Предел приближения

Меж тем, тогда она, преградив мне дорогу и выдержав необходимую, по ее мнению, паузу, спросила:

- Молодой человек, вам не кажется странным то обстоятельство, о котором я только что узнала, а именно: вы до сих пор не знакомы с моей лучшей подругой, - пальцы ее зацепили рукав кофты моей соседки, она повернулась к Маше. - Столько времени живете в соседних квартирах, можно сказать, бок о бок, а друг о друге слова сказать не можете. Это неестественно.

Несколько ошарашенный ее словами, я признался, да это не совсем обычно. Маша продолжила:

- В таком случае, представьтесь нам, пожалуйста.

Так я узнал, что мою соседку зовут Талия.

- Обычно все мужики делают при упоминании этого имени такое выражение лица, как и у тебя сейчас, - откомментировала она мои вздернутые брови.

- Просто редкое имя, - пробормотал я, более удивленный, нежели смущенный ее натиском.

- Греческое, данное в честь одной из харит, богинь плодородия, впоследствии ставших олицетворением женской красоты и прелести. В переводе означает "цветущая", - Маша говорила как по писаному. - Впрочем, это ясно и без перевода. Кстати, хариты в римской мифологии именовались грациями и под этим именем известны нам больше.

Она хотела еще что-то сказать, но Талия, вмешавшись, остановила подругу:

- Маш, довольно уже.

По виду девчушка была лет на девять моложе моей соседки и, наверное, воспринимала Талию не иначе, как старшую сестру. После коротких ее слов, Маша немедленно замолчала, хотя по-прежнему продолжала стоять на моей дороге. И так и не уступив, задала другой вопрос:

- Ты давно здесь живешь? В смысле, совсем уже переехал, или еще приходящий?

- Месяц как поселился.

- И за это время... все, молчу, молчу. До сих пор приводишь хоромы в порядок? - я кивнул. Маша старательно изображала младшую сестру, до которой нет никому дела и за которую никто не отвечает. - У тебя, кажется, две комнаты? Я вижу, все деньги ушли на покупку. Талия мне рассказывала, что ты один со всем ремонтом возишься. Дело движется от получки до получки.

Талия нахмурилась, но я рассмеялся. Давно уже не слышал такой откровенной болтовни и столь же откровенного любопытства. Некоторая скованность, бывшая прежде меж мною и моей соседкой, теперь исчезла. Талия улыбнулась вслед за мной, и Маша, верно восприняв этот сигнал, продолжила расспросы, к которым теперь присоединилась, с моего бессловесного позволения и ее подруга. Пока бразды нашей беседы находились целиком и полностью в Машиных руках, девчушка удовлетворяла свое любопытство, а я отвечал ей, охотно и без какого-то принуждения. Рассказал о работе, "главбух, это звучит гордо", съязвила неугомонная, - о том, каким образом досталась мне эта квартира - "значит, фирма, подарив тебе ее, просто купила тебя лет на двадцать вперед. Или сколько ты будешь выплачивать им из своей зарплаты. Кстати, какая она у тебя?"

- Чуть больше половины одного квадратного метра жилплощади, отшутился я.

- За десять лет не управишься, - серьезно сказала Талия, и эта ее серьезность завела Машу еще больше. Мы как-то так сошлись взглядами в этот момент... словом, ее веселость заразила и меня. Я вспомнил анекдот, довольно старый, о новоселах, потом еще один из той же серии. Смех Маши был неподражаем. Улыбка Талии - наверное, она уже слышала все эти шутки, - в противоположность подруге, - тоже. Я стал рассказывать еще один, искоса поглядывая на свою соседку.

Она стояла, прислонившись к стене, и с видимым интересом наблюдала. За мной и за Машей, мы оба были в фокусе ее внимания. К кривляньям и шуточкам своей подруги она привыкла и теперь любовалась моей реакцией на Машу, реакцией, должно быть, непосредственной и весьма сумбурной. Она улыбалась в нужные мгновения, когда мы оба вспыхивали смехом, и поддерживала наши фразы своими репликами так, чтобы разговор не затухал, тыкаясь в глухие стены, а велся свободно, как ему заблагорассудится. И все же она была отстранена как-то от нас, отстранена незаметно, почти нечувствительно, наверное, она привыкла вот так вот отстраняться во время любого разговора, чтобы взглянуть на собеседника со стороны, другими глазами. Она словно бы экономила силы в слишком активной беседе, перекладывая большие затраты на поддержание темпа на других. Мне, человеку, привыкшему работать не столько с цифрами, сколько с людьми, стоящими за ними, их создающими или претворяющими в жизнь, и потому считавшему себя неплохим знатоком и бумажного и человеческого, все же далеко не сразу стало заметна эта черта характера Талии; впрочем, в те дни я меньше всего задумывался над подобными вещами. С превеликим удовольствием я ловил, как бабочек, разноцветные мгновения веселья, счастливый уже тем, что принят в доселе закрытый круг общения, и аккуратно складывал их в закрома своей памяти. Все же не так часто подобное происходит со мной. То были минуты, имеющие легкий, едва ощутимый, - благодаря Маше, конечно, - аромат бесшабашной юности, уже подзабытый мной за синим экраном дисплея, за горами распечаток, за колонками цифр, за вечной серьезностью занятий, и вспоминаемый последнее время совсем нечасто, почти всегда лишь во снах.

Последний мой анекдот уже не произвел на Машу прежнего воздействия, должно быть, ей, как ртути, требовалось что-то иное, и постоянная смена ощущений была ее целью. Потому она пригласила меня, и Талию заодно, к ней, моей соседке, в гости.

- Ты же не видел раньше, так сейчас хоть посмотришь. Для тебя это будет невосполнимое ощущение.

Провожая нас в квартиру - кот медленно пятился перед ней, не зная как себя вести в моем присутствии, - она положила руку на талию своей подруги, жестом, давно уже привычным ей, но по-прежнему волнующим саму Алю - чтоб избежать каламбура, лучше назвать ее так, как это делала сама Маша. Моя соседка как-то взволновалась от этого внешне невинного жеста, лицо ее, в это мгновение представшее передо мной, отобразило смену привычно отчужденных черт более мягкими и нежными. Я посмел предположить, что этот жест значит для нее больше, чем мне представляется. И тотчас Талия согласно положила руку на бедро своей подруги.

Я неожиданно оказался в кратком одиночестве - и вошел последним. Маша довела подругу до гостиной, посадила на диван. Рядом с ней сел я. Сама же Маша расположилась напротив, в кресле и, тут же спохватившись, вскочила и исчезла в кухне с намерением приготовить чаю. Мгновение - она оставила нас наедине.

Наступила нерешительная, томительная пауза, какая бывает, когда самый шумный и активный участник беседы неожиданно покидает круг собравшихся. Талия смотрела прямо перед собой, я же искоса разглядывал хозяйку, в особенности отчего-то ее ладони, плотно сжатые меж коленей. Наконец, она повернулась ко мне - я едва успел отвести взгляд.

- Ты действительно не против? - спросила она. - А то Маша, как ты уже убедился...

Я стал отнекиваться, Талия откинулась на спинку дивана, подавая мне пример. Колени наши соприкоснулись, она поспешила вернуться на нейтральную территорию, чуть отодвинулась к валику. Совсем незаметно, и при этом вполоборота повернулась ко мне.

Из кухни появилась Маша, ее голова показалась в двери гостиной:

- С чем чай пить будем? Я конфеты нашла, только их немного. Аля у тебя есть еще что, или ты (вопрос уже мне) обойдешься малым? - и тут же без паузы: - А квартира тебе как, ничего, а?

Я не успел ответить, не стала отвечать и Талия, - Маша исчезла прежде, чем я успел открыть рот.

- Если не секрет, где ты так хорошо устроилась?

Талия улыбнулась.

- Ты о квартире, да? Это скорее наследственное.... Но раз на то дело пошло, я работаю начальником отдела по связям с общественностью в одной фирме.

- Крупной фирме, - я обвел взглядом комнату.

- Крупной фирме, - согласилась она бесхитростно. - Я на хорошем счету, вот и...

Фраза осталась неоконченной.

- Вознаграждение соответственное, - подсказал я. Талия снова кивнула.

Я задал ей еще несколько вопросов, на ту же тему, словно компенсируя тот водопад, что обрушила на меня ее подруга; Талия отвечала спокойно, без обиняков и недомолвок, коротко и ясно, словно, как и я, считала себя обязанной оказаться в схожем положении расспрашиваемого. Она не стала скрывать размеров оплаты своего труда, напротив, сама подсказала верхние и нижние пределы и веско добавила о комиссионных, получаемых с каждой, удачно проведенной сделки, а в завершении призналась, сколько заплатили за квартиру родители, сделавшие единственной дочери подарок на двадцатипятилетие, - так вот, значит, каков возраст моей соседки.