С малых высот

Для летчика-штурмовика очень важно знать оборону противника, чтобы наносить по ней наиболее эффективные удары. Вот почему мы однажды погожим августовским днем выехали на передний край. Много полезного дал нам этот выезд. Мы побывали на огневых позициях артиллерийских и минометных батарей, узнали, как маскируют свои машины танкисты. Командир стрелкового полка объяснил нам назначение земляных сооружений, рассказал, по каким признакам их можно обнаружить с воздуха.

Разговор происходил на опушке леса. Неподалеку, раскинув свои могучие кроны, стояло несколько вековых дубов. Ничего не подозревая, мы подошли к ним.

- Заметили? - с улыбкой спросил командир полка.

-Что?

- Наш наблюдательный пункт, - и он кивнул в сторону дубов.

Внимательно присмотревшись, мы увидели на макушке дерева скрытый ветками дощатый настил, а внизу, прижатые к стволу, две лестницы. Мы поочередно поднялись на НП и с помощью стереотрубы осмотрели передний край противника. Именно здесь нам предстояло действовать с началом наступления, в период авиационной подготовки.

Хорошей школой явились для нас эскадрильская, полковая и дивизионная летно-тактические конференции. На них выступали прославленные мастера штурмовых ударов. А на последней мы с интересом послушали глубокое по мыслям и выводам выступление командующего 17-й воздушной армией генерала В. А. Судец.

Мы, таким образом, не теряли времени даром. К началу Ясско-Кишиневской операции полк, как и предполагалось, завершил переучивание.

18 августа - День авиации - навсегда останется в памяти. Мы ознаменовали его сокрушительными ударами по врагу. В этот день в воздухе было тесно. Сотни истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков непрерывно висели над передним краем противника, громили его тылы, опорные пункты, места сосредоточения резервов, аэродромы.

...Дым, дым, дым. Он окутал и дубовые рощи, и молдавские села, и прибрежные поймы. В плотном строю мы летим на штурмовку вражеских укреплений - тех самых, которые несколько дней тому назад рассматривали в стереотрубу с наблюдательного пункта. Несмотря на густой дым, повисший над передним краем, мы нашли их и стерли с лица земли. Так началось наше участие в знаменитой Ясско-Кишиневской операции.

Наши штурмовики летали очень много, по пять-шесть раз в день. Пехотинцы говорили потом, что грозные "илы" буквально не давали фашистам поднять головы.

Врагу был нанесен большой урон. Многие наши летчики - Супонин, Крайков, Антипов - неоднократно попадали в тяжелое положение. Но поставленную задачу они всегда выполняли до конца.

Наземные войска устремились вперед. Нужно было перебазироваться и нам. Новый аэродром построили сами, неподалеку от деревни Жовтнево. На зеленом лугу соорудили капониры, землянки, вырыли щели, поставили палатки, флажками и полотнищами обозначили взлетно-посадочную полосу. В южной части полевого аэродрома разместились истребители, в северной - штурмовики.

Тихое августовское утро. Один вылет мы уже сделали. Пока техники осматривают машины, летчики отдыхают.

Под крылом одного из "илов" лежит Михаил Антипов. Лицо у него задумчивое, брови нахмурены. Сегодня он получил неприятное письмо из Липецка. Мать писала, что заболела, забот по хозяйству много, а помочь некому. А тут еще мальчишки одолели, по ночам лазают в сад, не столько рвут яблоки, сколько ломают деревья.

Письмо огорчило Михаила. На задание он вылетел с плохим настроением. В полете тоже произошла неприятность: отказал прибор, измеряющий давление масла. Сколько пришлось понервничать, пока довел самолет до аэродрома!

К Антипову подходит механик сержант Карпенко и докладывает:

- Самолет исправен, товарищ командир. Заменил датчик давления масла и проводку. Прибор работает.

- Хорошо, - сухо отвечает Михаил и смотрит на часы. Приближается время вылета.

Антипов встает, поправляет ремень и быстрыми шагами идет к штабной землянке.

Задача поставлена. Звучит команда: "По самолетам!" И вот мы в воздухе. Делаем над аэродромом один круг, второй. Ждем истребителей прикрытия. Взлетели только три, а остальных девяти пока нет. Только на третьем кругу к нам пристроилось еще восемь. "В чем дело? - спрашиваю по радио. - Почему задержались?" Оказалось, что один из истребителей взлетел... с человеком на стабилизаторе! Подстраховывая свой самолет от капотирования, механик сидел на стабилизаторе. Летчик не заметил его и дал газ. Сильная струя воздуха повалила механика на стабилизатор. По-прежнему ничего не замечая, летчик отпустил тормоза и пошел на взлет. Только в воздухе он узнал о "пассажире". Сделав полет по кругу, с максимальной осторожностью произвел посадку. К счастью, все обошлось благополучно. Механик отделался лишь испугом и насмешками друзей.

Наконец все в сборе. Двенадцать "илов" в сопровождении истребителей идут к Днестру. Нужно нанести удар по скоплению войск противника южнее Бендер.

Цель под нами - зеленый прямоугольник леса. Видимость хорошая, дыма нет. Значит, наша авиация здесь еще не работала. Что ж, поправим дело... На опушке леса различаем траншеи и доты, в глубине - автомашины.

- В атаку!

"Илы" один за другим входят в пикирование и проносятся вдоль окопов. Одни ведут огонь из пушек и пулеметов, другие сбрасывают бомбы и реактивные снаряды.

После третьего нашего захода траншеи заволакиваются густым дымом и пылью. Северная опушка леса теперь почти не видна. "Молодцы, ребята!" отмечаю про себя. Вокруг нас появляются черные шапки разрывов - открыли стрельбу вражеские зенитки.

- Шмелев! - слышу в наушниках тревожный голос Антипова. - Я подбит. Заклинило мотор. Иду на вынужденную...

Миша! Тяни к своим, за Днестр! - кричу в ответ. - А мы прикроем!

Штурмовик Антипова развернулся и стал круто планировать к Днестру. Мотор у него не работал. Что-то с ним будет? С тех пор как стали летать на "илах", у нас никто на вынужденную не садился.

Наблюдая за самолетом Антипова, с болью в сердце убеждаюсь, что ему не дотянуть до северного берега Днестра. Эх, Миша, Миша... Вот подбитый штурмовик выходит из планирования. Под ним впереди раскинулся огромный сад. Отчетливо видим, как грузный "ил" опускается на макушки больших яблонь, усыпанных яблоками. Сначала в эфире было шумно: все наперебой давали Михаилу советы. Теперь все стихло, замерло. Свалив несколько деревьев, штурмовик ударился о землю и пополз. Вот у него оторвалось правое крыло. Он прополз еще немного и уперся носом в толстый ствол яблони. Страшная картина...

Что с Мишей? Неужели... Некоторое время кружимся над садом, ждем. Вдруг видим, как Антипов открывает фонарь и медленно вылезает из кабины. Он осторожно разгребает яблоки, усыпавшие весь центроплан, и встает во весь рост.

- Жив! Жив! - слышатся в эфире радостные возгласы. Антипов машет нам рукой. Штурмовики еще раз проходят над ним и берут курс на аэродром.

...Через день Михаил вернулся в полк. Все лицо его было в синяках и кровоподтеках. Прежде чем рассказывать о подробностях вынужденной посадки, он раскрыл парашютную сумку, доверху набитую спелыми яблоками, и поставил ее перед летчиками.

- И бывает же так, - с улыбкой сказал Михаил. - Только недавно сердился на ребятишек, которые ломают ветви в саду у матери, а теперь сам срубил машиной с десяток прекрасных яблонь. - И Антипов с досадой махнул рукой.

Отведав яблок, мы снова отправились на боевое задание. Вскоре под крыльями наших "илов" блеснула голубая гладь Дуная. Здравствуй, земля задунайская!

Советская Армия вступила на болгарскую землю. Шумные румынские города и села остались позади. Перелетев румыно-болгарскую границу, мы приземлились на зеленом лугу возле деревни Маслари, расположенной примерно в двадцати километрах от Софии.

Болгария! Как-то нас встретит народ этой страны?!

Техники деловито размахивали флажками, указывая стоянки. Поставив самолеты на отведенные места, мы выключили моторы и по краю аэродрома пошли к деревне. Здесь нам придется жить до перелета на новый аэродром.