнула Эола. — И пенье соловья мы услышим разве только в записи.
Ботаник рассмеялся:
— Пенье соловья! Да зачем оно вам? Неужели невозможно прожить без этого свиста? Разве он дает нам какие-нибудь калории?
Эола посмотрела на него через плечо и, сделав над собой усилие, промолчала.
— Вот если физиологи имеют в своих колбах куриные зародыши! У них ведь большой набор. Услышать на Гантели кукареканье петуха — это была бы радость! Согласитесь, куриная ножка была бы неплохим дополнением к пюре из хлореллы.
Эола пожала плечами, ей явно не хотелось продолжать этот кулинарный разговор. Она знала, что для генетических исследований взято было на борт «Викинга» немало живого материала, но в конце концов космический корабль — не Ноев ковчег, где было всякой твари по паре, да и программа полета не предусматривала заселения неизвестной планеты. А что берут для экспериментов? Культуры бактерий, миниатюрных аквариумных рыбок, икру некоторых других видов, может быть, еще лягушек, белых мышей. А певчие птицы… Да неужели в лесах Гантели нет птиц? Планетолог Сиагуру высказал предположение: жизнь на этой планете находится еще в растительной стадии. Но ей так хотелось, чтобы летали, порхали, щебетали птицы. Воображение легко и мгновенно создало живую картину — на поручнях, лестницах, в коридорах сидят большие и малые, серые и пестрые птахи. Летают над головами этих вот озабоченных людей, которые спешат на планету.
И тут же видение исчезло. «Что же еще не уложено? — подумала Эола. — Кажется, все. Электронный диагност возьмут инженеры. А что делает Гордей? Что-то он не очень торопится…»
Направилась к рубке управления.
— Ну как там медслужба? — спросил Нескуба, едва она переступила порог. — Управилась?
— Почти. Остается демонтировать диагност.
Кроме Нескубы были в рубке физик Идерский, психолог Илвала и два инженера.
— А мы здесь прогнозируем, — сказал Нескуба.
Эола обратила внимание на то, что выражение лица у него какое-то растерянное.
— Я не помешаю?
— Наоборот, может быть, что-то посоветуешь.
Эола села в кресло, пристегнулась ремнем, чтобы не поплыть вверх, и приготовилась слушать.
— Так, значит, энергетика, — произнес Нескуба, постукивая пальцами по подлокотнику и как бы возвращая собеседников к прерванному разговору.
— А имеется ли возможность построить хотя бы небольшую электростанцию? — спросил Илвала.
— Какую именно ты имеешь в виду?
— Ну, атомную, тепловую или гидроэлектростанцию — какая разница. Лишь бы давала свет.
— Да, это главное. И быт, и электроника — вся жизнь колонии потребует электроэнергии. Решающее слово за физиками и инженерами. — Нескуба посмотрел на Идерского.
— Я полагаю, на первых порах обойдемся переносными установками, а со временем используем реактор «Гондолы», — рассудительно начал Идерский.
Нескуба слушал, стиснув губы, чтобы не сорвалась какая-нибудь поспешная реплика. Больше всего он опасался, что физик предложит демонтаж силовых агрегатов «Викинга». Эти мощности могли бы обеспечить энергией новоявленное поселение на сотню лет. Но ведь это означало бы разрушить мост, единственный мост, с помощью которого еще можно достигнуть Земли. А потерять «Викинг»… От одной этой мысли становилось капитану не по себе.
— И помимо всего прочего, — продолжал Идерский, — планета богата термальными водами.
— А водопады? А энергия морских волн? — подхватил Нескуба. И Эола почувствовала, что у него отлегло от сердца. Гантель очень богата гидроэнергией.
Инженеры тоже подбросили кое-какие неожиданные идеи. Они сообщили, что космическая электростанция, смонтированная здесь, на орбите спутника, сможет использовать лучи центрального светила и передавать энергию на поверхность планеты.
Нескуба отнесся к их проектам скептически: дескать, теоретизировать — это одно, а воплотить идею — совсем другое.
— Такие технологически сложные проекты — дело будущего. А сперва, скорее всего, придется соорудить обычную паровую установку, топливо для которой дадут леса, а их здесь тьма-тьмущая! Но даже и такую электростанцию на голом месте, без мощной технической базы построить совсем не просто.