С малых высот

А что можно сказать о летчиках Антипове, Ивакине, Дорохове и Романцове? Летают отлично, бьют врага наверняка. Мастерство, смелость, тактическая зрелость - вот в чем их сила! Любовь к Родине, отвага и умение - вот наши талисманы, которые помогут нам победить врага, - сказал я в заключение.

- Ну, а как же получается с портсигаром? - вдруг спросил Косачев. Все повернулись в его сторону.

- До рязанских учителей сразу не доходит, - сострил Павел Михайлович Ивакин, намекая на довоенную профессию Косачева. Все громко засмеялись.

- Ясно, что это не талисман, - упредил всех черноглазый, круглолицый Володя Романцов.

Это был один из молодых летчиков эскадрильи, но к нему относились с уважением. Он имел, как говорят, свой летный "почерк". Взлетал, садился и даже действовал над целью как-то по-своему, по-романцовски.

- Я думаю так, - начал Дорохов, секретарь нашей парторганизации, - у каждого летчика есть какая-то заветная, но еще не сбывшаяся мечта. Например, у меня, как молодого летчика, - овладеть боевым мастерством. У другого стать коммунистом. Но всем нам дорога Родина, свято все, что напоминает о ней. Вот фашисты рисуют на бортах своих самолетов разных тузов, кошек, драконов и прочую чертовщину. Помогает это им? Нет. Мы их бьем, как говорят, и в хвост и в гриву. На фюзеляжах наших самолетов тоже есть рисунки: звезды - по числу побед и знаки гвардии. Помогают они нам? Да, помогают. Они напоминают нам о нашем долге перед Родиной. А патриотизм - великая сила, товарищи!.. Теперь о портсигаре, - продолжал Дорохов. - Мы привезли нашему командиру самое дорогое и заветное - горсть родной земли. Пусть здесь, вдали от Родины, она будет напоминать нам о священном долге - доконать фашистского зверя!

- Молодец, Жора! - воскликнул Сербиненко. - Это наш подарок и командиру, и всей эскадрилье. Правильно?

- Верно, - раздались голоса.

Солнце, посылая последние лучи, медленно скрывалось за горизонтом. Там, на западе, гремели бои. Нам тоже предстояло завтра вести свои штурмовики туда, на цель.

Наскоро позавтракав, я поспешил на аэродром. На командном пункте Михаил Иванович Шевригин сказал мне:

- Вот здесь, - он показал на карте населенный пункт западнее Софии, фашисты оказывают упорное сопротивление нашим наступающим войскам. Надо нанести штурмовой удар по противнику, окопавшемуся на восточной окраине этого города.

- Ясно!

...Поставив задачу летчикам, даю команду:

- По самолетам!

Пробежав по ровному лугу, "илы" один за другим взмывают в синеву безоблачного сентябрьского неба. Вот уже вся. восьмерка штурмовиков в сборе: слева от меня - Орлов, справа - Антипов, Романцов, Сербиненко, Ивакин, Дорохов и Пункевич.

Впереди сверкает алмазом на солнце заснеженная вершина горы. Внизу, вдоль берега реки, расстилаются, словно дорогие ковры, тронутые осенней позолотой рощицы. А вот столица Болгарии - София, раскинувшаяся у подножия горы. В центре города, рядом с парком, высится большое куполообразное здание. Все для нас ново, интересно.

К нам пристраивается шестерка истребителей прикрытия - наших старых знакомых из 288-й истребительной дивизии, базирующейся на Софийском аэродроме. Мы приветствуем друг друга покачиванием крыльев.

Группу истребителей ведет Герой Советского Союза Виктор Меренков истинно русский человек, веселый, отзывчивый, бесстрашный в бою. От сознания, что прикрытие надежное, на душе становится как-то веселее. Держитесь, фашисты, дадим вам жару!

Вот и цель. Вокруг населенного пункта - сады и виноградники. Рядом небольшая речка и железнодорожная ветка.

Обычно при подходе штурмовиков к линии фронта наши наземные войска обозначают себя ракетами. Сейчас никаких сигналов не видно. В чем дело? Такие случаи, правда, бывали и в прошлом. Тогда мы для проверки, где свои, а где чужие, делали холостой заход. Даю команду:

- В атаку! Первый заход - холостой.

Пикируем на цель. Летчики внимательно смотрят вниз. В таких случаях наши солдаты незамедлительно пускают ракеты или машут пилотками. На этот раз не произошло ни того, ни другого. Странно!

- Делаем второй холостой заход, - приказываю летчикам.

С окраины города открывают огонь зенитные пулеметы и пушки. Поскольку снаряды рвутся в стороне, это только облегчает нам ориентировку.

- Кора-двенадцать, я Кора-тринадцать! - слышу по радио голос моего заместителя Антипова. - Фашисты в огородах и овражках. - Помолчав, он добавляет: - Но у наших солдат форма вроде не та.

- Как не та? - удивленно спрашиваю я.

- Правильно, - слышу голос Сербиненко, - форма не наша.

Самолеты один за другим выходят у самой земли из пике и набирают высоту для очередного захода. Принимаю решение и даю команду:

- Бить по траншеям в огородах и овражках! Дорохову подавить зенитки!

Дважды приказывать Дорохову не надо. Он сразу устремляется на цель.

Атакуем. Один за другим входим в пикирование. Каждый летчик спокойно выбирает цель и действует уверенно. Реактивные снаряды и бомбы рвутся точно в траншеях. Вверх вздымаются клубы пыли и дыма. На окраине города вспыхнуло несколько автомашин. Удачно атаковал свою цель и Дорохов: зенитные пушки и пулеметы прекратили огонь.

Пролетаем над позициями наших войск. Вижу: солдаты выскочили из траншей и бегут к тем огородам и овражкам, которые мы только что штурмовали.

- Наши пошли в атаку, делаем еще заход, - передаю по радио.

На кругу летчики строго выдерживают установленную дистанцию четыреста шестьсот метров. Прикрывавшие нас истребители теперь тоже штурмуют траншеи противника. Молодцы! Они пикируют почти до самой земли и метко бьют по целям из пушек и пулеметов. Видимо, Меренков и его товарищи решили боекомплект назад не привозить.

Бросаю взгляд на часы: уже двадцать три минуты мы находимся над целью. Один за другим летчики докладывают: снаряды кончились.

Даю команду:

- Атаки прекратить, выхожу на сбор!

Резко отворачиваю самолет вправо и иду со снижением. Летчики поочередно пристраиваются ко мне. Наша восьмерка плотным строем возвращается домой. Под нами снова София. Через ее центр проходим на бреющем. А истребители стремительно взмывают вверх.

На Софийском аэродроме кроме наших базируются и болгарские летчики Они хорошо знают район боевых действий и помогают нам, делятся опытом полетов над горной и лесистой местностью.

Вот и аэродром. Деревня Маслари, изгиб реки, знакомый кустарник. Садимся и заруливаем к местам стоянок.

Летчики один за другим подходят ко мне и докладывают о выполнении задания. Все недоумевают: почему у наших солдат другая форма, кого мы поддерживали?

- Я так думаю, - говорит Николай Сербиненко. - Раз пошли в атаку и бьют фашистов, - значит, наши. А в какой они форме - не так уж важно.

...Выслушав мой доклад, командир полка тепло поздравил нас с успешным выполнением боевого задания. Я тут же сказал, что нас смутило. Он хитро прищурил левый глаз, улыбнулся и сказал:

- Вы поддерживали наступление болгарских воинов.

- Болгарских!! - воскликнули летчики.

- Да, товарищи, вы ведь слышали, что вместе с нами против фашистов воюют части первой и второй болгарских армий. Только сейчас мне передали: наступающие очень довольны штурмовкой и просят выразить вам благодарность.

- Теперь ясно, почему они себя не обозначали, - сказал Петр Орлов. - Не научились еще стрелять из ракетницы.

- Как не научились? - переспросил Георгий Дорохов

- Да так: автоматы, пулеметы и пушки освоили, а с авиацией еще ни разу не взаимодействовали. Поэтому и не пускали ракет.

- Научатся, непременно научатся, - вмешался в разговор Сувид. - А мы им поможем. Через штаб им уже посланы сигналы взаимодействия.

Мы замолчали, ожидая, что Сувид непременно скажет что-либо интересное. И не было случая, чтобы мы ошиблись.

- Мне вспоминается примечательная страница истории, - продолжал он. - В 1912-1913 годах, в период второй балканской войны, в рядах третьей болгарской армии сражался русский авиационный отряд из восьми экипажей. В этом отряде были летчики... сейчас вспомню... - опустив голову, Сувид досадливо потер морщинистый лоб, - минутку... Вот старая голова - забыл... Ан нет, вспомнил: Колчин, Костин, Евсюков. Да, точно, они. Были еще и добровольцы. Они так хорошо воевали, что болгарский царь наградил всех русских летчиков и механиков высшими орденами.