Миллион завтра

Неужели произошло чудо? А может водитель был настолько хитер, что не показал вида, что его заметил? Карев сунул топор сзади за пояс и подбежал к ближайшей стене лаборатории. Ухватившись за желоб, он подтянулся, подгоняемый страхом. Над стеной нависал карниз плоской крыши, а, когда Карев выбирался на нее, топорик перекосился и упал вниз, громко звякнув при встрече с бетоном.

Карев распластался на крыше и тут заметил, что ту ее часть, на которой он лежит, видно из окон второго этажа.

Он бросился бежать, пересек крышу и присел в углу, нагнув голову чуть ниже окон. Через пять минут он поверил, что его присутствия никто не заметил. С новым приливом оптимизма, который прежде заставил его прийти сюда, он огляделся вокруг.

С этой высоты он видел прерию за забором, которая тянулась на север, исчезая в серых складках местности, — оттуда ему ничто не угрожало. В одном из окон над его головой горел свет. О подполз к нему, встал и заглянул в него. В маленькой комнатке, где не было почти никакой мебели, на раскладушке лежала темноволосая женщина.

Несмотря на то, что она лежала спиной к окну, он сразу же узнал мягкую округлость ее бедер.

Это была Афина!

Карев постучал в окно и замер, слишком поздно подумав, что в невидимом углу комнаты может быть еще кто-то. Афина приподняла голову и тут же спокойно опустила ее. С бьющимся сердцем Карев выждал несколько секунд и постучал снова, наблюдая за реакцией Афины. Она подняла голову, села и посмотрела в его сторону. От удивления глаза ее широко раскрылись, и она бросилась к окну, прижимая руки к стеклу. При виде ее беззвучно шевелящихся губ Карева охватила неудержимая радость, если бы только удалось вызволить Афину из комнаты, они перебрались бы через забор и удрали в прерию.

Он вынул из-за пояса нож, схватил его за лезвие и ударил рукояткой по стеклу. Удар, от которого у него заболело запястье, прозвучал неожиданно громко, но стекло даже не треснуло. Он повторил попытку, но на этот раз нож едва не выпал из его одеревеневшей ладони. Афина прижала дрожащие пальцы к губам и оглянулась на дверь комнаты. Смущенный крепостью стекла, Карев положил нож за пазуху и потянулся за топориком, но тут же вспомнил, что тот упал на землю. Неопределенно махнув Афине рукой, он подбежал к навесу и свесил ноги вниз. Найти желоб ему не удалось, но нельзя было терять время, и он прыгнул, махая руками и ногами, чтобы не потерять равновесие. Приземлился он тяжело и тут же начал на ощупь искать топорик. Желоб, по которому он поднимался, находился почти в метре от него, но топорика не было и следа.

Проклиная выходки неодушевленных предметов, он расширил круг поисков.

— Он здесь, Вилли, — сказал вдруг холодный, ироничный голос, которым мог говорить только двухсотлетний бессмертный.

Покачиваясь и тяжело дыша, Карев вскочил на ноги и вгляделся в темноту.

Тучный, модно одетый Баренбойм выглядел абсурдно на фоне мрачного забора. Он внимательно следил за Каревым, а в правой руке держал фонарь особым способом, не оставляющим сомнений, что это оружие.

— Баренбойм, — сказал Карев. — Я чувствовал, что ты покажешься.

— Взаимно, мой дорогой, — ответил Баренбойм и махнул фонарем. — Входи.

— Минутку, я ушибся, прыгая с крыши.

Карев скривился и сунул руку за пазуху. Его пальцы сжали рукоятку ножа.

— Не нужно было силиться на геройские подвиги, которые кончаются фатально, — процедил Баренбойм. — А теперь двигай.

— Почему ты не убьешь меня здесь? Слишком уж на виду?

Карев осторожно тащил нож, пока он не оказался у него в руке.

— Где именно ты расстанешься с этим миром, не так уж важно, — холодно ответил Баренбойм. Он зажег фонарь и осветил лицо Карева.

— Мои глаза! — простонал Карев, одновременно вытаскивая из-под туники нож. Баренбойм охнул, когда Карев используя свой единственный шанс, изо всех сил швырнул тяжелый клинок. Тот попал Баренбойму прямо в горло, но рукоятью, и старый остывший повалился на спину, не выпуская фонаря из рук. Карев бросился на него, прежде чем он успел направить в его сторону лазерный луч, схватил Баренбойма за правую руку, заставив выпустить фонарь, и ударил кулаком в живот раз, второй, третий…

Он пришел в себя, заметив, что для того, чтобы продолжать бить Баренбойма, ему нужно поддерживать его. Тогда он отпустил его, а когда тот упал, отступил, поняв вдруг, что делал все, чтобы убить его. Видя, что нож попал не тем концом, он почувствовал сожаление и гнев. Ему казалось, что он должен быть более потрясен, но страсть к самоанализу покинула его где-то на трассе долгого путешествия через Нувель Анверс и Айдахо-Фоллс в Друмхеллер.

Он присел рядом с лежавшим без сознания Баренбоймом, поднял фонарь, а затем открыл его сумку и вынул оттуда все ключи. Потом побежал по узкой бетонной дорожке ко входу в лабораторию. На площадке перед входом стояла машина, наверняка та, на которой приехал Баренбойм, а ворота были открыты. Карев подбежал к двери здания, но оказалось, что она заперта. Напрашивался вывод, что кроме Афины внутри никого нет. Он опробовал несколько ключей, прежде чем отомкнул дверь. В холле не было ни души, но он заколебался перед входом, не уверенный, что в лаборатории у Баренбойма не было никаких помощников.

Карев осмотрел горевший все это время фонарь. Передвигая выключатель назад, его гасили, а подавая вперед — зажигали. Направив фонарь на землю, он передвинул выключатель еще дальше вперед, почувствовав пружинистое сопротивление, и в следующую секунду поверхность бетона закипела. Мгновение он уважительно смотрел на фонарь, а затем вбежал в здание, уже не боясь, что наткнется на противника. По обе стороны холла находились лестницы, но к Афине скорее всего вела правая. Он прыжками поднялся по ней и побежал по коридору, тянувшемуся через все здание. В противоположном его конце он обнаружил другой, поперечный коридор с шестью дверями в дальней стене. Прикинув, в какой комнате может быть Афина, он нажал ручку. Дверь не поддалась, но он чувствовал за ней ее присутствие.

— Афина! — крикнул он.

— Вилл! — ответила она слабым голосом. — Ох, Вилл, это правда ты?

— А кто же еще? — отозвался он. Четвертый из опробованных ключей открыл замок, и в ту же секунду Афина оказалась в его объятиях. — Тихо, тихо, — шептал он, пытаясь успокоить ее дрожащее тело с помощью силы, которую обнаружил в своем.

— Вилл, — сказала она, отодвигаясь на шаг, — нужно бежать отсюда. Ты даже не представляешь, какие на самом деле эти двое…

Она вглядывалась в него широко раскрытыми глазами.

У него перехватило горло, когда он увидел, что левое веко у нее почти совсем закрылось, что, как он хорошо знал, означало сильное волнение.

— Затем я и пришел, дорогая. Пойдем.

Он схватил ее за руку, и они побежали. Ему казалось, что его несет мощный ветер, он чувствовал, что ступни едва касаются пола. Спустившись вниз по лестнице, они выскочили на свежий ночной воздух.

— Пойдем к машине Баренбойма, — коротко объявил он.

Они забрались в машину и закрыли двери. Несколько секунд он один за другим пробовал несколько ключей, наконец один из них подошел. Турбина завелась мгновенно.

Не включая фар, он резко развернулся на площадке и как ракета вылетел через открытые ворота. Прямо на него из темноты надвинулось что-то большое. В последнюю секунду он понял, что это едущий навстречу автомобиль, а потом они столкнулись. Карев почувствовал, что его машина встала на дыбы, и на мгновение подумал, что она переедет через вторую машину с обтекаемыми формами. Мир вдруг перекосился, Афина крикнула, и ее голос утонул в оглушительном грохоте, с которым автомобиль врезался в склон холма.

Амортизирующие баллоны, выросшие на приборной доске под давлением газа, спасли Кареву жизнь, но когда, сидя под их давлением, он поднял голову и увидел торжествующее лицо Плита, то пожалел, что не погиб.