Страница 6 из 6
- Что значит "свободен"? - послышался тонкий голос королевы. Ответ Александра послышался ей как в полусне.
- Это такое выражение. Она хочет сказать, что попытается снять заклятие, о котором я в прошлый раз говорил тебе, и тогда мы...
Волшебная дверь захлопнулась, обрывая диалог. Софья дико посмотрела на нее, с ненавистью глядя на сочащийся из-под двери свет. Рядом валялась какая-то железка, она схватила ее, измазав руки в грязи, и принялась с остервенением бить по дубовым доскам, по золоченой ручке, по петлям. Ожидаемого грохота не было, железяка ударяла точно в плотный войлок. А после одного из ударов дверь со стеклянным звоном неожиданно растаяла, и металлический прут врезался в бетонную стену.
Софья вскрикнула от боли, железка выпала из сведенных судорогой пальцев. Минуту она стояла неподвижно, затем развернулась и побежала, точно подгоняемая неведомой силой, прочь, к знакомому повороту, домой.
Очнулась она только в квартире, сжимая в одной руке связку ключей, в другой, видимо, только что снятую туфлю со сломанным каблуком.
Здесь ничего не изменилось. Горел торшер, свет на кухне, работал забытый телевизор, часы неторопливо отзванивали свою протяжную мелодию: "тик-так, тик-так". Софья подняла глаза на циферблат.
Десять минут девятого. Не может быть, они отстают, сильно отстают. Софья беспокойно бросилась к телефону. Голос, записанный на магнитную ленту, сообщил ей абсолютно точное время. Часы Александра, аккуратный золотой "Брегет", так же показывали...
Софья остановилась посреди комнаты. Выронила туфлю, которую все еще сжимала в руке, бросила на сервант ключи. Медленно подошла к телевизору, выключила его.
Посреди комнаты валялись разбросанные тапочки Александра; спортивный костюм, в который он обыкновенно облачался дома, висел на кресле, рядом с детективом в мягкой обложке.
Софья затравленно оглянулась. Взгляд ее наткнулся на фотографию четырех молодых парней в хаки, рядом с детективным собранием, метнулся прочь от бюста Наполеона, к перекидному календарю, покрытому мелким мужским почерком, с лежащего на середине стола англо-русского словаря к потрепанному чешскому разговорнику, прочь, дальше и дальше, пока снова не привел к разбросанным по полу домашним тапочкам.
Софья издала жуткий, полный отчаяния не то стон, не то вопль, пробивший переборки между квартирами и вырвавшийся наружу, рухнула в изнеможении на кровать, уткнулась в подушки и глухо, безнадежно зарыдала.
май 98